Зацепила меня тема о чеченцах, ох зацепила. Загадочный они народ, все-таки. Очень и очень непростой.
Я вот считал, что в стройбат их запихивали по национальному признаку. Ну, чтобы не доверять оружие. Меня разубедили. Были, говорят, чеченцы и в строевых войсках. А в стройбат попадали или больные, годные только к нестроевой службе, или судимые, натворившие на «гражданке» каких-то дел.
Но сейчас рассказать хочу о моем друге Хасане. Этот чеченец моего призыва был до мозга костей деревенским. Может, поэтому очень простым, беззлобным парнем. И знаете, говорил по-русски как-то странно. Такой акцент я слышал в моей родимой белорусской глубинке.
Хасан был действительно болен. Беда у него была с ногами. Вроде бы обе были сломаны в детстве и срослись неправильно.
Что-то нас сблизило. Хасан рассказывал о своем колхозе, расположенном, как сейчас помню в горах: деревня Александровка, хутор Жуковский. Я же рассказывал Хасану про Беларусь, про свой институт.
Договорились переписываться, когда он увольнялся. А я, каюсь, не написал. Институт, сессии, девочки…
Потом уже искал его в «Одноклассниках», но было поздно. Друг мой к тому времени пропал без вести.
Сейчас у меня к нему было бы много вопросов. Жаль задавать их уже некому.
Остается только вспоминать то, как мы были молодыми и веселыми, нахальными и бесшабашными.
Иногда мы вместе сматывались с «Комсомолки» в Москву. Гуляли по Арбату, Новодевичьему монастырю, кружили по московским переулкам, сматываясь от патруля. Эх, боевое было время!
Я уже рассказывал, что увольнялся Хасан по статье 7 «Б», избил он какого-то азербайджанца. За дело избил. Два месяца мой друг провел в клинике Кащенко.
Когда вышел, мы пошли в магазин покупать ему гражданскую одежду.
В то время процветали кооперативы, которые клепали всякую одежную хуйню. Купил Хасан, с моей подачи, дорогущую куртку: сверху натуральная кожа, изнутри натуральный мех.
Пришли в часть, Хасан стал показывать куртку землякам. А чеченец Руслан (городской, из Грозного, два курса института) поднял Хасана на смех из-за обновки.
Дружба наша не одобрялась земляками Хасана. Частенько я становился свидетелем разборок по этому поводу. О чем идет речь конкретно, не понимал. Но было ясно: природный чеченец и белорус-гяур, должны держаться на расстоянии.
Я считаю, что Хасан был исключением из общего чеченского правила, гласившего, что дружить с неверными нельзя.
В конечном итоге он и стал жертвой этого правила: в интернете я нашел скудные сведения об исчезновении Хасана.
Продолжение следует.