Он приезжает сюда каждый год. В основном летом, когда на улицах его родного маленького городка тепло, много зелени и можно искупаться в Дону. Он здесь родился, вырос, учился, отсюда уехал поступать в институт. Здесь родились его родители, его бабушки и дедушки…Здесь когда-то было полгорода родни и по приезду он старался посетить всех. Уже много лет никого, практически никого из родных, да и двоюродных тоже не осталось. Но город, в котором жил его семья, его многочисленный род, тянет с неумолимой силой. Да, это место силы его рода, его самого, его детей, которые в обязательном порядке приезжают каждый год сюда, на родину своего отца, вместе с ним.
Дети…Дочь и сын…Они уже взрослые. Оба на пенсии. Но сын еще работает, продолжает дело отца. Отец, кстати, работает тоже. И главное в его жизни – это любовь. Любовь к жизни, любовь к профессии.
Последние лет пятнадцать мы каждый год встречаемся с Евгением Николаевичем, когда он приезжает в свой родной город на несколько дней, чтобы сделать подзарядку энергии, надышаться родным воздухом, воспоминаниями и жить дальше, чтобы творить…А натворил Евгений Николаевич в своей жизни много! Вывел более полусотни новых сортов яблонь и груш…Доктор наук, академик, опубликовал более 400 научных работ.
В 1998 г. Международным Биографическим центром (Кембридж, Англия) имя профессора Е. Седова внесено в Международный биографический справочник. В 1999 г. ему присвоено звание "Международный человек тысячелетия", он вошёл в число 2000 выдающихся интеллектуалов ХХ столетия с присуждением диплома и медали. Сортами, созданными Е. Н. Седовым и его соратниками заложено 3 тысячи гектаров садов, которые по продуктивности и экономической эффективности превосходят районированные ранее на 25-30%.
Почетный гражданин Орловской области, где расположен его научно-исследовательский институт. И, конечно, Почетный гражданин Павловска. В его честь названа одна из новых улиц нашего города…Но скромности этот человек необычайной! Его титулов, заслуг и регалий не перечесть. Да в моем рассказе и не надо. Потому что это не научная статья, а рассказ о наших встречах, которые и нам, павловчанам, дают мощную энергию жизни. Есть с кого брать пример…
Мы виделись с ним вчера. А сегодня рано утром Евгений Николаевич с дочерью Натальей и сыном Андреем уже вновь уехали в Орловскую область, где его ждет жена, тоже, кстати, доктор наук…
Мы встретились в новом современном кафе с панорамными окнами, выходящими в городской парк, где все дышит стариной и воспоминаниями…И пока официанты готовят заказ, обмениваемся дежурными фразами, осторожно подходя к главному вопросу – как здоровье, как самочувствие? И дело даже не в возрасте. Хотя и в возрасте, конечно, тоже. Нашему земляку идет девяносто третий год, а он по-прежнему трудится! Но! Все мы пережили очень тревожные дни, когда Евгений Николаевич заболел ковидом, три недели за его жизнь боролись орловские медики в реанимации. И все было очень на грани…И с Наташей мы держали постоянную связь по вацапу, каждый раз с замиранием сердца ожидая ответа.
Слава Богу, все обошлось. Как нам всем было радостно, когда Наташа написала, что Евгений Николаевич уже дома:
- И, наверное, пойдем, как окрепнет, в институт писать заявление на увольнение.
Сил и энергии забрала болезнь много. И писать заявление с помощью Наташи, академик все таки пошел, шатаясь от слабости. Но руководство рассудило иначе. И вспомнило про отпуска за несколько лет и отправило ученого отдохнуть. А там, мол, посмотрим , что делать дальше…Но какой отпуск для человека, у которого не окончены научные опыты, много планов в сфере селекционной работы….Он по-прежнему ходит на в институт, хоть и не на полный день - в отпуске же!
Но за столиком в уютном кафе мы говорим вовсе не об этом. А о том, что в этот раз Евгений Николаевич решил посетить Михайловку, где он вместе со своей семьей жил в эвакуации в 1942 году, когда немцы стремительно приблизились к Павловску. Наше счастье, что фашистов остановил наш Батька Дон – для врагов крутой и смелый, как в песне поется.
- Нашли дом? – спрашиваем.
