Когда я пришёл служить в милицию, начальником УВД Свердловского облисполкома был генерал-майор внутренней службы Григорий Никифорович К.
Ещё в начале 1979 года в Чебоксарской школе милиции один из преподавателей обмолвился, что стать генералом в органах можно. Но нужно сперва поработать писарем в обкоме. Генерал К. был именно из этой номенклатурной стаи. Ни секунды не прослужив ни в армии, ни в милиции, ни даже в стрелках военизированной охраны, на этот пост он пришёл с должности заведующего отделом административных органов Свердловского обкома КПСС, а до этого практически всю жизнь провёл в комсомольско-партийных кабинетах. Он сразу получил звание генерал-майора, а наградных планок на его кителе было гораздо больше, чем у вместе взятых наших ветеранов-фронтовиков Аркадия Алексеевича З. (прокурора города), Бориса Семеновича Ш. (замполита ГОВД) и Михаила Ивановича З. (бывшего начальника Ревдинской милиции).
Обычно я видел Григория Никифоровича только издалека, когда нам приходилось бывать на совещаниях в областном УВД. С трибуны он произносил общие, ничего не значащие слова в начале и в конце этих совещаний, а затем сидел в президиуме и время от времени бесцеремонно перебивал выступающих своими репликами. Но один раз в жизни мне довелось его увидеть и услышать вблизи, на расстоянии протянутой руки, и это ровно на один раз больше, чем надо. В жизни бы его так близко не видеть и не слышать. Тридцать шесть лет прошло, а я до сих пор под впечатлением. Произошло это так…
Весной 1986 года на места поступил приказ МВД СССР, вводящий в действие наставление по пресечению массовых беспорядков, и все мы были обязаны вызубрить это наставление почти наизусть и сдать зачёты. Вождь мирового пролетариата назвал бы эту методику архиважной, я же назову её наимудрейшей и суперразумной. Она была разработана так, чтобы минимизировать количество пострадавших и среди протестующих, и среди разгоняющих.
В конце мая или в июне 1986 года в пригороде Свердловска на стадионе - рядом с тем местом, где сейчас на Московском тракте находится мемориал жертвам политических репрессий - были проведены учения. Проводились они в два этапа. В первый день была как бы генеральная репетиция, которой командовал один из заместителей начальника УВД, а на второй день генерал К. должен был продемонстрировать эти учения каким-то ещё более высоким начальникам.
«Протестантов» изображали курсанты Свердловской школы милиции, переодетые в свои спортивные костюмы.
На стадионе выстроился сводный отряд, состоящий из военнослужащих внутренних войск и выделенных для этого сотрудников областного и городского УВД, милиции городов и районов. Руководивший ученьями полковник обошёл строй, и командир каждой группы, представившись, докладывал ему о задачах его подразделения.
Вот - офицер внутренних войск и его солдаты. Они должны будут стоять во внешнем оцеплении и до последней секунды работать в режиме «ниппель»: никого не впуская на площадь с момента выставления оцепления, но всех оттуда выпуская. Даже особенно, когда начнётся силовой разгон…
Вот - офицер милицейского батальона докладывает, что его подразделение, пустив впереди на небольшой скорости «тигровозы» и построившись клином, будет снова и снова расчленять толпу, отжимая её части к периферии и вытесняя за границу внешнего оцепления. Там толпа превратиться из толпы вроде бы единомышленников в сборище индивидуумов, каждый из которых уже будет не кричать общие лозунги и размахивать обрезком арматуры, а самостоятельно задумается о своей персональной голове и шкуре…
А вот - начальник УУР УВД полковник Антропов с группой сотрудников, среди которых я вижу и своего куратора из 5-го отдела. Все они одеты в штатское, и их задача, внедрившись в толпу ещё до начала разгона, выявить, а затем и задержать подстрекателей и наиболее активных участников…
Из вооружения у всех подразделений - только собственные кулаки (из расчёта по два кулака на одного человека) и резиновые палки примерно у половины солдат внутренних войск и милицейского батальона. Ничего колющего, режущего, рубящего и, тем более, стреляющего. А бить резиновой палкой по голове строжайше запрещено, и я слышу, как офицер ВВ инструктирует своего солдата:
- Как следует врежь курсанту поперек задницы, чтобы убегал быстрее! Он не развалиться, а тебе - тренировка…
Я на тех учениях был в форме, но в строю сводного отряда стоял в шаге от полковника Антропова и его группы.
