Помните моих «Солдат в генеральских мундирах»? На прошлой неделе я предпринял очередную попытку найти что-нибудь стоящее у современных авторов. На этот раз — у молодежи, но не зеленой, а крепко стоящей на ногах — числящейся в рядах Союза писателей, имеющей в творческом багаже не одну книгу. Приобрел два сборника прозы: изданный в 2018-м 350-страничный «Наш дом» Маргариты Латышкевич (1989 г.р.) и увидевший свет в 2014-м «Осень в Вильнюсе» (318 страниц) Маргариты Прохор (год рождения найти не удалось, но, судя по фотографиям в интернете и по тому факту, что впервые я услышал о ней уже через несколько лет после окончания университета, писательница, можно сказать, в расцвете сил). Издания, к сожалению, не самые свежие, но я искал объемных, толстых, чтобы хорошенько прочувствовать вкус чтива, и ничего более соответствующего своим запросам на полках райцентровского книжного магазина не нашел.
Обе книги на белорусском языке, и авторы известны в литературе именно как белорусскоязычные. Однако читая первое издание (по порядку упоминания выше, а по порядку выхода в печать — второе), я порой впадал в подозрение, не мыслит ли автор по-русски, переводя саму себя на ходу на белорусский. Иначе как объяснить происхождение следующих ошибок: «на турніке» (стр. 80, по-белорусски будет «на турніку», русск. «на турнике»), «Сонечкіны» (стр. 108, по-белорусски будет «Сонеччыны», русск. «Сонечкины»), «некалькі слаёў плотнай тканіны» (стр. 199, по-белорусски будет «некалькі слаёў шчыльнай тканіны», русск. «несколько слоев плотной ткани»), «мецэнатскія» (стр. 200, правильно — «мецэнацкія», русск. «меценатские») и др.
Во второй книге я прочитал только давшую ей название первую повесть, 50 страниц, и дальше читать не буду, поскольку жалею времени на тексты такого уровня («Наш дом» одолел полностью — и зря, уровень тот же, но я просто с ходу не разобрался). Ошибок (разного рода, не только обусловленных влиянием русского языка) в ней тоже хватает: частица «не» вместо «ні» в предложении с придаточным уступки «І, якім бы гэта не здавалася незвычайным, але так яно і ёсць» (стр. 7, русск. «И, каким бы это ни казалось необычным, но так оно и есть»), «падыйшла» вместо «падышла» (стр. 32, русск. «подошла»), «не адчуў бы фальшы» вместо «не адчуў бы фальшу» (стр. 46, русск. «не почувствовал бы фальши») и др.
Также у обоих авторов я заметил немало слов и выражений, которые формально хоть и считаются белорусскими (присутствуют в словарях и учебниках), но хорошими знатоками языка воспринимаются как русизмы и имеют более самобытные синонимы. Например, Маргарита Латышкевич злоупотребляет словом «некалькі» (русск. «несколько») в значении наречия: «Апошняе некалькі нервуе медыкаў» (стр. 164, русск. «Последнее несколько нервирует медиков»), «некалькі азмрочаны пакутамі» (стр. 174, русск. «несколько омраченный страданиями)», «некалькі скамячана абвясціў» (стр. 184, русск. «несколько скомканно объявил») — во всех трех случаях (а в книге их, увы, значительно больше) вместо «некалькі» лучше употребить слово «крыху» (русск. «немного»).
И с художественной точки зрения в целом язык обеих книг недостаточно живой, невыразительный, малообразный, неэмоциональный, скованный, сухой, пресный, бедный. Вдобавок тексты изобилуют стилистическими изъянами — неудачно сформулированными мыслями, неуклюжими речевыми оборотами: «Все выбрики Туза доставались Тимуру» (в смысле «От всех выбриков Туза страдал Тимур», сборник «Наш дом», стр. 11), «Но, глядя на него, у меня возникало подозрение» (в смысле «Но, когда я смотрела на него, у меня возникало подозрение», сборник «Осень в Вильнюсе», стр. 9) и др.
Что же касается содержания, то и книга, и повесть из второй книги мне показались совершенно пустыми, оторванными от жизни, инфантильными, основанными преимущественно на рассуждениях, самокопании и фантазиях. В «Нашем доме», пожалуй, один рассказ имеет какую-то ценность — «Дом», о мальчике, которого молодая мама-одиночка сплавила на воспитание к бабушке, а сама устраивает свою личную жизнь. Остальные рассказы и повести в этом сборнике — перекладывание из кармана в карман детских воспоминаний, шуточные (но по-моему — не смешные, банальные) рассуждения об ораторском мастерстве в разных жизненных ситуациях (автор училась на филологическом факультете, поэтому подозреваю, что данный текст, озаглавленный «Риторику в массы», вырос из выполнения еще в студенческие годы какого-то задания по риторике), фантастика, не мудрствуя лукаво построенная на распространенных в литературе и фольклоре образах и мотивах (взаимодействие людей с каким-то неземным миром, рискованное исполнение перед могущественным и злобным потусторонним существом трех песен, за которые можно удостоиться от него награды или наказания, битва с опустошающим населенные пункты драконом и т.п.). А повесть Маргариты Прохор — о неразделенной любви, и местами она захватывает и заставляет строить догадки о дальнейшем развитии сюжета, но в целом схематична и неправдоподобна (сотрудница агентства по поиску пропавших домашних животных получает заказ найти человека в соседнем государстве, соглашается, находит, а потом узнаёт, что заказчик во время выполнения ею задания сам следил за ней и что местонахождение человека, которого он просил разыскать, ему было прекрасно известно).
В общем, снова мои ожидания обмануты: по-прежнему убеждаюсь, что современная отечественная литература не способна восхитить чем-то основательным и значимым, обогатить внутренний мир читателя, оказать виляние на развитие общества.