«Вот солнце Аустерлица!» – воскликнул Наполеон, обращаясь к своим офицерам перед Бородинским сражением 26 августа 1812 года, когда солнце взошло над Москвой. Этой фразой он хотел напомнить о победе, одержанной им под Аустерлицем 2 декабря 1805 года. Таким образом, выражение «солнце Аустерлица» означает предзнаменование победы, удачи в самом широком смысле этого слова, и взойти это солнце может где угодно: там, где улыбается кому-то фортуна. К слову сказать, солнце, взошедшее над Бородинским полем, вовсе не оказалось для Наполеона предвестником победы, поскольку удача уже стала изменять императору французов.
Благодаря роману Л.Н. Толстого «Война и мир», мы можем ввести в обиход ещё одно крылатое выражение – «небо Аустерлица». Это небо увидел князь Андрей Болконский, когда тяжело раненный упал со знаменем в руках на поле сражения под Аустерлицем. Давайте вспомним знаменитый отрывок из великого романа.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», – подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидеть, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба, – высокого неба, не ясного, но всё-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нём серыми облаками.
«Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому, бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!..»
И вот над поверженным князем Андреем останавливается Наполеон со свитой. «Вот прекрасная смерть», – говорит по-французски император, глядя на Болконского. «Князь Андрей понял, что это было сказано о нём и что говорит это Наполеон… Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далёкое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нём облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил о нём; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь…»
«Небо Аустерлица» – это прозрение. «Солнце Аустерлица», солнце удачи, слепит глаза человеку, и он не видит за ним бесконечного, высокого и вечного неба. Иногда нужно пройти через боль и страдания, через предчувствие смерти, чтобы увидеть «небо Аустерлица». Нет, не о бренности и ничтожности всего земного говорит оно, а лишь о бренности и ничтожности сиюминутных целей и стремлений. В погоне за удачей, ослеплённый её блеском, человек не видит порой, куда ведёт выбранный им путь, и так ли важна для него поставленная им цель. Будет ли она казаться ему такой же важной и необходимой, когда он окажется на грани жизни и смерти, перед высоким и бесконечным небом? Именно в эти минуты человек может понять, что было для него самым важным в жизни, понять и удивиться своему пониманию, ибо это будут не карьера, богатство и слава, а те милые мелочи бытия, от которых он отмахнулся бы без сожаления, как от ненужного хлама.
Наш век ослеплён миллионами маленьких «солнц Аустерлица», среди которых жёлтые кружочки дьявола особенно навязчиво бьют по глазам своим притягательным блеском. Призрак «великой американской мечты» до сих пор реет над Россией, как когда-то реял над ней призрак коммунизма. «Кто был ничем, тот станет всем». Даже лозунг остался прежним. Кто там говорит, что нужны труд и терпение, знания и умение? Нам бы желательно, чтобы сразу, нахрапом: что-нибудь приватизировать, на худой конец украсть, что, впрочем, одно и то же, выиграть, найти на дороге, вымолить у Господа (неужели кому-то удавалось и такое?). Где же ты, высокое и бесконечное «небо Аустерлица»?
А кому нужно это прозрение? И кто стал счастливее оттого, что прозрел? Естественно, в норах кротов об орлах никогда нет и речи. Как можно слепцу рассказать о красотах вселенной? Как можно слепому сердцем рассказать о каких-то неведомых ему чувствах? Говорят, что были такие, кто, прозрев, пожалел о покинутом мраке, где можно было жить мечтами о неведомом мире, который на поверку оказался не таким, как в мечтах. Но никто из прозревших сердцем не пожелал вернуться к прежнему мраку. Тот, кто видел «небо Аустерлица», никогда не пожалеет о прежнем безумстве и ослеплении.
Статьи на похожую тему: