Завершая цикл про страну-наследницу Древней Персии (смотрите предыдущие тексты здесь и здесь), отвечу на вопрос, который может стать проверочным после посещения любого места: хотел бы я оказаться там вновь? Короткий ответ — нет. В Иране, живущем под санкциями уже 40 лет — по большей части бедно и безрадостно. Кроме того, нередко ловишь себя на мысли, что такое серое будущее может ждать и нас. Уж слишком много между нашими странами сходств и параллелей.
1. Подобно Ирану, Россия — носитель «ресурсного проклятья». То, что наши страны богаты природными ископаемыми (прежде всего нефтью), даёт относительно легкие деньги, но и создаёт экономический, а вслед за ним и политический перекос, который предопределяет многое в жизни общества.
2. Иранцы, как и мы, выносливы и долготерпимы. Можно сказать, что наши страны — заложники исторически выработавшейся адаптивности. Когда есть готовность бороться (да ещё и со всем миром!), в режиме осаждённой крепости можно жить долго. Поколениями. Но плохо.
3. Ещё одна общая черта наших стран — имперское прошлое. Как и россияне, иранцы ностальгируют по былому величию. Причём в самых разных его вариациях — начиная с Древней Персии Дария и Ксеркса. Эти фантомные боли иранского общества частенько становятся источником серьёзных проблем. В самом желании поднимать на флаг достижения предков нет ничего плохого. Однако в современном мире гораздо важнее жить настоящим и смотреть в будущее. Зависание в прошлом, по мне — тупиковый путь.
4. Как и мы, иранцы привыкли считать, что интересы общества важнее интересов каждого отдельного из его членов. Такая убеждённость, с одной стороны, помогает сплотиться и выжить в критические моменты. С другой — это пространство для манипуляции на патриотических чувствах со стороны власти.
5. Роднит нас с Ираном и обиженность на весь окружающий мир. И здесь даже не столь важно, кто виноват. Гораздо важнее ответ на другой извечный вопрос: как к этому относиться? Ведь обиженность — одно из самых непродуктивных состояний в мире. В нём нет деятельного начала.
6. В Иране, как и у нас, есть каста силовиков — КСИР (Корпус стражей исламской революции). За этим названием скрывается могущественное и по сути дублирующее армию военизированное формирование, которое напрямую подчиняется религиозному лидеру. Наличие такой параллельной силовой структуры в стране — штука неоднозначная и взрывоопасная.
Рецепт вывода обеих стран из сложившейся ситуации тоже одинаков — политическая либерализация, усиление независимых от власти неправительственных институтов, развитие свободного предпринимательства, соблюдение честной конкуренции, полностью независимая и нерелигиозная судебная власть, пересмотр международных отношений.
Однако пока ни Иран, ни Россия, кажется, не готовы двигаться по этому пути.
Или нет?..