(К первой части)
- Добрый день. – Голос из трубки был совсем другим. – Варвара Юрьевна?
- Да, это я.
- Мне доложили о Вашем звонке. Считаю своим долгом сообщить, что, действительно, капитан Старостин Евгений Степанович, 21 октября 2015 года, выполняя специальное задание командования в Сирийской Арабской Республике... – Размеренный голос говорившего словно резал её ножом по живому, так и хотелось закричать: «Да что с ним?! Скажите просто, что с ним?!» – …закрыл собой от пули снайпера-террориста гражданку Франции, военного журналиста, Мадлен дю Валлон… – Голос говорившего, словно клинками вонзался в её сознание, она с трудом сдерживала себя от крика… – в настоящее время его уже доставили на Родину… – "Доставили на Родину?" Это что, ВСЁЁЁ?!... – После проведенной операции состояние Старостина оценивается как стабильно тяжёлое. – Варя почувствовала, что теряет сознание, в голове пульсировала одна мысль: «Жив, он жив!».
Собрав всю свою волю в кулак, она буквально прошептала в трубку:
- Его можно увидеть.
- Варвара Юрьевна, что с Вами? Вы о чем подумали, голубушка? Не волнуйтесь Вы так. С ним всё сравнительно хорошо. Вопрос посещения надо решать с врачами, я думаю, особых проблем не будет. Правда он пока находится в медикаментозной коме. Но говорят что это ненадолго. Давайте мы так поступим. Вы сейчас успокоитесь. А потом позвоните дежурному и с ним обсудите все детали. Ваш телефон внесен в базу данных, больше проблем не возникнет. Если будут какие-то нерешаемые вопросы, Вы можете попросить что бы Вас связали с Борисовым, Борисов – это я.
Ещё раз прошу, успокойтесь, всё самое страшное позади. Он молодец. Он крепкий и выносливый. Он обязательно выберется, недаром же его прозвали Бурлаком.
- Спасибо. А как мне позвонить этому самому дежурному?
- Так Вы же с ним недавно говорили. Ещё просили Старостина не ругать. – Удивился загадочный Борисов. – Извините, Варвара Юрьевна, временем для длинных разговоров не располагаю. Успокаивайтесь и звоните. Думаю, мы с вами ещё увидимся. До связи. – Из трубки послышались гудки отбоя.
Варя подняла глаза и увидела радом с собой полные волнения и надежды лица отца и матери, вопросительно глядящие на неё.
- Всё в порядке он жив, он в госпитале. В Москве. – И чувствуя, как спадает дикое эмоциональное напряжение, Варя прижалась к матери и дала волю слезам, только теперь уже это были слезы не безнадежности и горя, а слезы захватившей её радости. Варя плакала на груди матери и чувствовала, как ей на голову капают горячие материнские слёзы. А рядом бурчал отец:
- Я же говорил – звонить надо, спрашивать…Разве ж такой парень мог позволить себя убить… А вы сразу в сырость... Одно слово - бабы.
Потом он ушёл на кухню, загремел там склянками, остро пахнуло алкоголем, он вернулся с двумя рюмками в руках:
- Нате как вот, настойка пустырника. Говорят, хорошо успокаивает. Давайте, залпом, а я сейчас вам чаю соображу.
«Папка ты мой, папуля – с нежностью подумала Варя – неуклюжий в таких делах, но удивительно чуткий, что бы мы без тебя делали»!
Наконец все успокоились. Варя ещё раз позвонила ʺМихалычуʺ. Как и предупреждал загадочный Борисов, никаких вопрос не возникло. Варе сообщили, что Евгений находится в госпитале имени Вишневского, дали телефон начальника отделения, записали её паспортные данные и адрес проживания. Когда записывали адрес, обратили внимание на то, что рядом с ней проживает некая Капитолина Петровна, записанная в личном деле капитана Старостина как ближайшая родственница. Варя подтвердила и сообщила, что её хорошо знает. На что ʺМихалычʺ облегченно сказал: «Ну, так Вы ей сами всё и расскажите, что бы без писем и телеграмм обойтись, я тут пометочку сделаю - оповещена». На что Варя естественно согласилась.
До начальника отделения дозвонились только с третьего раза. Варя поинтересовалась здоровьем капитана Старостина, в ответ у неё уточнили, кем она ему приходится.
- Невеста. – Сказала Варя.
- Невестам такие сведения не даём. Только близким родственникам. Близкие родственники есть? – Сердито поинтересовалась трубка.
- А Борисов сказал что можно. – Быстро нашлась Варя.
- Борисов? – Удивились в трубке. – Ну хорошо. Из трубки посыпалась медицинская тарабарщина.
- Доктор, а можно проще? – Взмолилась Варя.
- Извините. – Буркнули в трубке. – Увлекся. Если проще - будет жить. Ранение конечно тяжелое, благодарите Бога, что у них там такой медик, я б его к себе забрал, только кто ж отдаст. Остальное – лирика. Приехать можете не раньше вторника, он сейчас нуждается в глубоком отдыхе. С КПП позвоните, Вам пропуск закажут. У Вас всё девушка? А то мне работать надо.
- Да-да, конечно.
И закрутилось колесо. Бабу Капу решили во все тонкости не посвящать, ограничились рассказом о том то Евгений в госпитале. Потом школа. Отпроситься с работы в разгар четверти? Это немыслимо. Но Варе это удалось. Директора школы она разыскала в воскресенье, дома. Директор, который сам, ещё солдатом, прошёл горнило Афганской войны, услышав, что Варин жених получил ранение, находится в госпитале, да ещё когда она объяснила, при каких обстоятельствах он был ранен, отпустил её с работы до следующего понедельника. Сказав при этом: «Извини Варюша, на большее не могу, мне и так придется твоих озорников на себя брать, больше недели я не выдержу, годà не те, а четверть заканчивается. Да и тебя там особо к нему не допустят, дадут повидать и всё, сам в госпиталях лежал, знаю».
Билеты на самолёт? Будь она женой Евгения, можно было попытать счастья через коменданта. А так? В кассе билетов на обозримое будущее нет. Что же делать? И тут она вспомнила Женю и его ʺразные, в том числе и нестандартные пути решенияʺ, а почему нет? Через минуту она уже рылась в ящике своего письменного стола в поисках визитки, которую Евгений оставил ей. Вот она! Варя набрала номер Спасского, (не отпечатанный, а записанный ручкой), и стала ждать ответа. Из трубки знакомым, уверенным голосом, правда, слегка удивлённым, абонент не знаком, раздалось «Да».
- Здравствуйте Игорь Николаевич. Это Варя, Вы, наверное, помните - Евгений, Конезавод?
- Конечно-конечно. – Голос подобрел. – Отлично помню. Как там поживает Ваш жених?
- Плохо, Игорь Николаевич, плохо.
- Что случилось, Варя? – Сердечно и сочувственно спросил собеседник.
- Он ранен, тяжело ранен, находится в Москве, в госпитале. А я никак не могу к нему улететь. Нет билетов. Ради Бога, простите, что я Вас беспокою. Но мне больше просто не к кому обратиться.
- Варя прекратите, что за условности. Я же Вам сказал, звоните в любое время. Я всегда буду рад помочь Вам и Евгению, тем более по таким пустякам, повторюсь, на свете мало людей, которые мне действительно симпатичны. Подождите минуту. – Было слышно, что он с кем-то разговаривает. – Вас устроит утренний рейс на вторник?
- Раньше нельзя?
- Варя я понимаю Ваше стремление. Но Вы сами подумайте. Вы прилетаете вечерним рейсом в Москву. Там уже глубокая ночь. Где он лежит? В Вишневского? Это Красногорск. От Домодедова через всю Москву, это без малого сто километров. Таксисты обдерут Вас как липку. А потом? Вы приедете к воротам госпиталя и будете ждать до утра?
Вылетайте с утра. В лучшем случае Вы доберётесь до госпиталя после обеда. Вы ведь раньше никогда не бывали в Москве? Вот. Вы даже не догадываетесь, что Вас там ждёт. – Игорь Николаевич ненадолго замолчал, что-то обдумывая. – Вы ведь очень хотите побыстрее добраться к Евгению. Да? Тогда давайте мы сделаем так. У нас есть в Москве своё представительство. Я позвоню туда завтра утром. В Домодедово Вас встретит человек. Вы его увидите в зоне прилета. У него будет лист бумаги с Вашим именем. Он Вам поможет во всех делах. Поверьте, таких дел будет много – транспорт, гостиница, пропуска, сейчас даже представить трудно, что Вам там может понадобиться. Кстати, а об обратных билетах Вы подумали? Нет? Вот видите. Они вам и в этом помогут. Договорились?
- Игорь Николаевич, может это лишнее, я и так не знаю, как Вас благодарить.
- Как благодарить? Так тут всё просто Варя. Во-первых, пообещайте мне, сразу по приезду позвонить и всё подробно рассказать про Евгения. А во-вторых. – Последовала короткая пауза. – Буду ждать приглашения на вашу свадьбу. – Рассмеялся Игорь Николаевич. – Договорились?
- Договорились.
- Тогда во вторник, в пять утра, возле автовокзала Вас будет ждать та же машина.
- Спасибо, Игорь Николаевич.
- Пожалуйста. Не смею Вас задерживать, счастливого пути.
Сборы, хлопоты. Мать остановила ту безудержную гонку, которую устроила Варя в своем стремлении быстрее оказаться в Москве. Она заставила её сесть, спокойно подумать, собрать необходимые вещи, документы. И удивительное дело, Варя успокоилась. Эмоции и спешку сменила сдержанность, рассудительность и взвешенность в решениях. Сборы закончились. Мать удержала дочку рядом с собой.
- Может не поедешь, Варя? Давай чуть позже, когда ему легче станет. Ведь тебе все говорят, сейчас тебя даже могут и не пустить к нему. Давай подождём, когда доктор скажет что к нему можно.
- Нет, мама. – Варя упрямо помотала головой. – Мне надо ехать... Надо... Я знаю… Я ему сейчас нужна… Не спрашивай почему, но знаю… хорошо? Так надо.
- Ой Варюха-горюха. Раз надо – езжай. Пытать не буду, держать тоже. Борись за своё счастье дочка. Борись, пока есть силы. А как сил не станет…Всё равно борись.
…………………………………………………………………………………….
До госпиталя она добралась, как и говорил Игорь Николаевич, только после обеда. Если бы не он, Варя вообще не знала, как бы она справилась. Да, Москва это не Город. Хорошо что её встретили в аэропорту. Она сразу заметила мужчину с листом бумаги, на котором большими буквами было написано – «Варя», подошла, представилась. Узнав, что багажа у неё нет, только ручная кладь, мужчина повел её на стоянку машин. Потом была дорога до Красногорска. Нет, конечно, у них в Городе тоже были заторы - ʺпробкиʺ, но такого она не ожидала. Машина едва ползла в плотном потоке. Но водитель был абсолютно спокоен, словно так и надо было, он шутил, они говорили на отвлеченные темы. Одним словом – никакого волнения. Вот и госпиталь. Они обменялись телефонами и водитель уехал. Варя смотрела на обилие корпусов и зданий и думала, как же она тут найдет Евгения.
Она прошла в бюро пропусков. На её удивление пропуск был заказан, более того, через несколько минут пришёл молодой парнишка в госпитальном халате и проводил её к начальнику отделения, где лежал Евгений. Через полчаса её к нему провели. Вернее ей его показали. Евгений лежал в отдельной палате, за стеклом. Над головой какие-то приборы, на груди датчики. В вене капельница. Рядом с ним суетилась медсестра. Варю в палату не пустили. Она смотрела через стекло на его чёрное от загара лицо, на выпирающие из под впалых щёк скулы, на заострившийся нос. Она его узнавала и не узнавала. Весь его вид говорил, как же ему было не легко! Потом доктор, со словами, «Давайте не будем тут мешать», увёл её в свой кабинет.
С удивлением для себя она узнала, что тот самый загадочный Борисов звонил самому начальнику госпиталя и для Вари подготовили место в каком-то общежитии Интернов, её представили девушке, молодому врачу, в комнате которой она пока разместится и которая теперь будет её опекать и помогать. Но всё это прошло как-то мимо её сознания. Ей хотелось просто посидеть рядом с любимым, прикоснуться к нему, побыть с ним. А её не пускали. В общежитии девушка-врач ей что-то говорила, рассказывала какие-то ни чего не значащие вещи. Потом. Потом, почему-то оглядевшись по сторонам, словно боясь, что их услышат, поделилась.
- Только я Вам ни чего не говорила, иначе мне нагорит. Операцию ему сделали хорошо. Ему ещё там, в Сирии очень толковый врач попался, Дмитрий Петрович, наш начальник, говорит, что это врач от Бога, а он ни кого даром не хвалит, вот этот врач его и спас, сделал всё, что бы его до нас довезли. Он, кстати, тоже теперь тут. А потом что-то пошло не так. Его ни как не могут ʺразбудитьʺ, ну из искусственной комы вывести. Не знают что делать. Кого только не приглашали, всё бестолку. Генерал Борисов, его начальник, тут уже два раза был. А что толку? Только ругается и отвлекает. Тут и Главный невролог уже был, и нейрохирург, все руками разводят. Завтра опять консилиум будет. Так что зря Вы приехали. Не пустят Вас к нему.
…………………………………………………………………………………….
Вот уже час Варя сидела в коридоре, ожидая, когда врачи закончат между собой спорить. Через приоткрытые двери слышались медицинские термины, кто-то кого-то наставлял, кто-то ругался, кто-то оправдывался. Дискуссия шла жаркая. Неожиданно дверь кабинета открылась, и из неё вышел возбужденный молодой мужчина. В медицинском халате, но лицом такой же загоревший, как и Евгений. Он сделал несколько шагов по коридору, потом круто развернулся и в упор уставился на Варю.
- Вы, наверное, и есть Варвара Юрьевна?
- Да. – Удивленно ответила Варя.
Он вернулся и присел рядом я ней на скамейку.
- Викинг о Вас говорил. ʺЗацепилиʺ Вы его крепко, с ним такое редко бывает… Очень приятно. Андрей. – Представился он. – Или ʺМышьяковичьʺ, как прозвали меня эти обормоты. – Он кивнул головой в сторону палат интенсивной терапии, где лежал Евгений.
- Дело такое, они тут все любят играть в медицинские тайны. А я Вам скажу как есть. Рана у него вроде бы и не очень хреновая, бывало в моей практике и хуже, но, есть какие-то ʺноʺ, связанные с его сознанием. Снайпер целился в женщину, стрелял араб, манера у них такая – в область сердца стрелять. А Евгений выше её, да ещё и пулю принял в спину, в правую сторону. Ему дважды повезло, во-первых, потому что стреляли в женщину, во-вторых, потому что пуля зацепила пряжку снаряжения и сместилась. Понятно, там и лопатка пострадали и лёгкие, и кое какие артерии. Это всё детали. Это максимально локализовали ещё на месте. Важно то, что из комы его вывести не получается. Вы думаете, что врачи знают, как работает голова человека? Да? Так вот я Вам заявляю ответственно – как работает наш мозг, не знает никто, все только догадываются, даже самые именитые академики. Я им это битый час доказываю, да что толку. Кто я для них такой? Просто хороший ʺпарамедикʺ, полевой врач, ни ученых степеней, не титулов. Скажите, Варвара Юрьевна, Вы зачем сюда приехали? – Неожиданно спросил он, поменяв тему разговора. – Просто так, или хотите ему помочь?
- Конечно помочь!
- Тогда чего мы тут сидим? А ну ка идемте. – Он решительно подхватил Варю под руку и практически потащил по коридору, заодно прихватил с вешалки халат и накинул на неё. Вот и палата. Андрей уверено вошёл в галерею, где сидели две медсестры: «Девочки здравствуйте, Дмитрий Николаевич разрешил короткое свидание», он поправил на Варе халат и подтолкнул её к двери палаты.
- Идите, пообщайтесь, Вы ведь этого хотели?
- Да. А можно?
- Можно, можно. Даже нужно. Идите, смелее.
