– Чего? На какую войну?
Сознание мутилось, плыло, проваливалось в беспамятство на краткие мгновения. Со зрением тоже были проблемы: я то видел плохо, то картинка становилась неестественно четкой, острой, казалось, словно я пронизываю взглядом окружающие предметы чуть ли не насквозь.
Я заморгал, зрение в очередной раз выкинуло фортель – приблизило Отца Морока, как под увеличительным стеклом. Опустив глаза, я разглядел выгравированные ромбовидные Знаки на перстнях на пальцах Отца.
Да что же это такое?
Мысль погасла, едва зародившись. Значит, так должно и быть, нечего беспокоиться без толку.
Сочный баритон Морока окутывал, проникал под череп, вживлялся в серое вещество мозга:
– Отщепенцы обитают на равнине за этим лесом, на юге. В нескольких днях перехода, на берегах Великой Реки. Поколение назад они явились из бесплодных пустынь юга, изможденные и умирающие. Мы приняли их, накормили и напоили. В те времена многие наши племена обитали на берегах Реки. Но Отщепенцы, набрав силу, восстали против нас, своих спасителей, ударили в спину...
Голос набирал силу, заполнял все пространство. Огни в чашах погасли, полутемный “тронный зал” растворился в сером сумраке, и я увидел с высоты птичьего полета деревянные домишки на берегах красивой и широкой реки. До меня, парящего в лазурной вышине, доносились крики боли и ярости, и внизу, на зеленых лугах между домов одни человечки убивали других. Отщепенцы истребляли предков Детей Морока, не ожидавших нападения.
– Их не зря называют Отщепенцами... Это выродки, которые нигде и ни с кем не умеют жить в мире...
“Такие, как вы, нигде не уживутся. Мигранты! Вам лишь бы мотаться по свету и халяву искать! А как понаедете, сразу свои правила начинаете диктовать!”
– Отщепенцы не желают жить честным трудом, сеять, пасти, работать в мастерских. Они живут грабежом и насилием. Про них ходит молва, будто бы они живут свободно, и это правда. Они не обременены никакими законами и принципами. Единственный закон для них – закон силы, хаоса и анархии.
“Их много, но государства у них нет. Полная анархия, воля вольная”, – проговорил в голове голос Решетникова.
“У Отщепенцев нет свободы, только Воля вольная... Свобода неумеренная есть хаос. Это и есть воля”, – говорил воевода Влад за буреломом.
Меня наполнял тяжелый гнев – настолько тяжелый, что я сверзился с сияющих высот вниз, в полутемный тронный зал с дрожащими тенями в углах и Знаками на стенах.
– Они изгнали нас в глухие северные леса, – продолжал Морок, – и здесь наши праотцы обучились искусству Морока. Первый Отец передал знания второму, и так далее, до меня. Придет время, и я передам свою силу и трон достойному преемнику. Но сейчас у нас есть шанс восстановить справедливость. Для этого мы должны собрать армию невидимок, владеющих умением замутнять рассудок. Нас будет немного, но нас будет достаточно.
Где-то на далекой окраине сознания затаилось крохотное сомнение – что-то не так! – но у него не было силы оформиться в полноценную мысль. Поэтому я жадно слушал Отца Морока и чувствовал, что Витька также же внимательно внимает рассказу.
– Отщепенцы – народ бродяг, убийц и грабителей. Они давно истощили ресурсы равнины, ограбили все соседние племена, и идут на нас. Когда-то давно они довели свою древнюю землю до состояния пустыни. Жизнь их ничему не научила. Наша святая обязанность – ударить первыми, пока они не захватили и не разграбили наши леса.
– Да! – выкрикнул кто-то, и я не сразу догадался, что это я и крикнул.
Отец Морок кивнул. Несмотря на маску, я понял, что он довольно улыбается.
– Вы обучитесь искусству затуманивать рассудок врагов, отводить глаза, сливаться с природой. Вы не против?
– Не против! – отозвался на сей раз Витька. Он был в восторге от перспективы научиться магическим штучкам.
Его восхищенный голос прозвучал как бы издали, потому что со слухом у меня творились те же странности, что и со зрением, и все это вкупе меня слабо волновало. Однако вспомнилась сцена на лесной тропе, когда мне привиделся ненастоящий Витька.
– Отец Морок, – обратился я к человеку в древесной маске. – Скажи: зачем ты нас пугал? Это ведь был ты? Ты счел нас за шпионов Отщепенцев?
Последнее предположение возникло само собой, словно я всю жизнь боролся с нашествием Отщепенцев и в каждом пне подозревал шпиона.
– Нет, это было испытание, – мягко ответил тот. – Трусы и недостойные повернули бы назад. Вы же остановились лишь тогда, когда дорога зашла в тупик. Вас не отвратили ни ужасы ночи, ни наше искусство... Такие храбрецы нужны для восстановления справедливости.
– Мы видели чудовище в виде креста, – сказал я, помолчав. – Что это такое было?
Отец Морок откинулся на троне.
Я окончательно вернулся с горних вершин над Великой Рекой, а голос Отца Морока больше не заполнял разум. Я понятия не имел, что видел и слышал молчавший Витька, но предполагал, что у него аналогичные видения.
– У вас могли быть разные иллюзии, – сказал Морок, – это неважно... Важно другое. Ритуал надевания маски и принятия вас в наше братство состоится завтра. После этого вас будут обучать нашему искусству. В том числе и я.