Надежда умирает последней, и для дальнейших активных действий единогласным голосованием избрали группу прапорщиков полкового масштаба: начальник вещевого склада, начальник продовольственного склада и начальник столовой.
И без всякого голосования во главе этого летучего отряда был назначен начальник войскового стрельбища Помсен, как величина гарнизонного масштаба и особа, приближённая к генералу.
(начало истории - https://dzen.ru/media/gsvg/post-vai-6326c99d5765657947a64c3c)
Гвардии прапорщик Кантемиров поблагодарил высокое собрание за оказанную честь и, не теряя времени, принял командование на себя. Первым делом, активисты выпросили у командира автороты новенький УАЗ начальника штаба полка, пока хозяин армейского автомобиля воевал на КШУ. Была у Тимура одна идея, которую надо было обязательно проверить у подруги Дарьи.
Армейский УАЗ подлетел к школе, занятия уже закончились, и великолепная четвёрка с детским трепетом к школьным коридорам и кабинетам подошли к учительской.
Прапорщик Кантемиров с букетом белых роз аккуратно постучал в дверь и осторожно заглянул внутрь. Дарья Михайловна с коллегами оказалась на месте и с удивлением встретила своего друга.
Галантный молодой человек вручил директору и учителям по белой розе, твёрдо пожал руку трудовику и физкультурнику и попросил преподавателя немецкого языка на пять минут для важного разговора.
Девушка неожиданно оказалась в центре всеобщего внимания делегированных прапорщиков и была искренне польщена оказанной честью. Молодой человек буквально в двух словах рассказал необычную историю про кубинца Стива, прапорщика Витю и генерал-лейтенанта Потапова.
Дочь генерала выслушала всё серьёзно и даже не удивилась. Видимо, за папину карьеру ей приходилось слышать и не такие жизненные истории.
Поэтому Дарья Михайловна только спросила:
– Тимур, я то чем могу помочь?
– Даша, подумай, пожалуйста, что мы можем предложить твоему папе взамен на смягчение наказания Виктору? Чем таким особым мы смогли бы заинтересовать генерала?
Вот тут девушка рассмеялась на весь школьный коридор:
– Даже и думать нечего. Рыбалка!
Дочь генерала добросовестно выдала семейную тайну, как мама очень сильно ругала папу за то, что он в первую же получку в Германии накупил себе удочки и всякие такие штучки для рыбалки.
Пока всё било в цвет…
Командарм уже интересовался раз у начальника стрельбища о возможных местах рыбалки на полигоне. И когда прапорщик начал рассказывать о своём карьере и карасях, генерал его перебил:
– Кантемиров, я тебя о серьёзных вещах спрашиваю, а ты меня своим карьером с карасями решил удивить. Ты же родом с Урала? Рыбачил по-взрослому?
– У нас на посёлке есть озеро Курочкино…, – начал прапорщик, а Потапов вновь перебил:
– Всё! Озеро Курочкино. Дальше можешь не говорить.
На этом разговор о страстном увлечении прекратился. Не был Кантемиров ни рыбаком, ни охотником. Поэтому, обсуждать с генералом своё орудие ловли карасей в карьере в виде учебной гранаты РГД-5 благоразумно не стал.
Однако, начальник войскового стрельбища Помсен знал одно место в двадцати километрах от города в немецкой санаторно-куротной зоне в лесу на берегу одной быстрой речки, притока Эльбы, где в немецком кооперативе разводили редкие породы рыб.
Эта зона хорошо охранялась местными егерями и была местом отдыха партийной верхушки Дрездена. Говорят, там даже отдыхал и рыбачил сам Эрих Хоннекер. Конечно, узнай про это место Командующий гвардейской 1Танковой Армии, он вполне мог и сам организовать себе там досуг через того же соседа по улице, главного прокурора города. Но, это была бы уже не рыбалка, а мероприятие…
И ещё Тимур знал нескольких офицеров, которые смогли сами договориться с егерями и порыбачить там от души. Один из них служил в полку связи, был страстным рыбаком и сам неоднократно рассказывал Тимуру о пойманной форели в данной речке.