Она вошла. Присела на стул возле койки. Вяла своего Женю за руку.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
И наступила темнота. Потом пришла боль. Боль пришла со спины, обжигающая и пронизывающая, она вливалась в тело от корней волос до ногтей на пальцах ног. Боль нарастала, залила всё его тело, заполнила каждую клеточку, стала невыносимой, и вдруг исчезла, сгинула, оставив его в полной одеревенелости. Евгений увидел, как сквозь окружающий мрак проступают багровые лини, как они выгибаются, движутся, превращаются в спирали, круги, разлетаются на мириады осколков. Увидел, как они меняют цвет, из багровых, становятся смутно-голубыми и смутно-алыми, как разгораются, наливаются красками, становятся ярче, продлеваются, простираются в бесконечность. Как из хаоса этих цветных линий возникает труба и его несёт вдоль этой трубы.
Линии сближались, образуя подобие воронки с радужными стенами, и в эту воронку затягивало Евгения. Его выплюнуло из той воронки на бескрайнюю равнину, он физически чувствовал эту бескрайность. Равнина была покрыта рваными клочьями то ли тумана, то ли облаков, залита тусклым, голубовато-желтым, словно бы лунным светом. Он встал на ноги, ощупал вокруг себя клочья тумана в поисках оружия, кто-то невидимый, услужливо подсунул ему под руку приклад автомата. Руки привычно обхватили шейку приклада и цевьё, проверили магазин и предохранитель. Всё на месте. Только вот ремня на автомате не было.
Неожиданно из клочьев тумана показались две огромные морды, не то лошади, не то драконы. Разноцветные, с выпученными глазами, пухлыми губами, длинноухие как зайцы, одновременно грустные и смешные.
- Кто это. – Смешно шлепая губами, спросила первая голова.
- Это неофит. – Важно, с видом всезнайки, ответила вторая.
- А что он тут делает?
- Он ищет свою дорогу.
- А если он её не найдет, он так и будет идти по мосту?
- Он будет идти, пока сам не захочет остановиться. Или пока не найдет дорогу.
- А где его дорога?
- Этого не знает никто.
- А если никто не знает, куда же он пойдет и зачем ему эта странная железка?
- Что ты ко мне привязался. – Не выдержала вторая голова, теряя свою важность. – Неофиты никогда не знают своей дороги, и всегда пытаются нести непонятные вещи из своего мира, вещи к которым больше всего привыкли, им так положено, они думают, что эти вещи тут пригодятся.
- Глупые. – Грустно произнесла первая голова, потом повеселела. – Давай мы поспешим на край Лунной Радуги, там сегодня будет весело.
- Давай!
И странные существа, втянув головы внутрь тумана, исчезли.
Евгений забросил автомат на плечи и пошёл вперед. Клочья тумана кружили вокруг него словно шторки, то открывая завесы, то смыкаясь. В завесах виделись фигуры, силуэты. Где яркие, где тусклые. В одной из завес он увидел типичную ʺднёвкуʺ с укрытием из накидок, там, вокруг бездымного костерка сидели Хитрый, Эммануил Кант, Диджей, Свист и Татарин. Остро пахло гречневым концентратом, хорошей водкой и кофе. Татарин, призывно махнул рукой: «Бурлак! Давай к нам». Хитрый его окоротил: «Ты что дурак, не видишь, ему ещё рано». И обратился к Евгению: «Давай Бурлак, двигай отсюда, иди дальше».
Евгений обиделся, но виду не подал. Пошёл дальше. После череды безликих завес возникла ещё одна яркая. Евгений замер, на скамейке среди кустов сирени сидели, взявшись за руки, мама и папа. Евгений хотел шагнуть к ним, но вдруг отец, строго, как в детстве, сказал: «Тебе чего надо, негодник? Ну ка брысь отсюда! А то заработаешь у меня на орехи»! А мама, придержав отца, ласково сказала: «И правда, иди Женечка, погуляй пока». И он пошёл дальше, полный обиды и разочарованья. «Ни кому-то я не нужен, ни родителям, ни друзьям».
Идти становилось труднее. Клочья тумана из податливого, воздушного пара, превращались в тяжелые вязкие облака, которые всё труднее и труднее становилось раздвигать. Он очень устал. Хотелось прилечь и отдохнуть. Чуток. Самую малость. Но он понимал, что должен идти, что останавливаться нельзя. Только куда идти? И зачем. Усталость нарастала. Послышалась тихая нежная музыка. Музыка лилась со всех сторон. Клочья тумана выстроились в хоровод и закружились вокруг Евгения, словно убаюкивая его.
Его охватила злость. Он рванул с плеч автомат, передернул затвор, желая очередью разогнать подступающую одурь. Клочья тумана разбежались по сторонам, словно испуганные мыши от кота. Замолчала музыка. А впереди показалось темное пятно. Оно росло и приближалось. Евгений не стал ждать. Он пошёл ему на встречу. Пятно близилось, светлело, приобретало очертания, стали видны какие-то светлые поперечные полосы, послышался до боли знакомый звук - шелест летней листвы. Запах! Свежий, такой родной запах берёзы! И голос! Близкий, родной голос! Пятно всё близилось и близилось. Полосы оказались берёзовыми стволами. Среди них виднелась женская фигура, освещенная закатным солнцем. Картинка начала темнеть, блекнуть, а женская фигура оставалась такой же яркой. В голове Евгения промелькнула мысль: «Совсем как Варя». Эта вялая мысль рванула в голове как граната! ВАРЯ! Ну конечно же ВАРЯ! У него осталось незаконченное дело! И он, рванувшись вперед, словно боясь опоздать, прыгнул, нырнул как в воду, в этот угасающий березовый хоровод!