И академик смущенно улыбается и говорит, что не помнит точно. Но, может быть, этого дома и давно уже нет. А, может, все таки и нашли. Но хозяева все новые. Никто ничего не помнит, никто ничего не знает.
- А как там было тогда? – Ольга Мозговая работала много лет в музее, и в ней проснулся профессиональный интерес.
- Мне было 12 лет, - вспоминает Евгений Николаевич. – Нам сказали, в какой дом заселяться. Была разнарядка. Но этим занимались взрослые…А время было очень тревожное. Наши отступали так быстро, когда враг пошел в наступление, что недели две в Павловске не было никакой ни власти, ни военных. В брошенных магазинах горожане делали себе запасы той же соли. Кстати, соль была в подвале магазина, что рядом с памятником Ленина. А соль в те годы была очень ценной валютой.
Вновь перескакиваем на современность. Мужчины говорят про рыбалку. Мы о детях, внуках.
И вновь вспыхнуло воспоминание …Тридцать четвертый год, голодное время. Маленькому Жене всего четыре года. Где-то подобрал семена дыни и посадил у порога. И вырастил дыни! Это было таким открытием для мальчишки – из ничего, из семечки, закопанной в обыкновенной земле, выросло растение! Это был первый опыт будущего селекционера.
Вспомнил бабушку, которая была мастерицей шить. Много лет работала на богатых людей, обшивала их семьи, а потом ей в знак благодарности подарили настоящую швейную машинку, ножную! Роскошь по тем временам необычайная. Так вот, она могла сшить одежку из любого подручного материала, например, из мешка. Хорошая получилась рубашка. И бурки сшила, так как обуви никакой не было. Жаль, только, что бурочки в сырую погоду промокали. А в морозы были незаменимы.
- Люди были другие, проще, добрее, с пониманием . – рассказывает Евгений Николаевич. – Директор Павловской школы договорился, чтобы учеников кормили. И нас кормили. После войны был очень голодный год.
А потом хитро улыбается, как будто перенесясь в детство, и рассказывает, как мальчишки после занятий переправлялись на другой берег Дона, где было много снарядов, мин, гранат, пороха…
- Однажды ребята заложили порох в кирпичный забор школы и взорвали. Долгое время в заборе зияла дыра…А мины в коробах плавали по Дону. Их тоже вылавливали.
И Наташа, и Андрей то и дело подогревают отца воспоминаниями. Они уже не раз слышали эти истории, поэтому просят поделиться с нами. И академик, подсмеиваясь над самим собой – босоногим мальчишкой, вспоминает, как подрядились на работу с другом таскать в бочках воду из Дона для плодоовощного завода. А подъем от Дона крутой, одна из бочек соскользнула с телеги и покатилась обратно в реку. Конечно, треснула, была же деревянная. Одним словом, незадачливых работников с работы уволили…Подработали, называется.
Еще в школе начал интересоваться ботаникой, биологией. Потом то ли выписал на почте, то ли в библиотеке ему дали журнал по селекции, который его заинтересовал:
- Правда, это такой журнал был, в котором я ничего не понимал, - признается Седов. – Да я, впрочем, и сейчас в нем ничего не понимаю, - он так сокрушенно машет рукой от этого признания, что мы не выдерживаем и взрываемся от хохота! Ну если уж академику не под силу, то что говорить про простых читателей...
Вот так просыпался у школьника интерес к его будущей профессии. После школы нужно было определиться, куда поступать учиться. На счастье, в этом году в Воронежском сельхозинституте открылся плодоовощной факультет, куда и отправился получать знания будущий доктор наук.
Ну а пока он был просто студентом. Воронеж после войны сильно разрушен, и новый факультет организовали в Новой Усмани – под Воронежем. Учиться было интересно. Правда, учебников не было. Писать тоже было не на чем. Поэтому покупали старые книги и писали между строк лекции.