Прапорщик Кантемиров тут же принял волевое решение:
– Дарья Михайловна, пригласите меня сегодня на ужин с папой.
– Мальчики, да я вас всех приглашаю, – мило заулыбалась дочь генерала.
– Нет! Всех не надо. Под танк я брошусь один, – Тимур уточнил: – Надо, чтобы разговор «тет-а-тет» получился.
–Тогда приходи к девяти, папа точно будет дома.
Оперативный отряд полетел к полку связи, где быстро нашли капитана-рыбака и под твёрдое слово прапорщика ГСВГ о различных армейских материальных благ взамен важной информации активисты узнали точные пароли и явки секретной рыбалки.
Затем прапорщики заехали в полк, где на продскладе захватили упаковку консервов «Кильки в томате» и во всеоружии выдвинулись в указанный рыболовный немецкий кооператив.
Два местных егеря, здоровых мужика под сороковник каждый, поначалу отнеслись с прохладцей к рыбалке русских. Даже после правильно произнесённого пароля и упаковки консервов немцы категорически отказывались пускать незваных и незнакомых гостей в заповедную зону.
Прапорщику Кантемирову пришлось проявить всё красноречие и рассказать вначале свою историю про драку на вокзале Дрездена, а затем историю друга Вити-Шкафа. Егеря оказались людьми служивыми, с пониманием отнеслись к драке с уголовниками и долго смеялись над незадачливым военным автоинспектором.
Советский прапорщик объяснил, что судьба друга сейчас находится в руках камрадов. В итоге договорились, что рыбаков будет только двое. Предводитель полковых прапорщиков пообещал немцам оставшуюся бутылку водки «Посольская» и вновь повторил версию про эту водку и дипломатический корпус Советского Союза.
«Посольскую» пьют только советские дипломаты…
Камрады прониклись важностью момента и пообещали делегатам удачную рыбалку, и пусть их друг и генерал не парятся про снасти и наживку. Они сами всё приготовят.
В кармане начальника войскового стрельбища Помсен был с собой постоянно блокнот, наполовину исписанный различными выражениями на двух языках. Тимур быстро вырвал чистый листок и в качестве пароля и только для правды оставил немцам имя своего друга: «Vitia-Schkaff».
На обратном пути прапорщики заехали на гауптвахту и через знакомого начкара проинструктировали сидельца Витю-Шкафа. Дело оставалось за генералом...
Ровно в назначенное время прапорщик Кантемиров пришёл в гости к своей подруге и заодно к её отцу. Это был второй визит в гостеприимный генеральский дом. Уже с прихожей гость почувствовал запах вкусной и здоровой пищи. Ужин был готов и ждал на плите, генерал читал газеты в большом зале.
После ужина мужчины остались в комнате, женщины вышли на кухню. Даша успела предупредить маму о мужском разговоре.
Прапорщик начал издалека:
– Михаил Петрович, как-то Вы у меня за рыбалку спрашивали?
– Это ты сейчас про карасей в карьере на стрельбище напомнить решил?
– Нет. Я сейчас про форель в одной быстрой речке рассказать хочу, – как мог, искренне, улыбнулся начальник войскового стрельбища Помсен.
– Да иди ты! – генерал развернулся всем корпусом. – Слушаю...
– Тут в километрах двадцати от города есть быстрый приток Эльбы, где немцы в кооперативе форель разводят и ещё каких-то хищных рыб, название забыл. Там рыбалка запрещена, но в друзьях у этих немцев уже давно наш прапорщик состоит. Он сам родом с Дона, рыбак. Вот и скорешился на этом с егерями. Может организовать рыбалку. Если хотите, конечно?
– Это же форель, она летом на червя берёт, а сейчас осенью как хищник становится. Только на живца зацепить можно... – Потапов забыл про прапорщика и разговаривал сам с собой.
Затем встал, прошёлся по комнате и снова сел.
– Когда рыбачить можно?