Всё сгинуло, и туман, и тусклый, голубовато-желтый свет. Теперь сквозь прикрытые глаза бил свет электрической лампы. Вернулся слух. Вернулись ощущения. Он ощутил, что его ладонь покоится в теплых женских ладошках, услышал негромкий шёпот: «Женя, милый, мне плохо без тебя, прошу - вернись. Я тебя очень-очень прошу - вернись, любимый! Я тебя люблю, слышишь? Люблю. Я не смогу жить без тебя!». Он с трудом приоткрыл глаза и увидел расплывающуюся картинку женского силуэта. Он уже знал, кто это и ему хватило сил сказать деревянными, ещё непослушными губами:
- Звезда моя, отставить причитания. Я тоже тебя люблю.
А потом сработала сигнализация приборов, прибежали врачи, Варю деликатно выставили из палаты. Но это было уже не важно, они были вместе. Они победили!
………………………………………………………………………………………..
Счастливая Варя сидела в коридоре и слушала, как между собой ругаются врачи, как её случайный знакомый, Андрей, тот который ʺМышьяковичьʺ, довольно нахально сказал важному и солидному доктору: «Коллега, теперь это не важно. Я Вам сразу сказал – больному нужен мощный внешний раздражитель, а Вы мне не поверили. Увы, но Ваши теоретические выкладки не нашли подтверждения в практике, и закончим этот разговор, важен результат, а он есть. Поймите, я этих обормотов знаю как облупленных, я у них вроде ʺсемейного доктораʺ». В ответ раздалось: «А Вы батенька наглец,…но,…я вынужден признать Вашу правоту»!
Из палаты вышел Дмитрий Николаевич, начальник отделения. Он не стал ввязываться в споры, просто пожал руку Андрею и поспросил: «Вы понаблюдайте его хотя бы ещё недельку». На что прозвучал ответ: «Само собой, я уже попросил собрать всех моих подопечных в одно отделение, а ещё лучше в одну палату, тогда всем проще будет».
Потом появился генерал, если бы не генеральская форма, то он бы совсем не походил на генерала - голубоглазый, белобрысый верзила, с таким же загорелым, как и у Евгения, лицом, сухощавый и стремительный в движениях. Ни у кого не спрашивая, он прошёл в палату Евгения, через несколько минут вернулся, пожал руку Андрею. Потом подошёл к Варе. Варя встретила его стоя.
- Варвара Юрьевна. – Утвердительно спросил он.
- Да, это я.
- Приятно познакомиться, мы с Вами общались по телефону. Я и есть, тот самый Борисов. Мне капитан Тарасов доложил, как Вы с ним грубо посрамили академическую медицину. – Скупо улыбнулся он. – Спасибо Вам. – Неожиданно, но весьма галантно, он поцеловал её руку, и повторил. – Спасибо. – Честно говоря, я Старостину даже завидую. Иметь такую невесту, которая тебя по глазам узнаёт на телеэкране, это дорогого стоит! – Потом обернулся к Андрею. – Мышьяковичь! Бурлак у тебя что бы как новенький был. – Он кивнул на Варю. – Видал, какое у него ОТК! Она от тебя халтуру не примет.
Когда всё улеглось, Варю вызвали в кабинет к начальнику отделения, там же был доктор Андрей. Дмитрий Николаевич сообщил Варе что сегодня и завтра, для закрепления результата, ей позволят побыть с Евгением, не более тридцати минут и с одним условием – ровное общение, без эмоциональных всплесков. Андрей развел руками: «В любом случае для Старостина лучшее лекарство покой»! Потом ей лучше отбыть домой, а когда всё стабилизируется, то ей сообщат.
…………………………………………………………………………………….
Наступил декабрь. Евгений скучал один в палате. Варя за всё это время приезжала дважды, разрываясь между Евгением и своими учениками. Глагола и Портоса давно выписали. Он тоже чувствовал себя вполне уверено, и даже потихоньку от врачей начал себя вгонять в привычную форму, но Мышьяковичь был неумолим – рано, что-то ему не нравилось в легком. А без его разрешения Евгения никто отсюда не выпишет. Тем более, что тот, после очередного крупного разговора, намекнул Евгению, если он будет ʺвыпендриватьсяʺ, то легко улетит на ʺскамейку запасныхʺ, а в этом сомневаться не приходилось, что-что, но там где дело касалось здоровья его подопечных доктор был неумолим. Тоска смертная.
Дверь в палату без стука открылась, и в неё вошли в полной форме, собственной персоной Викинг, рядом с ним достаточно известная личность из Администрации Президента, потом Ящер и Папа Гук. За их спинами маячило госпитальное начальство. Что за маскарад, мелькнуло в голове у Евгения. Он поднялся с койки и встал перед вошедшими.
Викинг, кивнув на Евгения, сказал просто: «Вот он, наш герой»
Вперед выступил представитель Администрации Президента.
- Выписка из Указа Президента Российской федерации «О награждении военнослужащих Вооруженных сил Российской Федерации» № ____ от декабря 2015 года. За значительный вклад в укрепление обороноспособности страны, отличия в боевых действиях, проявленные при этом личное мужество и героизм наградить орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени с мечами – Старостина Евгения Степановича. Евгению вручили Грамоту и красивую коробку с орденом и удостоверением. Тот, приняв награду, рявкнул привычное: "Служу Российской Федерации"! Выслушал поздравительный спич от именитого чиновника, ответил на его дежурные вопросы, после чего последний, в сопровождении госпитального начальства убыл восвояси. Евгений вопросительно посмотрел на Викинга, сказать что он был удивлен, значит, ничего не сказать.
