Вся эта история с советской ЭВМ подтвердила мои мысли о том, что надо быть готовой к любым неожиданностям, в том числе и материально. Поэтому я решила продолжить посещения помойки и набрать ещё всяких болтиков, гаечек и прочих полезных мелочей. Погода к этому располагала, потому что копаться в раздолбанных блоках на морозе или под дождём — удовольствие ниже среднего.
Захожу я, значит, во двор корпуса, а там свежий завоз — какие-то блоки валяются, такое ощущение, что только что вынесли. Посмотрела — что-то аналоговое, на электронных лампах, некоторые лампы даже целы. Тоже пригодятся. Нет, не для того, чтобы делать «тёплый ламповый звук». Всё гораздо проще — в восьмидесятые ещё широко использовались чёрно-белые ламповые телевизоры. Когда мы с Лёшкой поженились, у нас первое время тоже был ламповый «Рекорд-312», нормальный телик купили уже в середине девяностых.
Кроме ламп, на этих блоках ещё всякая фурнитура прикольная — ручки никелированные, шильдики с надписями вроде «Высокое напряжение». Судя по датам изготовления оставшихся электронных деталей, блоки сделали ещё в шестидесятые. Вот какие раритеты, оказывается, в нашем институте есть! Я не удивлюсь, если в какой-нибудь институтской подсобке до сих пор бережно хранится бюст товарища Сталина. Ждёт своего часа.
Короче, стою отвинчиваю всю эту никелированную красоту, слышу — идёт кто-то. Да пофиг! Я что — мешаю тут кому-то? И вдруг за спиной кто-то говорит:
— Слышь, дай отвёртку на минутку, а то монеткой отвинчивать неудобно.
И главное — голос какой-то подозрительно знакомый. Я оборачиваюсь, и…
Это Лёшка! И действительно держит в руке погнутую копейку. Тут этот блок, который с красивыми никелированными ручками, у меня из рук выскользнул и спланировал прямо на мою ногу.
Блин, больно-то как! Да, в шестидесятые на железе не экономили!
А Лёшка видит, что мне как-то поплохело, и спрашивает:
— Помочь?
Ведь зарекалась с ним не встречаться! Но это не я, а он ко мне подошёл. Вообще-то я должна была это предусмотреть — он ведь мне сам тогда, в прошлой жизни, рассказывал, что частенько на помойку захаживал. Так что сейчас посылать его уже поздно. Да и не до этого мне.
— Помоги до лавки дойти, а то эта железяка мне прямо на ногу упала, падла!
Лёшка поднял мою сумку, взял меня под руку.
— Идти можешь?
Я сделала шаг и тут же скривилась от боли. Говорю ему:
— Сейчас, я только чуть отдохну.
Тогда Лёшка молча суёт мне в руки сумку, а сам подхватил меня и понёс к воротам. Это с возрастом я ж.пу отрастила, а тогда я где-то пятьдесят кило весила. Лёшка вынес меня на дорожку перед входом в корпус, посадил на лавку.
— Болит?
Я вытянула ногу. Если не шевелиться, то терпимо. Кривясь от боли, сняла кроссовок, стянула носок — ссадина небольшая, но к ступне притрагиваться больно. Как же я в общагу поеду?
А Лёшка времени даром не теряет. Пользуется тем, что я двигаться не могу.
— Меня Алексей зовут. А тебя?
— Анжела.
— Ты на кафедре электроники работаешь? Я тебя там как-то видел.
Я на кафедре электроники всего неделю работаю. Кроме того, наша лаборатория находится в самом глухом углу корпуса. Как он мог меня там видеть? Тут я вспомнила характер своего бывшего в будущем мужа — Лёшка всегда отличался пронырливостью. Наверняка увидел меня ещё перед корпусом и потом отследил до лаборатории!
— Да, в лаборатории, — кивнула я.
— А живёшь в общежитии?
Точно следил за мной! И никакая это не случайность. Случайно я только железяку себе на ногу уронила. Лёшка действовал наверняка, в этом он весь. И тут до меня дошло — я ведь только что познакомилась со своим будущим мужем! И где — на институтской помойке! Вот позорище-то!
