Пока я хлопала глазами, глядя на отца и пытаясь ответить на его вопрос если не ему, то хотя бы себе, вышла мама.
- Юля, ты почему без куртки? - возмутился папа.
Скинул пуховик и надел на маму. Мама обняла папу, поцеловала в щёку и легко подтолкнула к крыльцу.
- Иди в дом, Игорь. Ты тоже не морж, чтобы стоять на морозе в одном костюмчике.
Я смотрела на них во все глаза, словно впервые увидела. Поняла вдруг, как это классно, когда люди, прожив вместе больше тридцати лет, больше половины их нынешней жизни, так трогательно заботятся друг о друге. Так друг на друга смотрят. Так друг друга чувствуют.
Опять вспомнив папины слова, обращённые ко мне, я погрустнела.
- О чём секретничали с отцом, Алиса?
- Я спрашивала, имеет ли папа отношение к тому, что Алик поселился по соседству.
- А расстроилась почему? Неужели папа обидел тебя?
- Нет, что ты. Я не расстроилась, просто задумалась.
- Пойдем в дом, доча. Выпьем чаю и поговорим о твоей задумчивости.
Папа быстро поужинал и ушёл в свой кабинет, а мы с мамой остались в кухне. Неожиданно у меня появилась острая потребность выговориться, и я подробно рассказала маме обо всём, начиная с того момента, как Алик ушёл, оставив меня одну в его квартире. До сих пор родители знали о причинах нашего расставания лишь в общих чертах.
- А почему ты не захотела выходить замуж за Алика? Почему отказала ему? Ведь вы были вместе достаточно долго, и казалось, живёте душа в душу.
- Сейчас даже сама не знаю, почему, мама. Просто всё так неожиданно произошло. Вроде, жили нормально, спокойно. Мне и в голову не приходило, что Алику чего-то не хватает в наших отношениях. Вы с папой вообще больше семи лет прожили в фактическом браке, и ничего.
- Если честно, когда мы с Игорем начинали жить вместе, я была уверена, что мы разбежимся в течение года. Оба были слишком молодые, слишком резкие, слишком амбициозные и упрямые. Мне казалось, что мы вообще не подходим друг другу. Я всегда гордилась своей серьёзностью, рассудительностью и вдумчивостью, а Игорь казался этаким весельчаком, который живёт, играючи. Он вечно всё переводил в шутку, любую проблему. Я абсолютно не могла с ним поговорить о чём-то важном и серьёзном, злилась, психовала. Однако мы вместе почти тридцать два года, и такое ощущение, что подходим друг другу всё больше и больше. Привыкли друг к другу, стали терпимее. Уступить в мелочах, промолчать в какой-то момент, либо не молчать тогда, когда нужно говорить, - это не жертва, это не предательство самого себя. Это теперь привычка, даже потребность. Заговорила я тебя, Алиса?
- Нет, всё хорошо, очень интересно и здо́рово, мама!
- По поводу Славы... Просто забудь об этом инциденте. Ты ничего ни за кого не решала, поступила абсолютно правильно. Слава, видимо, слишком хорошо и спокойно живёт, захотел немного адреналина добавить, захотел приправить специями то, что казалось пресным. А ты, как истинный старый друг, помогла ему в этом. Что по поводу Алика... Тут я не советчик тебе. Поскольку всё ещё очень остро и больно, постороннее вмешательство вообще противопоказано. Я поговорю с отцом, чтобы поумерил активность. Ситуация не разрешена, и разрешить её можете только вы с Аликом, вдвоём.
- А я думала, что всё позади, - тихо ответила я.
- Думать мы можем всё, что угодно. Пока не произошёл серьёзный разговор, пока не расставлены точки над "i", ситуация не разрешена. И в новые отношения вступать рискованно. Я бы даже сказала, чревато.
- Спасибо, мамуль, - я обняла маму и положила голову на её плечо, как делала в детстве. - Не думаю, что разговор состоится скоро, врать не буду. Нет у меня пока желания хоть о чём-то с Аликом говорить, тем более, о наших отношениях. Но мы обязательно поговорим. Если, конечно, Алик захочет выяснять отношения.
- Захочет, поверь. Думаю, он только этого и ждёт, потому и находится рядом постоянно, но, зная твой крутой нрав, больше не решается давить.
- Разве? А обкладывать меня со всех сторон - это не давление?