– Как договоримся, да хоть завтра! – прапорщик аккуратно подводил командующего армией к крючку основной идеи освобождения товарища.
– Так, завтра этого рыбака с Дона с утра ко мне в кабинет! – хозяин дома проглотил наживку и принял волевое генеральское решение.
– Так этот прапорщик сейчас на гауптвахте сидит, товарищ генерал-лейтенант! – чётко, по военному, и, главное, честно доложил начальник полигона.
Командарм развернулся к прапорщику всем мощным корпусом:
– Вот ты куда клонишь? А я то было повёлся! Это тот самый прапор, который вместо себя на пост негра поставил?
– Товарищ, генерал-лейтенант, говорю как есть: форель в речке, а прапорщик на губе у Тельмана тоскует, – Тимур выдержал взгляд собеседника и даже развёл руками. Мол, вот же как бывает то…
– Да я его завтра же к Кларе Цеткин отправлю, – генерал опять вскочил и заходил по комнате.
Не было в словах Потапова гнева генеральского, а остался только блеск в глазах, да и кончики пальцев начали чуть дрожать.
– Тимур, ты не шутишь?
– Михаил Петрович, я что, похож на идиота, и не понимаю, с кем говорю?
– А я вот даже не знаю, на кого ты похож, прапорщик? Да я и половины о тебе не знаю…
– Лучше не знать, – искренне вздохнул Кантемиров.
А генерал-лейтенант Потапов уже стоял в прихожей у столика с телефоном и через дежурного приказывал оставить прапорщика Иванова до завтра на гарнизонной гауптвахте.
Половина боевой задачи выполнена...
Михаил Петрович подошёл ближе к другу дочери, обнял за плечи и ласково сообщил:
– Завтра с утра съездишь с моим адъютантом на эту самую быструю речку и договоришься с немцами на вечернюю рыбалку. Если речки с егерями не будет, уже с обеда отправишься вместе с Ивановым в Лейпциг, в гости суток так на пять ля начала, как сам понимаешь, к не очень гостеприимной Кларе Цеткин. Потом ещё добавлю... Всё понял?
Прапорщик молча кивнул, а генерал развернулся в сторону кухни и громко позвал любимую дочку:
– Дарья, бегом сюда!
– Чего изволите, папенька? – девушка радостно вбежала в зал.
– Сухари кавалеру будешь носить на гауптвахту? – отец строго взглянул на дочь.
– За что? – удивилась Дарья неожиданному обороту событий.
– Твой друг знает за что! Иди, Даша, сухари суши..., – вынес вердикт генерал и добавил: – А я пошёл снасти готовить. А ты, прапорщик, тоже иди и думай о дне грядущем...
Рано утром на полигон за прапорщиком заехала генеральская Волга с адъютантом генерала. Кантемиров объяснил водителю дорогу и при встрече с егерями вёл себя как старый знакомый.
Договорились о вечерней рыбалке, заодно прапорщик ещё раз проинструктировал немцев про «Vitia-Schkaff» и вручил бутылку «Посольской».
Адъютант ничего не понял, но отчётливо услышал кличку арестованного. На обратном пути прапорщик объяснил офицеру, что немцы сами подготовят снасть и наживку. Пусть генерал не волнуется и чем-нибудь отблагодарит немцев. Лучше бутылкой коньяка. И ещё немцы предупредили о том, чтобы рыбаки захватили с собой маскхалаты.
Под вечер начальник стрельбища прибыл на гауптвахту, где под личную ответственность и приказ генерала, принял из рук в руки от начальника губы сидельца Иванова.
Прапорщики привели себя в порядок, переоделись и в 19.00. тронулись с генералом на рыбалку. Тимур оказался в салоне Волги, а Виктор в УАЗе охраны.
Потапов не доверился немцам и всё же захватил свои снасти.
На месте гостей ждали… Оба егеря, действуя строго по инструкции, быстро вычислили нужного рыбака по комплекции и, игнорируя генерала, тепло обняли прапорщика.
