«Мне претит роль “мученика”, этакого “гонимого поэта”, которую мне навязывают…
Я хочу поставить свой талант на службу пропаганде идей нашего общества, имея такую популярность…
Я хочу только одного – быть поэтом и артистом для народа, который я люблю, для людей, чью боль и радость я, кажется, в состоянии выразить, в согласии с идеями, которые организуют наше общество».
Из письма В. С. Высоцкого секретарю ЦК КПСС П. Н. Демичеву
(лето 1973 года)
1
Образ Владимира Высоцкого прочно вошел в идеологический пантеон современной постсоветской России. Во всех СМИ обязательно отмечаются его день рождения (25 января) и день смерти (25 июля), по телевидению транслируются многочисленные фильмы о Высоцком, фильмы с его участием, отрывки из его концертов, по радио передаются его песни. Выходят монографии о Высоцком, сборники его стихов. При этом все это приправляется определенным идеологическим ракурсом рассмотрения его биографии и творчества. Суть этой идеологемы вкратце такова. Высоцкий якобы был убежденным антисоветчиком и антикоммунистом, он, мол, неустанно клеймил советскую власть в своих стихах, песнях, в актерских выступлениях. Идеалам советского официоза он противопоставлял ценности свободы, демократии. Советская власть ему отвечала тем же: Высоцкого травили в газетах, не принимали в творческие союзы, не печатали его стихи, не выпускали книги, часто запрещали играть в кино те или иные роли, «вырезали» из фильмов песни, которые он специально писал к ним. За всю его жизнь в СССР было выпущено лишь несколько маленьких пластинок-«миньонов», ни один из более чем тысячи его концертов не был официальным легальным концертом с афишей, все они проходили под видом встреч актера со зрителями. КГБ следил за ним, донимал его звонками и вызовами, фабриковал против него уголовные дела, обвиняя то в изнасиловании малолетней, то в экономических преступлениях. Во многом вследствие этого прессинга и морального давления Высоцкий сначала стал пить, а затем – употреблять наркотики, что и привело его к преждевременной смерти. Но затем, когда эта деспотическая власть рухнула и в России установилась демократия, справедливость восторжествовала: книги Высоцкого стали выходить массовыми тиражами, песни его звучать с экранов телевизоров и из динамиков радио, посмертно ему было присвоено звание народного артиста России и присуждена Госпремия, ему поставлены памятники, в честь него названы улицы.
В этом наскоро сляпанном мифе, конечно, есть и зерна фактических истин, но зерна эти помещены в густой слой лжи и фальсификаций, причины появления которых вполне объяснимы. Если оставить в стороне психологические мотивы тех знакомых поэта и певца, кто хочет нажить дивиденды на его посмертной славе, и сосредоточиться только на политике, то вывод ясен: Высоцкий был и остается всенародно любимым, убедить массы в том, что он был врагом советской власти, – это значит нанести еще один мощный удар по образу советской власти в сознании масс. Это тем более важно, что за десятилетия либеральных реформ, затеянных «перестроившимися партократами» в 1985 году, сами эти перестройщики и демократы очень сильно порастратили кредит доверия и популярность у народа и даже превратились в объект издевок и настоящей ненависти; и теперь уже даже те, кто посмеивался над советской властью на кухнях в 1970–1980-е, с ностальгией вспоминают многие ее стороны…
Но, как ни странно, на ту же стезю встали и некоторые идеологи и публицисты левопатриотической просоветской оппозиции. Недавно, в 30-летнюю годовщину смерти Высоцкого, на страницах «Советской России» выступил с серией заметок о Высоцком известный оппозиционный музыковед Федор Раззаков, автор вызывавшей скандал обличительной книги «Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне». Суть его претензий к уже умершему поэту и певцу состоит в том же: дескать, он был либералом-западником, обозленным на советскую власть, не примкнул к русофильскому движению, которое группировалось около журналов «Наш современник» и «Молодая гвардия» и которое объединяло истинных патриотов. В своих песнях он, дескать, поэтизировал преступников, высмеивал крестьян, рабочих, очернял советскую действительность и русскую культуру. В рассуждениях Раззакова есть только одна новация – он доказывает, что Высоцкий не преследовался КГБ, а, наоборот, всемогущий комитет покровительствовал ему, позволял ему выезжать за границу, зарабатывать большие деньги нелегальными концертами, закрывал глаза на махинации с наркотиками, пресекал с середины 1970-х годов осуждения Высоцкого в прессе и т. д. Короче, Раззаков рисует не образ жертвы системы, а этакого плейбоя, которому позволялось все, включая и то, что явно вредило советскому государству. И все для того, чтоб создать на Западе впечатление, что в СССР тоже есть свобода слова и оппозиционные поэты и певцы не только не отправляются в ГУЛАГ, но и могут свободно путешествовать по миру.
Но за исключением этой новации образ Высоцкого у Раззакова в точности совпадает с тем образом, который пытается создать и внедрить в массовое сознание либеральные антисоветские идеологи. Раззаков пишет: «…ответим на вопрос: ту ли правду отстаивал Высоцкий? На той ли стороне баррикад он сражался в холодной войне, которая бушевала три десятка лет назад в стране под названием СССР? Каждый на этот вопрос отвечает по-разному. Я же склоняюсь к ответу: не на той. Но именно правда Высоцкого в итоге победила в середине 80-х, когда не гонитель певца Григорий Романов взошел на кремлевский трон, а почитатель Высоцкого Михаил Горбачёв… Что было дальше – известно: страна развалилась в считаные годы под песни уже не живого, а покойного Высоцкого, поднятого на щит либерал-перестройщиками». Сравним эту инвективу Ф. Раззакова с высказыванием одиозного идеолога либерализма Валерии Новодворской, которое звучало в эфире радио «Эхо Москвы» в 2002 году: «Дарование Высоцкого… это была прививка свободы – свободы и независимости от этой проклятой партии, от этой проклятой советской действительности». Как видим, разница только в оценках: для Раззакова «антисоветизм» Высоцкого – это минус, а для Новодворской, напротив, – большой и жирный плюс, но в том, что этот антисоветизм имел место быть, они трогательно согласны.
