Сегодня представляю вам историю Яны. Сейчас Яна работает фотографом, очень хорошим фотографом. Для того чтобы делать крутые фотографии, Яне нужно суметь не только настроить свет и камеру. Важно расслабить человека, позволить ему поймать свою внутреннюю стихию, быть собой. Теперь Яна это умеет делать. Но так было не всегда. У Яны ушло десять лет на прокачку себя. Всему виной школьная травля.
В первый раз меня обозвали в первом классе. До этого я никогда не слышала плохих слов в свой адрес. Тогда же в первом классе меня в первый раз ударил мальчик. Я даже не поняла, за что. Прозвенел звонок, я просто подошла к своей парте, сказала: «Ну давай, вставай, иди за свою парту, мне надо сесть». Он развернулся и наотмашь ударил меня в солнечное сплетение. Я не могла дышать. Ни до, ни после меня так сильно никто не ударял. Помню, что это видел мой сосед по парте. Он вроде бы был хорошим. Он смотрел, тоже был в шоке, но не сказал ничего ни мне, ни обидчику, ни учителю. Всё это было неожиданно и несправедливо.
Это стало для меня поворотным пунктом. Во-первых, я чётко поняла, что школа представляет угрозу. Не дом, не двор, где у меня всё было прекрасно, а именно школа.
Во-вторых, с той поры я никогда никому не жаловалась на школу. Ни родителям, ни учителям. Я почему-то именно тогда решила, что сама виновата, что это произошло, видимо, я слабая. Мне было стыдно в этом признаться. Родители не лезли в мои школьные дела, даже «домашку» не проверяли. Мне кажется, им даже в голову не приходило, что в школе может быть небезопасно. Думаю, у меня ещё сработал эффект неожиданности. Будучи ребёнком, я ожидала, что школа — это место, где учатся. Меньше всего я ждала насилия. И когда насилие произошло, это стало для меня сбоем в системе. Система сломалась на мне, значит, дело во мне, это стыд. Все десять лет школы я была партизаном-молчуном.
В 6-м классе из-за переезда меня перевели в платный физико-математический лицей. Там были совсем другие дети. Более избалованные, жестокие. Буквально сразу стало понятно, что я отличаюсь. Класс учился не очень хорошо, а я была отличницей с огромной загрузкой, музыкальная школа, кружки. Я продолжала не давать списывать. Учителя меня хвалили. Я не выпендривалась, всё время молчала. Идеальная жертва.
Меня буквально сразу начали обзывать. Я стала «жирной, коровой, овцой», хотя я никогда не была даже полной. Я и раньше не была «звездой», той самой девочкой, которой подражают другие девочки, а мальчики сворачивают шеи. Я была умной и замкнутой. Но в новом классе я столкнулась с настоящей травлей.
Фамилия моя Лукьянова. Как только её не коверкали! В портфель мне подсовывали колечки лука. Я молча вытаскивала, оборачивалась (а их уже и след простыл) и шла дальше с ощущением пепла на голове.
Мальчики надрывали связки и извергали ругательства, могли подбежать и на виду у всех расстегнуть через блузку лифчик. Так как все прозвища и обидные слова были связаны с моей внешностью, с той поры я не любила своё тело. Мне было так плохо, что на перемене я запиралась в учительском туалете и пережидала эти 15 минут. Мне кажется, никто из учителей не знал о том, что со мной. А я не знала, как реагировать. Никто вокруг не знал.
В середине шестого класса к нам пришла новенькая девочка. Она сразу получила статус «крутой». Она иначе одевалась, по-взрослому себя вела, была очень коммуникабельная, уже осознавала свою женственность. Вначале мы с ней подружились, как две новенькие. Но однажды я шла на переменке по рекреации, а она была с друзьями из нашего класса, с теми, кто не дружил со мной. Может быть, её подговорили. Вдруг она подбежала ко мне и высыпала мне на голову шелуху от стёрки. Я не поняла, что произошло. Мне было так обидно. Это было такое странное чувство, будто меня огрели мешком с опилками. Не то чтобы очень больно, но унизительно. Пошла, почистила волосы, одежду. Но даже не подумала о том, чтобы с ней поговорить. Сейчас мне сложно понять, почему. А тогда молчание казалось единственным верным выходом. Озвучить стыдно. Признаться, что с тобой так можно, стыдно. Единственное, что я сделала — на следующей перемене я подошла к ней и начала драть волосы. Словами мы это так и не обсудили.
Травля длилась класса до 10-го. В 11-м классе стало спокойнее, все готовились к выпускным экзаменам. За старшую школу со мной произошёл только один дикий эпизод. Но я смогла за себя постоять. Один мальчик предложил мне проверить, больше ли моя ладонь лица, по его мнению, это был показатель ума. Я приблизила ладонь к глазам, он мне врезал по ладони. Искры из глаз! Мальчик засмеялся и убежал. Потом начался урок, а он продолжал мне что-то говорить про мою внешность. При всех на уроке я повернулась к нему и дала кулаком по носу. У него потекла кровь, он заплакал и побежал в туалет. Горжусь собой за тот случай.
Сейчас своим взрослым умом я понимаю, что если бы я кому-то хотя бы рассказывала, что со мной происходило, то всё могло быть иначе. Но мне было стыдно, я боялась, что будет хуже, я не знала, что делать, не понимала, что кто-то вообще мне может помочь.
Не хочу, чтобы это больше повторялось ни с одним ребёнком. На моих глазах дико травили ещё одну девочку. Она была ещё более странная, чем я, и слабее меня. Она тоже молчала. Я знала об этом и тоже молчала. Мне её было жалко, но я видела, что её травят даже те ребята, которые были моими приятелями. Я боялась, что, если я что-то скажу, мне станет ещё хуже, от меня отвернутся даже приятели.
После школы я была сдержанная, вся в себе, таких людей иногда называют «ни рыба ни мясо». Я сейчас и я тогда — это две совершенно разные Яны. Примерно десять лет я планомерно работала над собой, прокачивала себя, чтобы при моей интравертированности и плохом школьном опыте, не закрываться от людей. Я намеренно ставила себя в некомфортные условия, брала работу, где необходимо общаться с людьми, соглашалась на публичные выступления. В какой-то момент я даже поехала работать в Вологоду ведущей новостей на ГТРК. Моя текущая деятельность, а я фотограф, состоит в том, чтобы каждого нового клиента раскрыть, разговорить, расположить к себе буквально за 5-10 минут. И я научилась это делать. Я научилась любить себя. Я выбралась. Но мне стоило это десять лет работы над собой. Уверена, это можно было обрести иначе.
Неравнодушных педагогов и осознанных родителей я приглашаю в Телеграмм-канал «Учимся учить иначе» и в привязанную к каналу Группу.
Книгу «Травля: со взрослыми согласовано» можно заказать тут.