В 1923 году в селе Сургодь Торбеевского района Мордовии родился мальчик, которому было суждено прожить сложную жизнь, полную невероятного риска и трагизма.
Родители Ибрагима жили очень бедно, но судьбу мальчика изменил дядя. Он привёз мальчика к себе в Энгельс, чтобы дать родственнику достойное образование. Тогда в этом городе значительную часть населения составляли немцы. К 14-ти годам он свободно читает литературу на немецком, а после школы легко поступил в МВТУ им. Баумана. Но отучиться удаётся только год.
Когда началась война, Ибрагим записался на фронт добровольцем. Невзирая на возраст он храбро воевал и вскоре был определён в разведку. Не единожды ходил за линию фронта, сам брал «языка». Получил тяжёлое ранение.
После лечения Ибрагима отправили на курсы переводчиков. Лучшие преподаватели вузов столицы и спецслужб обращали особое внимание на раскрытие ученикам немецкой психологии. В деталях изучали войска немецкой армии, переводили документы и письма. Аганин решил, что это нужно для повышения его возможностей психологического влияния на пленных немцев. Но всё оказалось намного сложнее.
Его исподволь готовили на роль зафронтового разведчика. А пока он служил переводчиком в 258-й дивизии под Сталинградом. Возможность перехода представилась почти неожиданно. В лагере пленных немцев появился лейтенант Отто Вебер. Он был одного с Ибрагимом возраста. Родом из семьи прибалтийских немцев, сбежавших в Германию до войны. Возвращаясь в часть из отпуска с Берлина, он был взят в плен.
Естественно, он не мог «выходить из окружения» слишком долго. Посидев пару недель в лагере рядом с Отто, Ибрагим узнал о нём почти всё. Но всё равно Аганина отправляли фактически «на удачу», ориентируя на Донецк. Туда собирали немцев с разбитых частей. И там же жила тётя Ибрагима, через которую можно было организовать связь.
Благодаря подлинным документам, находчивости и безупречному немецкому языку Аганину удалось устроиться в подразделение гестапо. Это была главная карательная организация, которая занималась уничтожением людей, заподозренных в сочувствии к партизанам и тем более – Красной Армии. Ибрагим Хатянович Аганин стал первым разведчиком Советского Союза, которому удалось пробраться в кадровую структуру этой организации.
Работать приходилось в тяжелейших условиях. Аганина часто вызывали переводчиком на допросы с пристрастием советских военнопленных. Ему до конца жизни снилось то, что он там видел. Поэтому он старался держаться бумажной работы, где было больше информации и документов, но меньше ситуаций, где он мог бы выдать себя.
Первую связь с подпольщиками Аганин установил через тётю. Но больше её помощь не использовал. Слишком велика была возможность провала. На службе проверяли всех и постоянно. Разведчику всё приходилось держать в голове. Важную информацию он передавал через связную, к которой он относил бельё в стирку. Когда была возможность, Аганин спасал тех, на кого падало подозрение гестапо. Он вызывал их на допрос, кричал, говорил о том, что об их связи с подпольщиками известно, называл имена и отпускал подумать. В этот же день люди исчезали из города.
Однажды в почте гестапо он наткнулся на конверт с ответом из Берлина – по поводу матери Отто Вербера. В этот же день содержимое его стола было тщательно обыскано. Разведчик понял, что пора уходить. Но из центра передали, что он должен остаться, в случае опасности найти возможность поменять имя.
Настоящей удачей стала командировка в Киев. Во время поездки ему удалось ликвидировать немецкого офицера Рудольфа Клюгера и легализоваться с его документами в Крыму, в полевом гестапо ГФП-312.
У него масса ценнейших сведений, но нет никакой возможности их передать. Месяц Ибрагим ищет выходы на партизан или подпольщиков. Наконец он идёт на отчаянный шаг. Спасает от расстрела румынского офицера в обмен на то, что он доставит шифрованную записку к партизанам.
Аганин просил выйти на связь. Вскоре прямо на улице Ибрагима неожиданно обняла девушка и тут же прошептала на ухо пароль. Это была связная с партизанским отрядом. Именно через неё долгое время разведчик передавал информацию.
Весной 1944 года представители всех немецких служб рванули из Крыма. Аганин ехал вместе с ними. На одной из дорог создался затор из машин. В это время началась бомбёжка. Ибрагим понял, что это шанс. Он побежал в сторону леса, потом – к линии фронта, которая оказалась совсем рядом. Солдаты закрыли его в избе. Ибрагим осознал, что он у своих и его накрыл нервный срыв.
Многие годы лечения дали определённый эффект. Он стал понемногу спать по ночам. Но во время бессонницы по-прежнему приходили образы тех партизан, на допросах которых ему приходилось переводить. И ещё одни глаза он помнил всегда – того военнопленного, которого он увидел в гестапо первым. Тогда он поднял глаза, и они показались ему страшно похожими на брата. А ведь именно там, под Донецком как оказалось их Мишка пропал без вести.
После войны Ибрагим Хатямович учился, защитил диссертацию, работал на оборону. Но главное, чему он посвящал жизнь – поиску предателей и тех, кто проводил «допросы с пристрастием». Он приезжал на суды в разные города страны, стал свидетелем на Нюрнбергском процессе.
Он так и умер, приехав с очередного суда. Просто окончательно не выдержало сердце.
Дорогие друзья, спасибо за ваши лайки и комментарии, они очень важны! Читайте другие интересные статьи на нашем канале.