Правда, Раззаков так считал не всегда. Еще два года назад в статье, посвященной 70-летию Высоцкого, которая была опубликована в том же приложении к «Советской России» – «Отечественных записках», Раззаков писал совсем иное: «Вот уже больше четверти века, с того самого дня как не стало Владимира Высоцкого, в обществе ведутся разговоры о том, как бы он отнесся к тем катаклизмам, которые произошли в нашей стране: к развалу Советского Союза, ельцинской “демократии”, сегодняшнему капитализму по-российски. Если верить западникам, то все эти этапы развития постсоветской России Высоцкий бы приветствовал… Но что-то все-таки мешает лично мне принять подобную версию сегодняшней жизни Высоцкого. Не верится мне, что его врожденное бунтарство иссякло бы с распадом Советского Союза, который он, кстати, по-настоящему любил… он… вряд ли в последующем отдал бы свои симпатии разрушителям этого государства Михаилу Горбачёву и Борису Ельцину… То, что делается сегодня с творчеством поэта, это уже не тот Высоцкий, которого мы знали в советские годы, это – прирученный Высоцкий… Высоцкий превращен в апологета нынешнего режима. Факты биографии Высоцкого так ловко интерпретированы, чтобы сделать из него исключительно бунтаря-антисоветчика…». При этом Раззаков сегодня даже не оговаривается, что вчера он утверждал противоположное, никак не опровергает свои прежние высказывания, не объясняет, чем было вызвано столь крутое изменение его точки зрения – на все 180 градусов. Может быть, Раззаков в 2008 году не знал каких-нибудь фактов из биографии Высоцкого, а в 2010-м узнал, и у него «открылись глаза? Нет, из статьи двухгодичной давности «Нерв эпохи» ясно, что Ф. Раззакову уже тогда было известно все: и то, что в окружении Высоцкого были московские фрондеры-либералы, и что далек он был от кругов «Молодой гвардии»… Более того, версию о том, что КГБ, приоткрыв Высоцкому «железный занавес», использовал его для улучшения имиджа СССР на Западе, Раззаков высказывал уже два года назад, но тогда он вовсе не делал из нее выводов об «антисоветизме» Высоцкого. Забавно, что Раззаков цитирует в своих статьях, между которыми двухгодичный интервал, даже одни и те же песни, но интерпретирует их противоположным образом. В 2008 году по Раззакову песня «Честь шахматной короны» – это признание Высоцкого в том, что он понимал игру КГБ и сознательно участвовал в ней для пользы своего Отечества; в 2010 году – это уже песня о том, как американец Фишер насмехается над «советским жлобством». Причем в статье 2010 года отсутствуют некоторые факты, которые упоминались в статье 2008 года и которые свидетельствуют против гипотезы о «антисоветском либерализме» Высоцкого, например тот факт, что в 1970 году Высоцкий называл Ленина самой великой исторической личностью (по версии «Раззакова 2010 года» Высоцкий в том же 1970-м году, напротив, чтоб поглумиться над Лениным, приурочил к его 100-летию «антисоветскую песню»)…
Непонятен и политический смысл выступления музыковеда. Раззаков принадлежит к лагерю левопатриотической, просоветской оппозиции и не устает повторять, что выступает на стороне народа. Высоцкий, очевидно, любим народом и сейчас не меньше, чем раньше. Может быть, тому, кто клянется именем народа и видит в нем воплощение высшей правды, задуматься: почему народ так любит Высоцкого? что он находит в его песнях, в их образах, в лирическом герое актера, поэта и певца? Ведь причины любви к Высоцкому у госпожи Новодворской и у простого крестьянина с Нечерноземья или рабочего Тульского завода, очевидно, разные. Хотя бы потому, что для Новодворской Высоцкий стоит в одном ряду с Александром Галичем, с другими оппозиционными бардами, он – представитель московской интеллигентской вольнолюбивой богемы, а крестьянин и рабочий ни о каком Галиче не слыхали, а и услышали бы, плюнули бы и выключили магнитофон на второй минуте, потому что не родной он им, «интеллигент паршивый», а Высоцкий – родной до того, что крестьянин и рабочий верили, а кое-где и сейчас верят, что он и «сидел», и воевал, и баранку крутил, и в тайге золото мыл…
Но не хочет оппозиционный музыковед прислушаться к народу, задуматься о его думах и интуициях. Верно, он считает, что он, прочитавший и написавший много книжек, лучше знает, кто такой Высоцкий, чем крестьянин и рабочий… Были в нашей истории такие типажи, которые также считали: народ – забитая, легковерная, глупая биомасса, к мнению которой и прислушиваться не стоит, элите, мол, лучше знать, как обустраивать его жизнь, экономику и политические институты. Звались они либералы-диссиденты, а потом либерал-реформаторы… Помнится, Разаков шибко их ругал…
Оригинал публикации находиться на сайте журнала "Бельские просторы"
Автор: Рустем ВАХИТОВ
Журнал "Бельские просторы" приглашает посетить наш сайт,
где Вы найдете много интересного и нового,
а также хорошо забытого старого!