В июле сорок третьего года в небольшом особняке на окраине Риги собрался "цвет" абверовцев, действовавших на северо-западном участке советско-германского фронта. Были здесь матёрые организаторы тайной войны полковник Неймеркель и фрегатен-капитан Целлариус - начальники полевых разведорганов и шпионско-диверсионных школ.
Совещание проводил адмирал Канарис. Глава абвера - ведущей разведывательной организации фашистской Германии - приехал сюда не случайно. Командующий группы армий "Север" генерал-фельдмаршал Кюхлер был явно недоволен работой абверовцев, считая, что они действуют из рук вон плохо. Впрочем, и в других группах гитлеровских армий о разведке отзывались далеко не лестно. Это побуждало Канариса искать способы как-то поднять пошатнувшийся авторитет абвера.
В начальный период войны фашистская разведка не решила своих стратегических задач по созданию в нашей стране "пятой колонны" и сбору достоверных данных о военно-экономическом потенциале СССР, хотя ей удалось забросить агентуру и диверсионные группы в тылы наших войск, нарушать линии связи, осуществлять взрывы на железных дорогах, распространять разные панические слухи.
И вот теперь к лету 1943 года было явно заметно, что радиус действий фашистской разведки резко сократился. Он не превышал глубины боевых порядков советских войск и их ближайших тылов. Абверовские лазутчики неизменно вылавливались благодаря высокой бдительности на местах и мастерству работников органов государственной безопасности. И единственное, на что ещё надеялось руководство абвера, так это на всемерное расширение шпионской сети. Авось где-то лазутчик не провалится, и одно из колёсиков сработает.
Такой точки зрения придерживался и адмирал Канарис. На совещании в Риге он требовал массовой засылки агентуры, с тем чтобы гитлеровские войска получили всю возможную информацию. Слабую эффективность фашистской агентуры он оценил как саботаж со всеми вытекающими отсюда последствиями.
На южном направлении уже начались сражения на Курской дуге, а здесь под Ленинградом шла активная подготовка к операции Нева-2. И это не стало для немцев тайной. Они ожидали наступления наших войск, это подсказывала логика развития событий на советско-германском фронте. Но где будет нанесён удар? Этот вопрос не давал покоя командующему группой армий "Север" фельдмаршалу Кюхлеру и командующему 18-й вражеской армией генерал-полковнику Линдеману. Ответ на него они требовали от абвера.
В этот период фашистская разведка развила лихорадочную деятельность. особенно активно она действовала на левом фланге 18-й армии. Поначалу это нисколько не связывалось с предположением, что части Ленинградского фронта смогут нанести удар с ораниенбаумского плацдарма. Слишком уж это казалось невероятным. Просто на рубежах обороны Приморской оперативной группы гитлеровцы обнаружили болотистые участки местности, где не было наших войск. За лето топкие места пересохли и стали проходимыми. Эти "окна" и решил использовать абвер для заброски своей агентуры.
Командование Приморской оперативной группы и отдел контрразведки, который возглавлял полковник Д.Г. Гончаров, приняли необходимые предупредительные меры. Майоры Деев и Богданов сколотили прифронтовые группы специально для работы по таким трудно-доступным местам, основываясь на своём боевом опыте. На наиболее вероятных путях проникновения фашистских лазутчиков действовали засады и секреты, поисковые группы. Ни один из шпионов или диверсантов не перешёл линию фронта незамеченным на этих участках.
И вот в конце июля неподалёку от переднего края в одном из таких "окон" был задержан старший сержант, предъявивший документ на имя Краулиня, якобы командированного из Ленинграда. На первом же допросе в контрразведке он не стал запираться и признался, что заброшен сюда абвером. Он сидел и потрясал своим рыжеватым чубом:
- Но я не хочу выполнять их задания, - говорил он. - Мой отец замучен в гитлеровском концлагере, а мать-коммунистка эмигрировала в СССР... Я Фангер, Фил Фангер.
Уже в присутствии подошедшего майора Деева, по словам этого Фангера, как себя назвал Краулинь, его насильно мобилизовали в вермахт. Он дальше рассказывал, что служил в одной из частей, расквартированных в Пскове. Проштрафился. Для искупления вины его направили в разведку, и вот он очутился здесь. Задание получил следующее: собрать сведения о расположении войск и через 7 дней вернуться обратно. В потайном кармане у Фангера при обыске нашли письмо жительницы Пскова Маши Раковой, которая, по его словам, служит в абверкоманде-104 поваром. Машу, простую русскую девушку, он полюбил, и она ему отвечает взаимностью. Сообщил Фангер также, что в Ленинграде живёт старший брат Раковой, а младший - проживает там с ней во Пскове.
- Ну. что вы по этому поводу думаете, майор? - спрашивал у Деева после допроса этого немца полковник Гончаров. - Перспективы тут открываются заманчивые.
- Я слышал про этого Фангера от своих ребят, работавших в Пскове в июне месяце. Да, Дёнитц сообщал, что возможна его переброска на нашу территорию, и про эту девушку, тоже в сообщении говорилось. Она, кстати, через своих агентов тоже сообщала о его переброске. Но нашим ребятам категорически запретили контакты с ними. К Фангеру они и близко не подходили, он уже тогда был под подозрение у СД, Нужно радировать в партизанские бригады, связанные с Псковским подпольем и узнать судьбу этой Маши Раковой, ведь она с этим самым подпольем была тесно связана,
Алексей вошёл в кабинет ещё раз и снова взглянул на Фангера, запоминая его лицо.