Вместе с выпускниками школ в институт поступили и демобилизованные с фронта солдаты и офицеры. Они все были хорошо одеты. У них были и галифе с гимнастерками, и сапоги, и шинель. У первокурсника Седова на ногах были только тапочки, которые с наступлением холодов и дождей окончательно размокли и порвались. В общежитии было тоже холодно. Спал парень на голом полу, подстелив одежку на плиточный пол и чемодан под голову вместо подушки. Кровати-то студентам выдали, но без сетки. Воякам вместо сетки дали доски. Они спали на кроватях. А Женя Седов – под кроватью, так как боялся, что ночью кто-нибудь может на него наступить. Бурки, которые для него сшила бабушка и отправила по почте пароходом, до адресата не дошли, так как пароход вместе с почтой и посылками затонул. Правда , посылку все таки выловили, но пока вылавливали, пока сушили, пока вновь отправляли, прошел не один месяц.
С продуктами тоже было плохо. Хлеб получали по карточкам – 500 грамм на человека. Но так как кроме хлеба есть было нечего, Женя быстро истратил свои карточки на несколько дней вперед. Голод и холод сделали свое дело. Студент простудился, у него распухли ноги так, что он не мог на них встать. И пока он отлеживался в общежитии, его сокурсники успели сдать зачеты. А Седов попал в списки неуспевающих и подлежащих исключению из института.
Больной и фактически босой будущий академик собрал волю в кулак и собрался в институт. Фронтовики дали ему свои сапоги и что-то из одежды, чтобы он не замерз по дороге. Взял зачетку и пошел сдавать зачеты. По первому предмету преподавательница дала ему задание, которое он с легкостью выполнил и открыла зачетку:
- Да у тебя же нет ни одного зачета! – ахнула она.
- Нет, - согласился студент, - Но я пришел сдавать…
- А ты никому не говори, что у тебя по всем предметам нет зачетов, - подучила его педагог.
И так, с ее легкой руки и сдал все зачеты. И был допущен к экзаменам.
А институт уже закончил с красным дипломом. Но пока учился, успел записаться в команду лыжников института. И им всем выдали лыжные костюмы. И это было здорово, потому что другой одежды у студента не было. И когда вывесили объявление к концу учебы с просьбой сдать костюмы, у Жени Седова появилась проблема – что делать? Дошло до декана факультета. Тот вызвал студента и попросил его сдать костюм. А студент смутился и сказал, что тогда ему придется ходить на лекции в трусах и майке. И декан понял, в чем дело, и нашел выход из положения:
- Ты этот костюм сдай, а новый получи!
- Время было другое, - вздыхает Евгений Николаевич. – И люди другие. С пониманием относились к нуждам студентов.
А после института талантливого выпускника пригласили работать на кафедре и поступить в аспирантуру. И он остался. Но прошло какое-то время и ему сказали, что в этом году Москва не дала свое «добро» на еще одну единицу:
- Но ты не расстраивайся! Поезжай в Мичуринский институт.
Но и в Мичуринском будущего академика никто не ждал. И только чудом или стечением благоприятных обстоятельств его оставили в институте. Так началась его научная карьера. А в основе всего – любовь! Любовь к профессии, к своему делу. Эту фразу Евгений Николаевич повторил несколько раз за вечер. И тогда, когда начали расспрашивать про его родного младшего брата – Леонида Седова:
- Он еще в школе увлекся химией и был намного талантливее меня, - буднично рассказывает наш знаменитый гость – Ему было 46 лет, когда его автомобиль попал в ДТП…У него была научная степень кандидата наук. Но он успел оставить свой заметный след в науке. Работал в НИИ Москвы и был в числе разработчиков полимерных материалов, которые впоследствии имели и имеют большое будущее.
За окнами сентябрьский вечер начал тускнеть. Академик явно подустал, и мы забеспокоились, что надо бы всем вместе еще и прогуляться по аллеям парка. И сфотографироваться. Но покинули гостеприимное кафе не вдруг. Все не могли наговориться друг с другом. И все тосты, поднятые в этот день, были за встречу – нынешнюю и будущую…И желательно, почаще.
Мы проводили Седовых до их любимой гостиницы «Дон», где они останавливаются каждый год. Но Евгений Николаевич ни за что не хотел уходить, пока не проводил нас в подъехавшее такси…В гостинец Седовы привезли яблоки любимых Евгением Николаевичем сортов.
Встреча состоялась. А день-то какой выдался замечательный - теплый, солнечный. Настоящее бабье лето после холодных дождливых дней.
Будем надеяться, что традиции не изменим и в будущем году!