Но почему он мною заинтересовался? Ведь за последнюю неделю я сильно изменилась — и внешне, и по поведению. Но он-то любил меня ту, прежнюю? Оказалось — ничего подобного! Значит, несильно изменилась. Или он любит ту мою часть, которая неизменна.
Я всё это думаю, а сама пытаюсь поддерживать непринуждённую беседу. Конечно же, я знаю всё и про него, и про его родню. Но у меня почему-то странное ощущение, что и он свои вопросы тоже задаёт из вежливости, а ответы знает и так.
Это, конечно, всё хорошо, но как я буду до общаги добираться? И тут Лёшка спрашивает:
— Тебя проводить?
У меня мелькнула странная мысль — а что, если и падение железяки мне на ногу он тоже подстроил? А то уж больно ловко у него всё получается! Нет, понятное дело, железяку я сама уронила. Но всё равно что-то здесь нечисто!
— Конечно же, проводить! Я сама не доковыляю.
Двинулись в сторону троллейбусной остановки. Мне приходится за него держаться, а местами практически висеть на нём. Короче, в общагу приехали к вечеру. Лёшка оставил на вахте свой студенческий и поволок меня в комнату. Но на руки взять постеснялся, я просто висела у него на плече. Светка уже была дома, и тут мы заваливаем. Дальше немая сцена.
— Света, познакомься, — говорю я. — Это Алексей, мой…
Вот чёрт, чуть по привычке не сказала «муж». Но быстро сориентировалась:
— …мой спаситель.
Тут Светка тоже обрела дар речи.
— А что случилось?
— Ей на ногу свалился блок операционных усилителей от аналоговой вычислительной машины, — объяснил Лёшка. — У вас есть какая-нибудь мазь от ушибов?
— «Звёздочка» есть.
В те годы вьетнамской «Звёздочкой» лечили практически всё — от насморка до переломов.
— Сойдёт! — кивнул Лёшка. — И бинт нужен.
Намазал мне ступню, сидит бинт наматывает. И тут заваливают Славик с Костей. Славик, естественно, сразу к Светке. А Костя на нас уставился. Лёшка это по-своему понял — встал и представился:
— Алексей. Извини, руку не подаю — вся ладонь в «Звёздочке».
А Костя и не собирался ему руку пожимать. Стоит и смотрит мрачно:
— Константин.
А Лёшка конкретно не просекает ситуацию. Такой радостный хвастается:
— Вот, оказываю первую помощь пострадавшей. Лике на ногу упал блок операционных усилителей. Железный. Случайно.
Костя тоже ничего понять не может.
— Кто упал?
— Блок операционных усилителей.
— Понятно, — и Костя уселся на стул, потому что на кровати рядом со мной уже сидел Лёшка.
Дальше началась полная фигня: пацаны стали соревноваться — кто из них уйдёт последним. Потому что кто уйдёт первым — тот вроде как уступил. Светка сходила чайник поставила, попили чаю — это двое всё сидят. Я смотрю — Лёшка на часы поглядывает. Он же в области живёт, у него электрички всю ночь ходить не будут. Но терпеливо сидит, не уходит. А Косте торопиться некуда — он в общаге живёт. Я уже сама спать хочу, а эти двое всё сидят.
Первым не выдержал Славик.
— Костя, пойдём, девчонкам спать пора.
Костя на Лёшку злобно посмотрел, и отвечает:
— Слава, ты иди, я тебя догоню.
Тут уже до всех дошло, что происходит. И все на меня глядят, потому что последнее слово за мной. Но я молчу — пусть победит сильнейший!
Славик поднялся.
— Я пошёл. Догоняй.
Костя вздохнул и тоже встал.
— Пока! — это мне, а Лёшке злобный взгляд. Но Лёшке пофиг — он победил. Выждал минуту и тоже стал собираться.
— Да, пора уже. Я завтра зайду, узнаю — как нога.
Когда мы остались вдвоём, Светка заметила:
— Ничего так мальчик!
Я промолчала, но про себя подумала: «Ты на чужое-то рот не разевай!»
---
Анжела Огурцова