С ораниенбаумского плацдарма Фангера переправили в Ленинград. И сразу начали проверку. Нашли брата Раковой. Он подтвердил, что письмо, которое нашли у немца, действительно написано рукой его сестры. В Свердловск, куда эвакуировалась коммунистка Фангер, полетел запрос. Чекистам партизанской бригады, действовавшей на Псковщине, было дано задание уточнить, где находится Маша Ракова.
Между тем у ленинградских начальников по линии разведки возникла мысль использовать Фангера в своих мероприятиях. Для этого, казалось, он вполне подходил. Так точно думало и абверовское руководство, посылая сюда этого человека. Сын коммуниста, погибшего от руки нацистов, мать живёт в Советском Союзе, сам любит русскую девушку. Через 7 дней он должен вернуться обратно... Что же, его можно снабдить данными, которые не вызовут сомнений у руководителей абвера. А там вместе с Машей Раковой он может многое сделать по заданию советской контрразведки.
Да, как говорил полковник Гончаров, перспективы открывались заманчивые. Но не в правилах наших чекистов было опрометчиво поступать. Окончательно решить, что делать дальше, следовало только после тщательной проверки...
Вскоре из партизанской бригады радировали, что Маша Ракова арестована фашистами, а потом пришли более точные данные от Псковской группы через связную Яковлеву, переданные Анной Ивановной через подпольщиков железнодорожного депо о том, что Маша погибла при странных обстоятельствах, вместе с немкой Ирмой Золингер сгорела в бане рядом с посёлком Кресты. Возможно к этому причастны люди гестапо, так как подозревали её в связях с подпольщиками. Она на самом деле была связной партизан и добывала важные сведения через немецкого солдата Фангера, который расстрелян за это. Но тут Анна Ивановна ставила большой вопрос: по одним данным слухи шли, что парня расстреляли, по другим - он бежал вместе с Машиным братом. Ни то, ни другое - точно не было доказано. И понятно, фашисты тщательно скрывали подобную информацию, потому что их провал с Фангером, нужно было как-то компенсировать и, всё-таки заслать человека с его данными и легендой на Советскую территорию.
У ленинградских чекистов сразу возник вопрос: как мог "расстрелянный" Фангер оказаться в роли лазутчика? Пусть он бежал, как уже сказано в следующем донесении, но потом, что же, выловив его, фашисты снова стали заниматься его вербовкой? Это выглядело уже неправдоподобно. А в вслед за этим самолёт из Свердловска, где действительно нашли мать Фангера, доставил фотографию её сына. И это окончательно разоблачило вражеского шпиона. Абверовцы воспользовались биографией погибшего антифашиста, чтобы внедрить в советскую контрразведку своего агента. Очень уж им хотелось получить явки и пароли к советским разведчикам в Пскове, где они уже не раз прокололись, узнать наших людей и ликвидировать их. Не удалось и в этот раз!..
Но, кто был на самом деле присланный вместо Фангера агент? После его разоблачения этот Краулинь замолчал.
- Алексей Григорьевич, - обратился к Дееву по этому поводу Гончаров, - ваши ребята в Пскове знают в лицо многих из служащих комендатуры, а так же тех, кто к ним был приставлен из СД. Вызовете одного из них сюда, пусть посмотрят на этого агента.
- С целью опознать? Что же, можно попробовать, но сомневаюсь... Хотя, Фангера самого в лицо Ольга видела, ей его показала Анна Ивановна, когда они были в церкви.
- Это уже не потребуется, фото Фангера прислали и на нём совсем другой человек. Но подтвердить ещё раз, уже с прямым свидетелем - это тоже важно. Вызывайте сюда свою девушку!
Ольгу доставили в Ленинград в Особый отдел и майор Богданов проводил её в допросную, куда привели засланного лазутчика. Она вошла и сразу обескураженно посмотрела на следователя, который вёл допрос, а сидевший за столом и разом побледневший агент, тут же закрыл своё лицо руками. Он никак не ожидал именно на ней увидеть советскую армейскую форму.
- Какая встреча! - начала весело с порога Тихонова и раскинула в сторону руки. - Вот это да-а! Вы, оказывается, Фангер? Не ожидала, что маша Ракова ваша невеста. Я всегда думала, что вам достаточно вашей любовницы Ирмы... Здравствуйте, лейтенант Губерт! Что, лавры разведчика никак вам покоя не дают? Это, кстати, хороший повод выслужиться, не правда ли? - она в свободной позе, как и во Пскове, уселась перед ним на пустой стул. - Может, тряхнём нашими общими воспоминаниями и закажем бутылочку шампанского?
Но Губерту было явно не до шуток. Он понял - это всё - это полный провал!..
Тем временем маховик по подготовке особых оперативных прифронтовых групп развивал свои обороты. Деев и Богданов находились постоянно в армейских частях, где проводились серьёзные учения личного состава. Ребят готовили для работы в прифронтовой полосе, а так же за линией фронта. В неимоверно трудных условиях, ежеминутно рискуя жизнью, выполняли задания советской контрразведки М.О. Малышев, Н.И. Александрова, О.В. Большакова, Н.С. Андреев, Д.И. Золотов, А.И. Петрова, Н.М. Филаретов, М.К. Поплавский и многие другие бойцы невидимого фронта. От них приходили связные, приносившие ценные сведения, которые использовались для задержания и разоблачения фашистских шпионов и диверсантов.
С целью ввода гитлеровского командования в заблуждение штаб Ленинградского фронта по указанию Военного совета начал разработку плана дезинформации противника. Его глубокой разработкой занимались как при самом штабе фронта, так и при штабе ПОГ, Приморской оперативной группы. Важной составной частью и исходным пунктом этого плана явилась подготовка к проведению операции под кодовым названием "Возвращение", кандидатура для такой интригующей игры подбиралась со стороны перебежчиков и добровольно сдавшихся агентов врага.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.