- Да ладно тебе Старостин, не сверли меня взглядом. Где тут у тебя столик? Ага, вот он. Так, Тарасевич, займись-ка делом.
На столе появилась бутылка коньяка, нехитрая закуска. Папа Гук разлил коньяк по стаканам. Викинг вынул из коробочки орден, покрутил его в руках, рассматривая – красив зараза, а потом ловко опустил в стакан Евгения, так чтобы коньяк не коснулся орденской ленты.
Чокнулись: «Дай бог не последний», попытку Евгения представиться после награждения он остановил рукой: «Расслабься ты же в госпитале». Выпили, закусили. Потом Викинг объяснил:
- Да понимаешь, они тебя к Дню Конституции в Кремль тащить собрались, под телекамеры и прочие излишества. А оно тебе надо? Пришлось им сказать, что ты после ранения ещё не оправился. Сказали им, что сами вручим, отказались. Приказ у них свыше, понимаешь ли. Вот и нашли такой выход. А заешь из-за чего весь сыр бор? Нет?
Из-за твоей ʺкрестницыʺ. Репортаж её ты наверняка смотрел и не раз. Хлесткий репортаж, чего уж там, скандальный, многим не поздоровилось. Вишенкой на торте получилась сцена, где её чуть не грохнули. Она там многие рты заткнула. Ведь у неё слава беспристрастного журналиста. Поверили. Даже то, что она перед русскими солдатами извинилась, и то простили. Молодец баба, хоть и вредная.
Так вот, эта особа напрягла своих, и «за спасение гражданина Франции, а так же за известные Вам заслуги», есть там у них такая формулировка, добилась твоего награждения ʺMédaille militaireʺ, как там оно правильно? Воинская медаль или Военная медаль?
Причем, колючка эдакая, в очередном репортаже обернула дело так, что если награждение не состоятся то Президент Франции и Правительство Республики сами замешаны во всех этих ʺгрязных играхʺ, какова тётка, а? Одним словом информация в самые верха попала. До ʺСамогоʺ дошло. Он и приказал: «Наградить и доложить». Тут уже и наши озаботились, а мы что лыком шиты? Вот и переиграли быстренько. Решили тебя вместо привычного ʺМужестваʺ орденом «За заслуги перед Отечеством» с мечами наградить.
Мадлен кстати так и рвётся на церемонии поприсутствовать. Да не кисни ты. Всё продумано. Их заранее предупредили, что церемония пройдет ʺпо домашнемуʺ, без прессы, в малом зале Министерства обороны. Согласились. Я тебе настоятельно советую, на церемонию свою Варвару Юрьевну возьми, а то Мадлен тетка шустрая, и, судя по всему к тебе не ровно дышит.
- Она же моего лица ни разу не видела.
- Старостин, да когда это женщин наше обличье волновало? Юноша. Для женщин наши дела важны. А в деле она тебя видела. Так что давай, быстрее выздоравливай. Осталось там ещё, Тарасевич? Разливай, и пойдем, засиживаться некогда.
……………………………………………………………………………………..
Евгений расслаблено валялся на диване своей Городской квартиры. Мерцал экран телевизора. Шла очередная ʺмыльная операʺ. На столике исходила паром чашка кофе. В спальне слышались женские голоса. Там шёл очень напряженный и сложный процесс – последняя примерка свадебного платья. Уже битый час закройщица из ателье, Варя, Лидия Михайловна и тётушка были погружены в творческий процесс. Казалось бы, чего проще, пошить платье? Платье, которое невеста оденет один единственный раз! Ан нет. Он с добродушным смехом в душе подумал: «Проще группу в рейд снарядить»!
Евгений, скуки ради, начал перебирать в памяти прошедшее время. Пролетел декабрь. Выписка из госпиталя, санаторий. Новогодние праздники, конечно же, они их провели вместе. В начале февраля ВВК с вердиктом – годен, без ограничений! Правда предоставили сорок суток отпуска на окончательную поправку и восстановление. Это было так кстати.
Вспомнилось награждение Французской ʺMédaille militaireʺ. Вернее не само награждение, оно было достаточно скучным, а Мадлен. Да, безусловно, Мадлен была украшением этого мероприятия. В элегантном вечернем платье, с безукоризненной прической, тщательно подобранный макияж – Мадлен блистала. Правда и Варя смотрелась ничуть не хуже, трудами супруги Викинга, вот где была неожиданность, ей подобрали строгий английский костюм, соорудили подобающую причёску, в итоге Евгений сам обалдел, когда увидел свою Варю, сияющую не хуже принцессы Дианы.
После завершения официоза, когда гости разбрелись по залу, Мадлен подошла к ним, все взяли с подноса по бокалу шампанского. Евгений познакомил их. Прежде всего, Мадлен поинтересовалась, кем ему приходится Варя. Услышав, что она его невеста, добродушно сказала:
- Я так и думала, только невесты ходят с такими добрыми и счастливыми лицами. На каком языке нам лучше разговаривать, чтобы разговор был общим?
Евгений перевёл вопрос Варе, та, неожиданно для Евгения сама ответила на вполне сносном английском, чем заставила Евгения не только испытать законную гордость, но и показала, как они ещё мало знают друг друга. Варя сказала, обращаясь к Мадлен:
- Если Вам это будет удобно, давайте говорить на английском, только не быстро, у меня ещё нет достаточной практики. – Правда, не сказать, что её взгляд был очень уж приязненным. В нём так и проскакивали искры извечного женского соперничества.
