- Вы не представляете, как они на меня смотрели в свое время! Мужчины не спускали с меня глаз, пожирая глазами фигуру. А дамы с завистью косились на мою тончайшую талию. Однажды какой-то студент попытался даже меня украсть, жаль только, что он так и не довел задуманное до конца… А то пропадаю здесь, в забвении. А мне нужен зритель!
С такими словами обратилась к обитателям буфета пыльная статуэтка танцовщицы. На белоснежном фарфоровом лице выделялись черные дуги бровей, пуговки глаз и аккуратные алые губки. Волосы танцовщицы тоже были черными, как смоль. Платье лишь подчеркивало совершенство ее изгибов. А на стройных ногах красовались пуанты.
Маленькие пузатые рюмки-рыбки с уважением слушали дерзкую красавицу, открыв рты. Только их предводительница, большая рыба-графин, пыхтела и фыркала от возмущения. Но сказать ничего не могла толком, поскольку ее рот был плотно закрыт позолоченной пробкой.
- Ой, я тоже бы хотела когда-нибудь получить столько внимания… - мечтательно сказала рыбка-рюмочка. – Нас с подругами как-то звали на именины в качестве посуды, было весело! Веселье, смех, песни, вишневая настойка… Вот бы повторить!
- Молчи лучше уж, накаркаешь! – резко осадила ее соседка, такая же маленькая рюмка, только с отколотой ручкой. – Чем меньше нас используют, тем целее мы будем. Продолжительность жизни рюмки напрямую зависит от ее образа жизни, понимаешь? Можно прожить сто или даже двести лет, если не выходить из буфета. А можно и года не протянуть, если хозяева каждый день начнут застолье устраивать, понятно тебе?
- Не ругайтесь! – жалобно пробасил гипсовый слоник. – Я вот вообще отбился от стада. Говорят, нас в семье было 11, а я самый маленький. С тех пор я вот уже лет 40 не знаю, где мои папа и мама, братья и сестры, живы ли они вообще… А вы говорите, внимание.
Так переговаривались вещи у Зинаиды Семеновны в буфете. Их внимательно слушали пузатые чайники и блюдца с золотой каемочкой. И только старый дореволюционный пятак притаился в пыльном углу и помалкивал. Он и сам не помнил, как попал в эту компанию.
Помнил, что появился на свет давным-давно, еще при Николае I. Его все откладывали на черный день, берегли. Так он и провалялся в сундуке много лет подряд. Его владельцы плакали и смеялись, влюблялись и рожали детей, старились и умирали. А он лежал, всеми забытый. И страдал от одиночества. Завалялся, закатился, никому не пригодился.
Нашли его только после революции. Какое-то время повертели в руках, как диковинку. Да и решили оставить на память. Может когда-нибудь и пригодится, внукам показывать. Сказали, и снова забыли.
С завистью смотрел из-за стекла буфета пятак на то, как выходит в свет блистательная фарфоровая танцовщица. Представлял, как веселятся на именинах рыбки. Завидовал слонику, который хоть давно, но выходил в мир. А он, пятак, нет. Да и кому сейчас он нужен. Приходил как-то раз племянник Зинаиды Семеновны, приценивался. Искал стоимость монеты в интернете. А потом занялся своими делами, да и забыл о пятаке.
Гости к Зинаиде Семеновне приходили редко. Ждали их вещи из буфета годами. Поэтому когда хозяйка в очередной раз стала наводить марафет, подкрашивая брови и стеля нарядные скатерти, все они были готовы выйти в свет.
- Спорим, первыми вынут нас! – чуть не подпрыгивали рыбки.
- Ага, размечтались. Посмотрите на себя и на меня! – высокомерно возражала танцовщица.
- Если придут внуки, я им понравлюсь! Я обаятельный! – басил слоник.
- Без нас точно не обойдется! – звенели чайники и тарелки.
И только старый пятак молчал. Кому он нужен, такой… Ни красоты, ни удобства. Ни практической пользы… Он совсем забился в угол, и тихонько заплакал.
А в это время внук Зинаиды Семеновны Мишка остался в комнате один. Он тут же дернул вниз старинную вязаную скатерть. Попрыгал на скрипящей от ужаса кровати. Оставил следы пальчиков на зеркале. И тут взгляд его упал на буфет.
А в буфете, а в буфете, изо всех сил подавал ему знаки гипсовый слоник. Мол, давай Мишка, достань меня, Мишка, поиграем, Мишка! И танцовщица подмигивала глазами-пуговками, поднимала черную бровь. А уж рыбки-то, рыбки как манили Мишку, как просили их достать. Один пятачок сидел в углу и не высовывался – кому он нужен, такой?
Взял тогда Мишка стул, взял еще один, поставил друг на друга. Подставил табуреточку, полез открывать верхнюю полку буфета. Да как упадет…Упал, расплакался, набил себе шишку.
Тут прибегает Зинаида Семеновна с дочерью. Обе кричат, волнуются. Думают, как Мишке помочь. И тут Зинаида Семеновна вспоминает, что читала в газете про монету.
Достает она из буфета пятак, и прямо на ушибленный лоб Мишке прикладывает. Ценная очень монета, говорит, медная! Многие детские заболевания лечит, особенно шишки!
А пятак чуть не покраснел от удовольствия. Его с почетом из буфета достали, да посадили прямо Мишке на лоб. И пользу принес, и в люди сходил, и себя показал… Не просто так в сундуке лежал почти 200 лет, пригодился!
Тут Мишка в себя пришел, и кричит:
- Бабушка, слона доставай! Танцовщицу доставай, и особенно рыбок! Всех!
Доставала Зинаида Семеновна вещи из буфета, Мишка на них смотрел и радовался. У одной и рыбок, правда, краешек ручки отбил случайно. Но тут же сделал вид, как будто все так и было.
Долго потом еще вещи из буфета вспоминали это приключение. Особенно пятак. Теперь он был не просто завалящей старой монетой, а признанным лекарем. Вдруг кто снова шишку получит? Кто будет исцелять? Вот то-то же.