Из широко разрекламированного вооружения производства США особое место занимают противорадарные ракеты AGM-88 HARM, получившие в последнее время существенную огласку благодаря интеграции в истребители ещё советской постройки. Что это за ракета, на что способна, представляет ли угрозу и какова её реальная эффективность мы сейчас и расскажем.
Приветствую на канале!
Роль противорадарных ракет зачастую недооценивается, однако этот тип вооружения является одним из ключевых боеприпасов для ВВС любого развитого государства. Да что там говорить – в нашей истории были случаи, когда всего одна такая ракета смогла изменить ход целой войны и речь, конечно же, про 2008 год. Тогда Су-34 смог нейтрализовать всю ПВО противника одним точным попаданием ракетой Х-31П, чем дал возможность свободно действовать нашей авиации. История же HARM началась в 80-е годы, когда перед конструкторами была поставлена чрезвычайно амбициозная и куда более сложная задача – найти эффективное противодействие Советской системе ПВО и в случае масштабного конфликта иметь серьёзный козырь (тут не в одну РЛС попасть надо, у гораздо-гораздо больше). Американцам потребовалось всего несколько лет разработки, в результате которой на свет явилась HARM – новейшая на тот момент противорадарная ракета, обладающая огромным списком плюсов, кажущимися на бумаге безупречно до сих пор. Взять, например, дальность – она составляет 150 километров, согласно открытым данным. В момент разработки ракеты этого было вполне достаточно, чтобы держаться за пределами поражения ЗУР наших комплексов, но и сейчас эта цифра выглядит внушительно и может позволить пилоту противника уйти от ответного удара, если всё делать по уму.
Но главная фишка ракеты заключается в её системе наведения, над которой американцы очень и очень постарались. Во-первых, там имеется классическая пассивная РЛС, которая сама ничего не излучает, а лишь фиксирует работу наземных станций ПВО/ПРО. Вроде бы всё просто, но есть нюансы. В те времена в Советском Союзе прекрасно понимали проблему ПРР и активно искали им противодействие – были разработаны различные «обманки» в виде ложных целей с точно таким же излучением, а также работа РЛС в специальных режимах, затрудняющих работу противорадарных ракет. Да даже банальное её выключение могло сработать, но не в случае HARM – всё это попросту не работало и эффективного противодействия найдено не было. Дело в том, что во время фиксации работы РЛС, ракета «запоминает» её место положение и летит точно в цель, даже если никакого излучения уже нет по любой вышеперечисленной причине. Корректировка ведётся по сигналу GPS, так что с курса она вряд ли собьётся. Но есть и более серьёзный вариант – это AGM-88E AARGM, разработанный в «нулевых» по заказу Италии и в небольшом количестве поставляемый в самих США в интересах ВМС. Ключевое отличие кроется в усовершенствованной головке самонаведения, которая теперь может работать как классическая активная ГСН в миллиметровом диапазоне – включается она на конечно участке полёта и в том случае, если сигнала с РЛС уже нет. При таком раскладе найти станцию нет никаких проблем, но если бы дело было только в ней - попутно ПРР ищет пусковые, командные машины и так далее.
Итого мы имеем сразу три варианта наведения на все случаи жизни вкупе с приличной дистанцией полёта ракеты – идеальный охотник за С-400?
Ракета на бумаге действительно хороша и её появление неоднократно вызывало негативные эмоции, но интересен следующий факт – успешность её применения настолько низкая, что объяснений этому явлению особо-то и нет, а фотографии со сбитым боеприпасом можно легко найти в Сети.
Причём всё настолько запутано, что известны случаи её применения в качестве дальнобойной РСЗО с импровизированных установок, но никак не чрезвычайно продвинутой ПРР.
Почему так вышло? Дело тут в следующем - вышеупомянутая дальность в 150 километров достигается только в том случае, если носителем выступает самолёт и находится он довольно высоко. А если он высоко, то его видят наши РЛС с расстояний в сотни километров со всеми вытекающими последствиями. И тут выбор – либо снижаться и совершать пуск с малой высоты, но подбираться ближе с риском получить зенитную ракету, либо оставаться на высоте в ожидании прилёта всё той же ЗУР. И тот, и другой сценарий в случае единичного применения фактически невозможен в условиях постоянного контроля воздушного пространства не только средствами ЗРК, но и такими грозными машинами, как Су-35С. Это во-первых, а во-вторых, старенькие Су-27 вместе с этой ракетой обладают огромной ЭПР, которая с некоторых ракурсов достигает 20 кв.м. – это очень и очень много, что позволяет видеть их задолго до пуска HARMа, благодаря чему эффект неожиданности сводится к нулю.
Подводя итог можно отметить, что единичное применение HARM – это ориентирование исключительно на авось. Не зря и американцы, и наши военные уже давно пришли к логичному выводу – эффективное применение ПРР против современной разношёрстной системы ПВО/ПРО, где реализован эшелонированный подход и многократное дублирование, возможно только тогда, когда имеется возможность их массового применения. Говоря массовое, имеются ввиду тысячи ракет на сотнях носителей и даже в этом случае нет никакой гарантии, что всё это великолепие будет выведено из строя. Особенно с тем опытом, что у нас имеется.