Я на днях выезжаю домой – в деревню. Наконец-то отпуск достиг меня, загнал, так сказать, в непреодолимые обстоятельства перестройки на деревенский лад. Ещё здесь в городе начинает перестраиваться язык и говор, слова тяну, окаю, возвращаются некоторые привычки, проскакивают диалекты и местные наречия, не понятные окружающим здесь, но ласкающие ухо и добавляющие непередаваемый другими словами смысл… А ещё перед этим надо бы у В.С. узнать телефоны. Но не так всё просто узнать их от В.С. – «разговорчивых новостей с пристрастием» не на час, пока не наговорится и не разведает, ни за что не сдаст. А мне же готовиться к поездке домой. Ещё ничего же не собрано, а завтра раньше утра в путь, и желательно, все полторы тысячи за раз махануть на энтузиазме без ночлега посреди тайги и «залипонов» на переправе в брод через сВолочёк… В.С. телефоны выдал, и вместо одного сразу два: на всякий случай, говорит, по тому или другому, всё равно дозвонишься. Третий давал, но я отказался… Дозвонился: по первому в Кремль в приёмную Президента попал; а второй – сразу на Лубянку переключили. Зря, получается, от третьего отказался. Короче, оба телефона не действующие, на каких-то таджиков зарегистрированные, таджики, видимо, и отвечали, типа, «моя твоя не понимат, телефон находится вне зоны действия сети вместе с хозяйном» или как-то так.
Это было предисловие с эпилогом, а вот сам разговор с В.С., чтобы выклянчить номер телефона.
В.С. с дровами ухаживается, не первый день. Весь уж, баёт, уходился тамочки с дровами экими. Телефон звонит, а он к телефону не подходит, пластом лежит, кряхтит и охает. А я названиваю. Дрынь-дрынь-дрынь-дрынь на его стационарный, дрынь-дрынь-дрынь… Долго звоню, встанет, никуда не денется, когда дрыньканье надоест – встанет. Автомат сбросил: «Абонент вне зоны, перезвоните позже». Иш-ко, не подошёл, вот те на заявочки на светлое будущее! Альберт совсем его, видать, там уходил, овсё заездил мужика своим трактором сварной конструкции Урал-МТЗ-Беларусь-Динамо-Москва-Спартак-Чемпион. Ладно, с изнова буду звонить, надоест ведь в конце концов, как пить, надоест… Опять автомат сбросили и отвечает: «Абонент вон на диване лежит, отвернулся, к вам подойти не желает и «Они» ответить не хотят». Ну, думаю, скотобаза! теперь-то уж точно до победного звонить буду, встанешь, никуда не денешься, любопытство возьмёт своё. Раз на десятый алёкнул мне.
– Алё. Кто это. Какой Ваня. Откуда. Из Петербурга. Не, не знаем таких. – и трубку бросил…
Я оторопел от борзоты на деревенском конце провода и снова набирать. Думаю, ну, сисятник, отдыхать ты теперь уж точно не будешь – не дам…
– Чё надо. С дивана меня пОднял. Знаешь, что у меня кажное лето дрова, что я весь никакой, вот прямо, весь никакущенький… Ты про какие доски спрашиваешь? про те, прошлогодние горбыли? Прошлые доски, которые на берегу тем летом пилил, все ушли… Как, куда ушли?! А Европа-та! чем, думаешь, от холода спасалась?! А этой зимой ещё больше дров надо будет. Вот мы с Альбертом и робим до беспамятства силы и духа. Зиму холоднющую пророчат, а газ-то совсем иссяк в их кладовых трущобах и полуподвалах. Как бедные выстоят в своих панталончиках, не знаю. Наполеон стоял-стоял – не выстоял, Гитлер стоял-стоял – не выстоял. Вильгельм пытался. Такие глыбы не выстояли! а Макрону с фрау Меркель и соваться нече, тем более в зиму. Пусть просятся на постой в свои бывшие колонии. До весны, может, и дотянут, при условии, что если весну раннюю Путин разрешит, а иначе тоже мянут, как и прежние ходоки по свежему снегу в рейтузах на босу ногу из хлопковой ткани.
У меня дрОва в лёт уходят! до последнего полена по сходной цене нефтедолларов с евро-газиками. Ты-то хоть их видал в живую-то?.. Да не Меркель. Чё на бабу древности смотреть, импотенцию удивлять да либидо внешним видом комфузить. На нефтедоллары смотрел?
И щупал??? Не только смотрел?! Как это – щупал? Как девок по-молодости на танцах в клубе? Так что ли? За талию?.. И ниже?
Не, мы так не щупали, у нас стыд был какой ни какой и устав партии всех пионерий ленинского комсомола. Только за талию и при свечах от Евгения Онегина на балу Наташи Ростовой в пурпурных красках стыда и форменного бесстыдства на пухлых щеках юных особ, готовых на любой каприз ради Пьера Безухова и декабристского подвига. Понял ли, чё я сказал?..
