«Только сердце маленькое и ни в чем не виноватое, честно работающее человеческое сердце, еще слышит, еще внимает жизни, оно еще способно болеть и страдать, еще не разорвалось, не лопнуло, оно пока вмещает в себя весь мир, все бури его и потрясения — какой дивный, какой могучий, какой необходимый инструмент вложил Господь в человека!»
Виктор Петрович Астафьев
«Маша, погоди, я тебе сейчас сумочку вынесу!»
Доброе старенькое лицо с молодыми глазами. Даже детскими. Это бабушка Аня. Увидела меня из своего окошка, пока я шла с коляской по их тихому дворику.
«А я тоже так ходила. Коляска. Один с этой стороны держится, другой — с этой. Их же трое у меня. А нас у мамы, знаешь, было пятеро. И все хорошие выросли. Она верующая была. Приучала нас, разговаривала. И ведь правда все хорошие выросли... А недавно, знаешь, мой дед так упал... Все лицо разбил. Но мы его вылечили».
Мы встречаем этого деда иногда. Он уже еле ходит. Но все равно выращивает свои огурцы. И смотрит веселыми, хитренькими глазами. Баба Аня его агрономом называет. У него есть свои секреты какие-то по выращиванию. Он даже ей не говорит.
В этом году я ни разу не встретила их на рынке. Раньше бархатцы, огурчики, яблоки, зелень всегда продавали. А сейчас бабушка Аня все к нам заходит. И не только, наверно, к нам. У них внуки есть и много разных, как она говорит, друзей.
Звонит в дверь домофона: «Спуститесь к бабушке Ане за гостинцами!» Я отправляю кого-нибудь из своих ребят, даю 100 рублей, больше она не возьмет: «Скажите, пусть берет обязательно. И что мама вам велела с деньгами домой не возвращаться». Иногда удается заплатить, но чаще приносят обратно. Я говорю своим детям: «Молитесь за них, они с дедом Володей не для заработка теперь свои огурцы выращивают».
Замечали? У добрых стариков всегда в кармане есть конфетка. «Прости, я сегодня не взяла», — это баба Аня перед моим маленьким Сашей извиняется. А потом рассказывает: «Я ведь раньше знаешь кем была? Учительницей! Меня так ребята любили. Когда родила, они к роддому приходили, под окошко. Я так радовалась. А сейчас, знаешь, не хочется ничего. Нет, не так. Хочется все раздать, что ли... Освободиться, что ли...»
Раз приезжал к нам в город патриарх. Был большой крестный ход. С чудотворной иконой Богородицы. Я не могла идти, у меня был в коляске малыш. И остальные дети тоже маленькие. Мы просто стояли возле дороги и встречали этот крестный ход, вглядывались вдаль. Нас несколько человек таких мамочек было. Заморосил дождик. И первые хоругви появились впереди. Мы влились в этот людской поток и шли с ними вместе — совсем чуть-чуть, до площади. На молебен под открытым небом. Когда идешь в таком большом крестном ходе, немножко кажется, что идешь навстречу Христу, Который уже воскресил всех и позвал на Суд. Идешь радостно и встречаешь тех, кого и не ожидал.
Я встретила тогда бабушку Аню. Она шла, видно, с самого начала. Мы еще не были знакомы так близко, она никогда не говорила мне ни о вере, ни о церкви. Да и сейчас не говорит. Разве вот когда про маму рассказывала. Но помню, удивила меня тогда мысль: я ведь не удивилась, встретив ее на том огромном крестном ходе. Она непременно должна была там быть — наверно, потому, что у нее очень молодые глаза, детские даже.
© Мария Тряпкина
Издательство «Вольный Странник»