- О, мадемуазель, не надо смотреть на меня такими глазами, я Вам не конкурент, хотя и жалею об этом. – Игриво стрельнула глазами Мадлен. – Честное слово он обнял меня всего один раз. – Её голос стал очень серьёзен и взволнован. – Но сделал это именно тогда, когда мне это было особенно нужно! Я не забуду эти объятия никогда! И если у меня когда-нибудь будет сын, я клянусь, что назову его Жаном.
Он приподняла свой бокал и продолжила:
- Я пью за тебя Жан. Я не хочу говорить банальности, они и так ясны. Я хочу тебе сказать, что ты сломал мои стереотипы. Ты выдернул меня из привычного и понятного мира. О, не подумай, я не полюбила безумно вашу Россию, у меня к ней по-прежнему много вопросов и претензий. Но ты заставил меня думать, Жан. Много думать. Я поняла, что страна, где есть такие парни, достойна уважения. Пуля, которую ты принял вместо меня, все же попала в прежнюю Мадлен дю Валлон. Нет, она её не убила, даже не ранила, она убила её идеалы. Ведь эту пулю послали те, кого она искренне считала друзьями, а закрыл её тот, кто ещё недавно был для неё врагом. Мне пришлось многое начинать заново, прежней Мадлен больше нет, и не будет, а новая ещё не окрепла, не вполне нашла себя. Но найдёт! Я обещаю тебе – найдёт! За тебя, Жан! – Она подняла свой бокал. Отпила шампанского. Продолжила, обращаясь уже к Варе.
- Мадемуазель, следите за ним. Такие мужчины вечно суют свой нос в гиблые места. Им ни когда не сидится спокойно дома. Возьмите его в ʺhedgehog glovesʺ (англ. - ежовые рукавицы), я не прошу его беречь, это бесполезно. Просто следите, что бы он не лез ʺthe devil's mouthʺ (англ. – пасть дьявола). Обещаете? А если не уследите – рассмеялась она – я его у Вас уведу. Не забывайте я всё же француженка! – Она опять подняла бокал. – За вас друзья мой! Будьте счастливы! – Выпила до дна, поцеловала Варю и со словами: «Передайте ему этот мой поцелуй дома», покинула зал.
Глядя вслед уходящей Мадлен Варя тогда только и сказала: - "Нахалка конечно изрядная, но ты знаешь, мне она понравилась".
Вспомнилась встреча со Спасским. По Вариной просьбе он позвонил ему сразу же по возвращению. Евгения удивила его искренняя радость от этого звонка. Они условились о встрече. Встретились они в его, как он выразился, ʺберлогеʺ. Это оказался просторный деревенский дом, как объяснил Спасский – доставшийся ему от родителей.
- Мало кто знает о нём. Но он мне дорог. – Пояснил он. – Тут можно быть самим собой и не считаться с условностями.
Они с женой ушли на хозяйскую половину, переодеться, и через короткое время за столом уже сидел не важный ʺМестный Рокфеллер, хозяин заводов, дворцов, пароходовʺ, а вполне себе нормальный человек. Как говориться "В джинсе". Евгений и Варя вначале, если и ощущали некую скованность, то потом раскрепостились. Время они провели отлично, и сам Игорь Николаевич, и его жена, оказались интересными в общении людьми, отличными рассказчиками и внимательными слушателями. Гуляли по лесу, говорили на разные темы, понятно что не обошли вниманием и лошадей. Оказалась что жена Спасского тоже заядлая "лошадница". Одним словом день прошёл интересно.
Хозяин и хозяйка провожали их вместе. Прощаясь, Игорь Николаевич сказал:
- Ребята, спасибо вам за хороший вечер. Я давно так не отдыхал. С вами очень просто и приятно общаться. С вами можно быть самими собой. Не нужно постоянно проверять надета ли подходящая для такого случая маска. Следить за словами, думать: «А не сказал ли ты чего лишнего, а не нарушил ли ты правила негласного этикета, тот ли на столе коньяк, соответствует ли закуска статусу гостя» и постоянно соблюдать прочие условности. Приезжайте, мы с Леной будем вам очень рады. Особенно Лена, у меня-то хоть есть работа, бизнес, а ей в нашем ʺкурятникеʺ особенно одиноко, даже просто поболтать не с кем.
«Да. – Подумал потом Евгений. – Не легка жизнь нашей ʺэлитыʺ, там своих сложностей хватает».
Позже они ещё раз приезжали в гости. Даже устроили шикарную конную прогулку, с полевой кашей и горячим чаем. Игорь Николаевич с сожалением сказал, что не может часто выбираться в свою "берлогу", а приглашать к себе, как он выразился, "в поместье" - значит испортить всю прелесть общения. Как он объяснил, там слишком "чопорно" - прислуга, охрана, повара и прочие "излишества" положенные по статусу. С чем Варя и Евгений безусловно согласились. Приглашения на свадьбу чета Спасских безусловно приняла.
Евгений перебирал в памяти всё случившееся за последнее время, лениво потягивал кофе, и наконец – БИНГО!!! – открылась дверь спальни, и на пороге показался довольный и счастливый женский коллектив.
- А платье? – Разочарованно спросил Евгений.
- Платье милок, просто загляденье! – Радостно сообщила тётушка. – А увидеть тебе его предстоит только на свадьбе! Должна же хоть какая-то тайна быть. Раньше не то, что платье, невесту до свадьбы не видали, и ничего, жили. Так что терпи.