– Праздник деревни при свечах Наташи Ростовой не завтра, а сёдня был… Так у них всё не как у людей, никакой информации, никаких преференций и агитации – только миролюбивое лихоимство двенадцати колен Израилевых. Мы с Аликом в лес – они тут же праздник на всех для всех, кроме нас варганят. Все в клуб на праздник, а мы в лесосеку на комаров. Гриня тот тоже, говорят, восемь часов песни пел, весь как и мы переселся. Никак не дают милой походочку сменить, хоть бы играми да конкурсами досуг разбавляли на стяжание молодой плоти. Так нет, всё на Гриню, на его молодой задор и голосовые связки «пороха в пороховницах». Вечером, говорят, ещё и танцы под Гриню были и под неуёмные звуки «Горлиц» в одиночестве мелодий из караоке. Не знаю, что твориться и, что будет! как молодёжь такие ковидные перемены от ковида переживёт и воспримет ли, в нирвану бы не вошла целиком от таких культурных перемен. Я, может быть, сёдня и схожу, тоже поучаствую в оргиях от культуры…
– А ты чё мне звонил? Чё надо? Всё равно не дам. У нас всё в магазине есть. Вру! Вот коньяка, того нет, обманывать не буду, что есть, то есть, а чего нет, того нет, если его нет, то и взять никак, особливо того нет, которого ты мне привозишь, за отладку наготы своих старческих прелестей и маразма у меня на полу. Иной раз хотел бы пригубить по ноль пять, так нет его! ты сам даришь, сам и выпиваешь без всякого стеснения. Приходится каким другим довольствоваться или никаким овсё, голодным иногда спать ложишься без всякой маковой росинки, натощак, по распутству советской власти и партии большевиков…
– Ты опять смысла понять никак не можешь, за год овсё отвыкаешь что ль от северного говора. Ты смысла в моих словах не ищи, ты гармонию и ритм кожей слушай, тогда всё будет понятно. Без всякого смысла слова по телу растекутся и в уши надуют…
У тебя телефон безлимитный что-ли? ты когда мне скажешь, чего звонил? какой секрет предков чуди белоглазой хочешь выведать?..
– Зачем тебе моя Аня? она ведь замужем и дети есть, внуки мои. Да и ты женат, старик уже давно… Не дам я тебе никакого ейного телефона, ейному мужу вначале звони. Он парень у нас хваткий и, к тому же, ревнительный. Видал у него на плече пасть зверя лесного, ВДВешного ДШБ и с парашютом?! С ним даже я не шучу – Сталлоне с Ван Даммом отдыхают, третьего ждут, Шварценеггера на подмогу никак не дозовут. Схватит тебе за энное место, чуток пониже талии, повернёт, и Демис Руссос на пенсии отдыхать будет; добавит тебе октавы на две повыше, и с бархатного тенора Валерия Ободзинского вмиг перескочишь в меццо-сопрано Тамары Синявской или на пискливый фальцет Вовы Преснякова позаришься…
– Дак чего ты столько молчишь, ничего не говоришь, слушаешь тут-там меня. Так бы сразу и сказал, что дочку с внуками привезти хочешь нам со старухою, прямо к самому синему морю с золотой рыбкой под хату. А то всё кругом да около молчишь, без дела без работы тут меня отвлекаешь. Ну, ты меня взбодрил даже, записывай скорей, телефоны-то, пока жёнка не пришла и вводными не начала сыпать ещё на час…
– Подожди-ка, а чё ты за это с меня стребуешь? не дань же Золотой Орды всея Руси за многие лета от Ильи Муромца Алёше Поповичу?..
– Сплетни про тебя не распускать? Нет. Это свыше моих сил. Лучше Аньку не вези, мимо их проезжай, сами доберутся… А будуЮщие-то пересуды, наверно, можно сочинить и заранее запустить?! – они ведь не правда, ты же ещё не приехал. Если вперёд наговорить на всё лето твоего отпускного периода брачных откровений, так это ведь можно, когда неправда? Подумай, классно же, тебя ещё нет, а про тебя уже все всё знают, чего и где, с кем и как, с кем ты был там и без кого сям. И можешь даже из дома не выходить, избу свою достраивать – как ты провёл лето, я за тебя уже напридумывал. А ты вот знаешь, как тяжело правдиво-то придумывать. Иногда придумывается легко как по маслу, всё дельно и славно, а иногда, как в гору с водой идёшь, расплескаешь всю, а на гору не подымишься. За Аньку я тебе всё классно придумаю, сочиню, чтобы узавидовались все, чтобы всем на посёлке жить захотелось, чтобы сплетни как птицы летели от Обоза на Бор, к заречанам, в Черёмушки и на Шанхай, через Илешу к хуторским. А ты тем временем спокойно отдохнёшь, без караок, без пирушек у соседей на глазах, избу достроишь, по грибы да по ягоды сходишь, и баяна таскать не надо, я сам за тебя на берегу песен напою, как есть напою и даже повою, как ты, и на луну и на звёзды с северным сиянием…
– Ты мне коньяку-то везёшь ли?! Или, думаешь, что Аньку привезёшь и на этом всё? Нет уж, ты традиции не нарушай: и Аньку, и коньяк марочный вези… Это же, Ваня, не честно с твоей стороны меня перед выбором ставить. Почему ты полагаешь, что дочку мне привезёшь, так это ценнее, чем коньяк?! Если бы ты мне зятя привёз, так и ладно, простил бы тебе потерю моего вкусного коньяка. А с Аньки-то чё возьмёшь?! Вон жёнке только в помощь, так тут ей невестка помогает, старается по хозяйству. А зять бы мне с дровами помог, грузил бы да разгружал, смотришь, может быть, Алика бы и устосали, а так только я пластом лежу: ни рукой, ни ногой, язык едва шевелится. А Алик тот после дров ещё и в клуб на танцы похаживает, чё-то там вытанцовывает, а мне и посмотреть никак, не то что в караоках поучаствовать с дозвоном к девчонкам-веселушкам для недвусмысленных воспоминаний далёких древностей славян от дерзкого запада…
Если зятя не везёшь, вези лучше коньяк… А как! Ты же мой коньяк только летом, раз в год привозишь… То есть хочешь сказать, что я ещё на год буду лишён коньячных привилегий – это же два года получается. Нет уж, лучше Аньку не вези, Аньку с внуком кто-нибудь другой привезёт, а вот коньяк…
30.07.2022. 21:29 … 23: 28, СПб.