- Всё может быть. Возможно, это вообще просто совпадение. Мы не знаем точно, потому не имеем права делать поспешные выводы. Но теоретически возможно, что это всё Алик делает из-за тебя, Алиса. Я думаю так.
... Однако разговор с Аликом состоялся раньше, чем я думала. Надо отдать должное человеку, которого я должна была считать просто соседом и просто коллегой: в последующие три недели он вёл себя безупречно.
Не было никаких "случайных" встреч, никто не преследовал меня на машине. Если мы встречались в отеле, Алик вёл себя корректно. Хотя мы встречались на работе редко: слишком разные сферы деятельности мы курируем.
И вот ведь в чём парадокс: казалось бы, происходило то, к чему я стремилась и чего хотела, а на душе становилось всё тяжелее. Моё лёгкое отпускное состояние давно кануло в лету. Я не хотела признаваться себе в этом, но спокойная, холодноватая вежливость Алика задевала меня, выводила из равновесия.
В самом конце февраля непредсказуемая погода внезапно устроила бенефис для уходящей зимы. В течение нескольких дней стояли морозы около тридцати градусов. Таких температур не было в течение всей зимы, и моя машина прекрасно заводилась.
А тут, в один из дней, встала, как вкопанная. Поскольку я отправляюсь на трудовые подвиги позднее всех из семьи, подбросить меня было некому. До службы такси я не смогла дозвониться в течение пяти минут: видимо, на такси сегодня большой спрос из-за погодных условий. Решив не терять времени, я быстро вернулась домой, сменила юбку на брюки, надела поверх блузки тёплую кофту, нашла в шкафу более тёплые перчатки и огромный шарф. До остановки пять минут ходьбы. Лишь бы общественный транспорт не подвёл.
Я уже подходила к повороту, ведущему с нашей улицы к трассе, когда услышала шум мотора. Даже не оборачиваясь, я знала, чья машина сейчас поравняется со мной. И я не откажусь, если меня предложат подвезти. Только не сегодня, поскольку, помимо мороза, погода обрадовала довольно приличным ветерком. У меня уже онемели нос, щеки и подбородок.
Через минуту я была в тёплом салоне.
- Спасибо, Алик! - поблагодарила я. - Не погода сегодня, а испытание какое-то.
- Что с твоей машиной?
- Думаю, что всё в порядке. Она просто взбунтовалась из-за холода.
Мы добрались до отеля мирно и спокойно, почти в молчании, слушая музыку. Лишь изредка обменивались общими фразами. Я опять не могла понять и оценить свою реакцию: молчаливая поездка не напрягала меня. Наоборот, обстановка казалась почти дружеской, даже тёплой; такой, словно мы с Аликом - супруги с тридцатилетним стажем семейной жизни.
Когда мы заходили в отель, Алик, придерживая для меня двери, сказал, что он работает сегодня до обеда, но вечером непременно встретит меня и доставит прямо к дому.
Я знала: если Алик обещал, значит, встретит наверняка, и можно не беспокоить ни папу, ни маму.
Когда мы вечером ехали домой, я, вспомнив слова мамы, всё же решилась на разговор. Возможно, сейчас не время и не место. И если Алик не захочет говорить, я пойму, но попытка не пытка, а спрос не беда.
- Алик, - начала я, отстегнув ремень безопасности, когда машина остановилась возле нашего дома. - Скажи честно, покупка дома и твоя новая работа... Это совпадения? Случайности?
- Нет, - Алик положил ладони на руль, глядя прямо перед собой.
- Значит, я не ошиблась, когда решила, что это из-за меня.
- Ты никогда не ошибаешься... почти.
- Алик, зачем я тебе? Ты красивый и умный молодой мужчина, у тебя руки растут оттуда, откуда надо. Образованный, работаешь, не лентяй. Умеешь заботиться о других. Вкус у тебя есть. Женщинам нравишься, я всегда это замечала. Зачем я тебе? Я порой сама себя не понимаю...
Я замолчала, потому что почувствовала: мой голос вот-вот задрожит. А выглядеть слабой и уж тем более, расплакаться, мне хотелось меньше всего.
- Наверно, я был не прав в том, что не пытался тебя понять. Но для меня это и сейчас не главное, если честно. Зачем мне понимать то, что ты сама понять не в силах? Анализировать твою душу и твой разум, разбирать по косточкам, препарировать? Я просто люблю тебя и мечтаю о том, чтобы ты всегда была рядом.