Дотерпел!
………………………………………………………………………………………
Их городок, а особенно Лебяжье запомнят эту свадьбу на долго.
Такого Лебяжинская деревенская церковь, наверное, не видела со дня своего освящения.
Евгений в парадном мундире, с кортиком, при всех орденах и медалях, Варя в красивом подвенечном платье, в белоснежной фате. Друзья жениха, тоже в парадных мундирах и при всех положенных регалиях. ʺПосаженныйʺ отец Евгения – настоящий генерал!!! ʺПосаженнаяʺ мать - Капа Старостина - Петрова дочка, Степанова сестра, шептались многочисленные сельчане. Родители Вари, директор школы, многочисленная Варина родня, друзья и подруги. И наконец – сам Спасский гостем! Мозги местных обывателей свихнулись напрочь - "Ай да учителка, вот тебе и скромница, смотри какого мужа урвала!".
Отец Михаил в парадном, венчальном одеянии встретил их в дверях храма. Ввёл внутрь. У Евгения коротким спазмом сжало горло, когда он увидел, что на стороне жениха, на американский манер, на подставках, стояли большие портреты его отца и матери, конечно же, это сделано стараниями Вари. И он так ей был благодарен за это!
Я не буду описывать всю церемонию. Она достаточно известна и не отличалась от обычного канона. Позвольте набраться наглости и немножко переиначить слова Льва Толстого: «Все счастливые люди похожи друг на друга, это в несчастье они несчастливы по-своему». Так и у них они были очень счастливы! Настолько счастливы, что не замечали никого вокруг.
Они с нетерпение дождались, когда отец Михаил обратился к Евгению (давайте опустим церковный язык, надеюсь вы не против?):
- Имеешь ли ты искреннее и непринýжденное желание и твердое намерение быть мужем этой Варвары, которую видишь здесь перед собою?
- Имею, честный отче.
- Не связан ли ты обещанием другой невесте?
- Нет, не связан.
Настала очередь Варвары:
- Имеешь ли ты искреннее и непренýжденное желание и твердое намерение быть женою этого Евгения, которого видишь перед собою?
- Имею, честный отче.
- Не связана ли ты обещанием другому жениху?
- Нет, не связана.
Наконец долгожданное.
Отец Михаил, взяв венец, знаменует им крестообразно Евгения, дает ему целовать образ Спасителя, прикрепленный к передней части венца и произносит
- Венчается раб Божий Евгений рабе Божией Варваре во имя Отца, и Сына, и Святого Духа”.
Наступает Варина очередь, благословив её таким же образом, дав ей приложиться к образу Пресвятой Богородицы, украшающему венец невесты, отец Михаил венчает её, произнося:
- Венчается раба Божия Варвара рабу Божию Евгению во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
А потом была работница ЗАГСа и её фраза: "Объявляю вас мужем и женой". Но после венчания это всё уже казалось лишним.
В ходе вихря свадебных событий Евгений нашёл минутку что бы поинтересоваться, на счет Вариного общения с Лесной Дéвицей, на что получил неожиданно категоричный ответ:
- И не мечтай, рано ещё, не всё сбылось. И вообще, что это тебя так эта Лесная Дéвица заинтересовала? Не первый раз спрашиваешь! Она же вроде как к женихам отношения не имеет? Ох темнишь ты что-то, мой генерал. Ох темнишь!
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
На этом и можно вроде бы ставить точку. Но какой же роман или повесть обходятся без эпилога?
Эпилог!
Прошло несколько лет. Лесная река так же неторопливо катит свои воды. Знакомое место на обрывистом берегу, в густом сосняке, где снизу среди стволов сосен гуляет ветерок, а густые кроны сосен скрывают путника от солнца. Внизу вдоль реки, так же тянется песчаная полоса идеально подходящая под пляж. Пофыркивают и звенят уздечками лошади. Молодая женщина, да что там, по всем статьям - девушка, из под ладони смотрит на берег и с деланной серьёзностью, строго говорит:
- И долго вы там копаться будете, мужчины? Я уже тут от голода скоро помру. Мы сегодня обедать будем или подождём пока вы всех лягушек переловите?
От реки слышится знакомый мужской голос голос: - "Пойдем Стёпа, а то нам сейчас обоим попадёт, женщины когда голодные знаешь какие злые".
Ему сокрушённо отвечает детский голосок: - "Пойдем папка, а то она нас совсем наругает".
А Варя с улыбкой смотрит, как вверх по склону поднимается важный Стёпа, трёх с половиной лет отроду, одной рукой крепко держа за руку папу, а в другой тащит ведерко с водой, в котором ну никак не могут усидеть непослушные "лягухи" и думает: "Вот они два её счастья"! И вдруг вспомнила как четыре года назад, нет, уже больше, Евгений ей сказал: "Только есть один маленький нюанс, а вдруг нас станет трое или четверо. Что тогда?" Стало. Стало трое, а скоро станет и четверо, она погладила свой уже заметно округлившийся живот.
Евгений крепко держа доверчивую, теплую ладошку сына, смотрел снизу-вверх на Варю, ярко освещенную солнцем, и думал примерно о том же.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Внимание! Все текстовые материалы канала "Леонид С." являются собственностью канала и объектами авторского права. Запрещается копирование, распространение (в том числе путём копирования на другие сайты и ресурсы в Интернете) или любое иное использование материалов данного канала без предварительного согласия правообладателя.