Один из них вытащил шпаргалку Тимура и громко произнёс: «Витья-Шкафф!».
Но, эта мизансцена никак не тронула рыбака Потапова. Всеми мыслями он уже стоял на берегу реки и закидывал снасть. В эти моменты жизни на саксонской земле русского генерала волновал только один вопрос: «Спиннинг или нахлыст?».
Всё остальное в этом мире было для него тлен и прах. Только рыбалка осталась вечной…
Водитель и охрана остались у домика егерей, один из немцев показал подкормленные места и отошёл вместе с прапорщиком немного вглубь леса.
Первым вытащил форель старшина автороты, вторая рыба тоже оказалась на его счету. Видимо, сказывались детство и отрочество на берегу великой реки Дон.
Хотя бы одна из рыбин сорвалась у прапорщика! Так нет же вытащил и ходит по берегу довольный такой, удочкой машет. Не понимает Витя, что с такой рыбалкой у него большие шансы вернуться «к Эрнсту Тельману». А затем поехать в гости к самой «Кларе Цеткин».
В этот момент Кантемиров сам был готов стать героем фильма «Бриллиантовая рука» в эпизоде рыбалки «на Чёрных камнях» и цеплять форель на генеральский крючок. Но, тут генерал подсёк и несколько минут вытаскивал добычу килограмма на два. Вытащил! Рыбалка пошла…
Через пару часов начало темнеть, и рыбаки начали скручивать снасти.
У Вити-Шкафа оказалось в зачёте шесть рыбин, а у Михаила Петровича на две меньше, но, гораздо крупнее. Видимо немецкая форель клевала обратно пропорционально комплекциям советских рыбаков.
Немцы с водителем быстро сообразили закуску, а командарм от щедрот своих генеральских выставил на стол бутылку армянского коньяка за удачную рыбалку.
О чём могут говорить рыбаки за столом? Тимур со своим неплохим знанием немецкого языка половины слов не понимал. А старшина автороты с командующим армией всё понимали, спорили с егерями на русском и отчаянно жестикулировали.
Конечно, ключевым жестом в содержательной во всех смыслах беседе под коньячок была длина недавно пойманной рыбы.
И тут рыбак Потапов спросил у начальника стрельбища:
– Слышь, толмач, а ты по-немецки материться умеешь?
– Товарищ генерал, если только со словарём.
– У тебя что, матерный словарь есть? – удивился командующий. – Покажи. Я тут комендатуру полгода прошу дать мне нормального переводчика. Не могу говорить за столом без нормальных слов за службу и рыбалку.
Тимур вытащил свой блокнот:
– Не совсем словарь. Товарищ генерал, вот смотрите – тут наши выражения, а здесь перевод по-немецки. А вот немецкий мат и перевод по-нашему.
– Ну-ка, дай сюда! Так, переводи, толмач – я на Урале такого сома вытащил... И добавь вот это, – указующий генеральский перст ткнул в строку.
Прапорщик перевёл и добавил крылатое выражение. Егеря застыли...
Затем один из немцев со словом «битте» попросил блокнот Тимура. И радостно ответил генералу такое, что переводчик вполне серьёзно спросил у собеседника:
–Товарищ генерал, после перевода мне в морду не дадите?
Потапов рассмеялся:
– Переводи, толмач! Вам бы, боксёрам, лишь бы подраться. А тут нормальные люди разговаривают.
Прощанье осталось тёплым... Гораздо теплее, чем встреча. И теперь всё внимание немцев переключилось на русского генерала. Егерям импонировала мастерство рыбака Потапова, да и блокнот переводчика помог сблизить по-настоящему азартных людей.
На обратном пути до гауптвахты Витя-Шкаф насладился не только комфортом генеральской Волги, но и приятным собеседником в виде рыбака генерал-лейтенанта.
Гвардии прапорщик Иванов добросовестно отбыл десять суток «у Эрнста Тельмана», вышел на свободу с чистой совестью, отслужил в ГСВГ до замены и больше никогда в жизни не пил ром... Только русскую водку…
Конец истории!
