27
- Нам пора возвращаться в терем, - сказала я дочери, не смея оставить её одну. Демид был занят с воинами и не мог следить за ней.
- Матушка, позвольте мне остаться и посмотреть самый главный поединок, - умоляюще просила Радамила.
- Нет, мы должны ехать.
- Млада, - обратился ко мне Светозар, - я беру на себя ответственность за Радамилу, она будет в безопасности рядом со мной, - сказал наследник, желающий видеть свою будущую невесту рядом и гордиться ей.
Они были так счастливы и увлечены происходящим, так хотели провести остаток дня рядом, что я согласилась, хотя знала, что не должна этого делать.
«Рада скоро уедет домой, - говорила я себе, едя в повозке к Лебедяне, - пусть побудет рядом с лЮбым последний вечер».
Я помнила, как в юности хочется быть рядом с тем, кто заставляет сердце биться быстрее, как трепещет душа и сбивается дыхание, как много чувства внутри от присутствия суженого рядом.
Я не хотела лишать дочь этого, и оставила её на празднике. Рядом с ней была Цветана и много других людей. Ничего не могло случиться в таком окружении.
При этом я случайно вспомнила, как бабушка когда-то отпустила меня гулять с Демидом и мы пошли с ним к лесному алтарю, где оба чуть не погибли. Непонятная тревога накрыла моё сердце, но я не обратила на неё должного внимания, так как приближаясь к покоям Лебедяны, и чувствовала, что ей плохо.
В закрытом дворе княжеского терема играли дети. Мои сыновья сдружились с наследниками Доброслава и проводили много времени вместе. Прислужницы зорко смотрели за мальчиками и я была спокойна за них. Хотя мне не хватало нашего общения и личной заботы о них. Я обещала себе изменить свой распорядок после праздника и выделить в нём время для детей.
Сыновья увидели меня и подбежали здороваться. Я обняла их и сказала, что вернусь, как только навещу Лебедяну.
- Маме плохо, - по-взрослому серьёзно сказал старший из сыновей Лебедяны, - она с утра была такой печальной.
Я посмотрела на мальчика. Он видел больше, чем остальные, и скорее всего уже чувствовал к чему все идёт. Мне вспомнился знак на лице его матери, который я увидела при нашей с ней первой встрече. Невидимые нити образовывали узел и я не была уверена, что смогу его распутать.
- Я сделаю всё, что могу, чтобы помочь твоей маме, - ответила я.
Ребёнок кивнул, а прислужницы, позвали детей к себе. Пройдя ещё немного, я оказалась в покоях Лебедяны. Она была бледна и уже без сил. Рядом с ней суетились лучшие повитухи, что были в городе, но помочь не могли.
- Запуталось дитя, - шепнула мне одна из них, - пуповина её не пускает, душит в утробе. И рожаница сама слаба, много сил потеряла.
Я кивнула и приблизилась к будущей матери.
- Здравствуй, Млада, - тихо сказала она, - помоги мне, прошу тебя.
- Я постараюсь, - ответила я, - но не всё в моей власти.
Прикоснувшись к животу женщины, я почувствовала, как бьётся внутри неё ребёнок. Схватки шли уже очень часто, но пуповина крепко держала малышку, не давая ей увидеть свет. А сама мать уже не могла ей помочь.
"Девочки всю силу материнскую забирают", - вспомнила я слова бабушки.
Я постаралась дать Лебедяне недостающие силы. Настроившись на матушку землю, рождающую каждый год урожай, я просила у неё удачного разрешения для лежащей передо мной женщины. Я поднимала силу плодородную из самых недр земли и передавала жене Доброслава, наполняя её тело светом исцеляющим.
Но узловой знак на бедном лице не проходил, а наоборот, обретал силу. Лебедяна металась. Она тоже чувствовала, что все идёт не так, как надо. Родив столько детей, она понимал, что так быть не должно.
Сосредоточившись на животе рожаницы, я представляла, как пуповина удлиняется, освобождает шею ребёнка. Я пыталась снять тугие узлы, но получила отказ, ткани не двигались под моими руками, Боги не хотели помогать мне.
- Лада матушка, ты всем женщина заступница, рожаницам помощница, услышь мою мольбу, дай Лебедяне сил разрешиться от бремени. Распутай пуповину на шее ребёночка, помоги дочери твоей!
Произнеся это, я почувствовала нежное прикосновение Богини, но печально было оно, не могла Лада мою просьбу исполнить.
- Истекло время Лебедяны, закончился её жизненный путь. Сколько отведено было при рождении, столько уже пройдено, ничего с этим сделать нельзя. - промелькнул ответ в моей голове, будто ручеёк прожурчал.
- Но как же дети малые без матери останутся? - продолжала я.
- Сыновья будут воспитываться в семье князя, - был ответ. - Они будут расти в любви и уважении, но путь матери рядом с ними закончен.
Я закусила губы, пытаясь не выдать то, что мне открылось.
"Как же мне теперь спасать её, если я знаю, что её участь решена?" - думала я.
Роженица смотрела на меня глазами, полными мольбы. И я увидела, как у неё изголовья встала Лада-матушка, и своим вниманием помогала ребёночку. Из последних сил малышка протолкнулась и увидела белый свет. А пуповина на её шее, будто ослабла, растянулась. Ладушка своими руками заботливыми, не давала сдавить шейку тонкую, и делала так, пока повитухи не подхватили ребёночка и не избавили его от обвития.
Лебедяна выдохнула, а Лада гладила её по голове, но в её лучезарных глазах стояли слезы. Она знала, что женщина скоро перейдёт границу миров, и никто над этим не властен.
Дитя положили на живот матери.
- У меня дочка? - спросила та слабеющим голосом.
- Да, - ответила одна из повитух, - родилась новая княжна.
- Пусть её судьба будет счастливой, - проговорила Лебедяна, гладя по голове свою девочку.
И я видела, что Лада кивнула в ответ. Обещая, что новорожденная получит достаточно счастья и радости в жизни. А молодая мать тем временем сжала мою руку,
- Позаботиться о моих детях, Млада, - попросила она. - Я вижу, что у тебя доброе сердце.
- Я сделаю для них все, что буду делать для своих сыновей, - обещала я.
- Последнее время мне часто снилась моя покойная матушка, - продолжала Лебедяна, - она звала меня к себе. А я не понимала, почему...
- Родители ждут тебя, - ответила я, - их души здесь, они сопроводят тебя. Зная, что в ваших силах заботиться о детях из царства Мары. Добрый взгляд будет сопровождать их здесь, в Яви, оберегать и хранить от зла.
Женщина кивнула, закрыла глаза и через несколько минут её дыхание остановилось.