- Но почему тогда... - попыталась спросить я, однако предатель-голос мне опять изменил.
- Далась мне эта свадьба?
Алик продолжал смотреть прямо перед собой. В голосе его, сквозь видимое спокойствие, прорывались боль и отчаяние.
- Ведь жили же прекрасно, и ты давала мне максимум всего, что могла дать. Будь ты официально моей женой, ты не смогла бы дать мне больше. Но мне всегда казалось, что ты избегаешь официального замужества... из-за него. Что ты не отпустила прошлое. Я продолжал ревновать, даже спустя годы. Мне необходимы были доказательства твоих чувств. Видимо, это всё скопилось и в один совсем не прекрасный момент рвануло.
- Я давно не люблю Славу. Иначе просто не смогла бы быть с кем-то другим.
Я размышляла о том, следует ли рассказать Алику о недавней встрече со Славой, но решила, что это событие не имеет абсолютно никакого значения. Тем более, не имеет отношения к нам с Аликом.
- Знаю, - кивнул Алик. - Теперь знаю.
- Потому что сам не смог быть с кем-то другим?
- Да.
- Но ведь смог, Алик!
- Думал, что смогу. Прости. Я тогда был настолько поглощён собственной обидой, что не понимал, какую боль причиняю тебе. Думал, тебе всё равно.
- А мне не всё равно, Алик. И никогда не было всё равно.
Мне удалось совладать с голосом и незаметно вытереть слёзы.
- Я бы, наверно, просто сдох, если бы узнал, что у тебя кто-то появился, - признался Алик.
- А я, как видишь, жива. И ты был бы жив, если бы узнал о том, что у меня кто-то есть. Человек, если разобраться, несёт в себе много ресурсов, о которых даже не подозревает.
- Неужели нельзя ничего исправить? Попытаться ещё раз? - Алик, наконец, повернулся ко мне, заглянул в моё лицо. - Не плачь, пожалуйста! Прости.
Алик аккуратно снял с меня перчатки и взял мои ладони в свои. Сразу стало тепло. С Аликом мне никогда не было холодно. Но я твёрдо решила быть честной до конца.
- Я не знаю, Алик, честно. Не знаю, можно ли исправить. Мне до сих пор очень больно, когда я вспоминаю о том, как ты ушёл летом, оставив меня одну. И ещё больнее, когда я вспоминаю, как ждала тебя в кофейне около мастерской. Не знаю, смогу ли я когда-то избавиться от увиденной тогда картины, или она вечно будет меня преследовать.
- Хорошо, что ты решилась на этот разговор, Алиса. Сам бы я не посмел.
- Знаю.
- И спасибо, что честна́ со мной. Как всегда.
Алик перехватил мои руки так, что они оказались в одной из его ладоней, а второй осторожно провёл по моей щеке, по волосам. Склонился ко мне и коснулся моих губ своими. Я не могла и не хотела говорить "стоп" в данный момент.
Импульс сработал мгновенно, и вот мы уже целуемся отчаянно и торопливо, словно боимся опоздать или мало нацеловаться. Поцелуи смешиваются с нашим прерывающимся дыханием и слишком громкими ударами наших сердец.
Я прихожу в себя первая, делаю попытку освободиться из рук Алика. Он перестаёт целовать меня, но продолжает прижимать к себе. Мы оба тяжело дышим и смотрим друг на друга так, как будто только что увидели.
- Алиса, - кажется, дар речи вернулся к Алику раньше, чем ко мне. - Если ты скажешь, что больше не любишь меня, скажешь, что я не нужен тебе, - я уйду.
- Как уйдёшь? Куда? - шёптом спросила я.
- Очень просто. Выставлю дом на продажу, а сам временно, пока не продам этот и не куплю новый, перееду к родителям. А отели будет курировать Лёха. Я сосредоточусь на мастерской. Не буду больше маячить перед тобой, раздражать тебя и давить, ожидая твоего решения. Ведь ты его уже примешь.
Я внимательно посмотрела в глаза Алика и поняла, что он говорит правду. Так всё и будет.
- Отпусти, - спокойно сказала я.
Алик разжал руки. Я вышла из машины и вскоре скрылась за воротами дома.
Окончание здесь: