Сотрудница Музея русского импрессионизма Анастасия Винокурова рассказала порталу «Культура.РФ» о феномене коллекционирования в СССР. Читайте, как увлеченные искусством коллекционеры собирали картины, когда художников преследовали за формализм, а понятия «частная собственность» в юридическом плане не существовало.
Валерий Дудаков стал одним из немногих советских коллекционеров, которые продолжили собирать живопись и участвовать в выставках и аукционах и после распада СССР. Именно он организовал советский (в 1987 году) и российский (в 1997-м) клубы коллекционеров.
Валерий Дудаков начал коллекционировать искусство в 1960-х годах. Ему удалось сохранить и Малевича (например, «Три фигуры в поле»), и Кандинского («Сцена с офицером»), и Машкова («Натюрморт с узорной скатертью, белой чашей и фруктами»), и даже картину Шагала «Аптека в Витебске» — несмотря на то, что купить Шагала было практически невозможно, можно было только случайно найти или обменять.
Шагала просто уничтожали тогда, а слава у него пошла: не просто формалист, а еще и еврей. А в 1948-м была антиеврейская кампания. Всех врачей-евреев пересажали. В Петербурге были большие вещи Шагала. «Муза. Явление» у Михаила Григорьевича Гордеева. Приехал Гордеев к Марии Ивановне Машковой, вдове Ильи Машкова, и хотел купить у нее что-то такое серьезное. А она была женщина алчная, и, когда он выбрал, она назначила сумму, которой у него не было. Разочарованный, он хотел уже уходить, и тут она говорит: «Знаете, я продам вам дешевле, если вы возьмете еще эту дрянь». Дрянь, метр 45 на метр 50. И так он утащил лучшую в частных коллекциях сегодня вещь Шагала.
Из интервью Валерия Дудакова
Его проводником в мир советских коллекционеров стал Яков Рубинштейн — экономист и обладатель большого собрания русской живописи XX века. Мир этот, по воспоминаниям Дудакова, был очень закрытым — попасть в сообщество без рекомендаций было практически невозможно, как и собрать хорошую коллекцию без нужных знакомств с «коллегами по цеху» или родственниками художников.
В конце 1970-х — начале 1980-х годов коллекционеров часто грабили. Найти воров помогали только связи. Дудаков рассказывал, как обокрали Абрама Чудновского:
Когда Феликс, сын Чудновского, выходил из квартиры и сдавал на охрану, его втолкнули обратно якобы четыре кавказца, уложили на диван и требовали: «Шагал где?» Не сказал он. Шагал ушагал. 21 работу украли, в том числе «Синий графин» Альтмана. Поскольку вещи были дорогие, значимые, Чудновский обратился к Абрамяну, который лечил Щёлокова и Брежнева. Тогда Абрамян обратился непосредственно к Щёлокову, министру МВД, и Брежневу. Нашли этих ребят- кавказцев, возвратили 11 работ, в том числе этот «Графин». В знак благодарности Чудновский подарил Абрамяну эту работу, вероятно, не очень ее ценя…
«Синий графин» Абрамян вскоре обменял на принадлежавший Дудакову натюрморт Адольфа Мильмана — несмотря на то, что Мильман на тот момент стоил 300 рублей, а Натан Альтман — минимум две тысячи. Отдал картину со словами: «Она мне не нравится: темная, мрачная, тоску на меня наводит».
Купить редкое полотно легальным способом — без обменов и частных покупок — было гораздо сложнее. Но иногда коллекционеру могло неожиданно повезти:
Я жил на Кутузовском проспекте тогда, квартира была забита картинами, витражами, как пещера Аладдина. Звонок. Голос с иностранным акцентом: «Вы Валерий Дудаков? Я слышала, что вы коллекционер, у меня есть картины, которые могут вас заинтересовать. Ходасевич, Юон…» И называет имена, а я тогда еще «Мир искусства» собирал. «Как мы можем с вами встретиться? У меня всего неделя, неделю я уже в Москве». Потом я понял, что эта дама была наследницей квартиры на Профсоюзной, родственница эмигрировавшего художника Терешковича, и ей дали две недели, чтобы выселиться. Я приезжаю — показывает замечательные работы Ходасевича, очень неплохие Юона, но цена никак не подходит. Я расстроенный уже собрался уходить. Она мне говорит: «Там еще на чердаке что-то валяется, посмотрите». С некоторым таким пренебрежением. Иду туда — валяются тряпки. Смотрю: большая тряпка лежит. Я плюю на носовой платок, тру — красное яблочко! Точно, валет, 100 процентов! «А сколько у вас стоит эта тряпка?» — «Тысячу рублей!» Ну ладно, беру эту большую тряпку за тысячу рублей, привожу к реставратору, и через три дня он все открывает: Машков 1908 года. Сами понимаете: это не тысяча рублей, а пять тысяч. Так я заполучил это чудо. Больше мы с ней не виделись. Если б жена узнала, что я за грязную тряпку столько отдал, разругала бы.
Из интервью Валерия Дудакова
В конце 1980-х годов Дудаков организовывал выставки произведений русского искусства из частных коллекций в России и за рубежом, в 1990-е консультировал коллекционеров, а в 1997 году стал директором галереи «Новый Эрмитаж» на Спиридоновке в Москве.
Беседовала Полина Пендина