Репетиция прошла замечательно. Я даже видел, как начальник УУР и ещё один сугубо штатский интеллигент выдернули из толпы, скрутили и буквально перекинули в середину «клина» милицейского батальона кого-то из «протестующих» - видимо, одного из самых горластых – где того приняло сразу несколько пар рук и мгновенно затолкало в «тигровоз». Методика работала.
Когда всё закончилось, нас снова построили в том же порядке, и теперь вдоль строя двинулся уже сам генерал-майор КПСС Григорий Никифорович К. со свитой. Ближе всех к нему шёл командовавший ученьями заместитель начальника УВД полковник Фролов. Остановившись перед очередной группой, генерал К. выслушивал рапорт её командира, полковник Фролов давал необходимые пояснения, если это требовалось, и они двигались дальше. Дошли и до моих соседей.
Полковник Антропов доложил о своей группе и её задачах. И, выслушав его доклад, начальник УВД области вдруг недовольно спросил, почему они одеты в штатское, а затем приказал на следующий день быть в милицейской форме.
Для меня это было непостижимо. Начальник УВД области
а) единственный из всех не знал Приказа МВД СССР, который предусматривал наличие именно такой группы сотрудников и именно в штатском;
б) он ничего не понял из доклада полковника Антропова о задачах этой группы;
в) своим номенклатурным умом он даже не сообразил, что в случае массовых беспорядков «засланцы» в форме в беснующейся толпе никаких подстрекателей не выявят, и максимум, на что они могут рассчитывать, так это получить сзади кастетом по голове.
Но ещё больше меня поразила реакция полковников Фролова и Антропова на этот приказ. Ни тот, ни другой даже бровью не повели, лишь коротко ответили:
- Есть!
Общаясь с генералом К. вплотную и каждый день, они, видимо, уже привыкли к его идеологически-непоколебимому кретинизму.
Надо ли говорить, что уже в том же году генерал-майор К. стал генерал-лейтенантом и Министром внутренних дел Казахской ССР. В 1990 году Верховный Совет Казахской ССР, «выражая волю казахского народа, принял декларацию о суверенитете» и турнул генерала К. обратно в Свердловск. Я вполне разделяю чувства казахов и понимаю, почему они так с ним поступили. Российский народ, кстати, с этим генералом поступил почти так же. Сначала его назначили начальником Свердловской школы милиции (генерал-лейтенанта!!!), а в 64 года и оттуда уволили.
Многое мне сейчас непонятно. В конце 1985 года было разработано и введено в действие Наставление по организации и тактике предупреждения и пресечения групповых нарушений общественного порядка. По всему Советскому Союзу органы и войска МВД СССР научились в случае необходимости применить это наставление на практике, а оно – повторяю - в числе прочего было нацелено на минимизацию количества пострадавших.
Но сразу вслед за этим в Казахстан на должность Министра внутренних дел направляется человек ни дня там раньше не работавший, не знающий ни менталитета, ни языков местного населения. Мало того, после этого на должность Первого секретаря ЦК компартии Казахстана назначается Колбин Геннадий Васильевич, чистокровный русак и того же поля ягода. Уже двадцать семь лет он - профессиональный партийный работник; всё, что умел делать раньше, давно позабыл; в Казахстане никогда не бывал и казахским языком не владеет.
После этого в Алма-Ате, в Караганде и в нескольких других городах республики прошли «стихийные» массовые беспорядки, основными участниками которых были студенты и молодёжь. Слово «стихийные» я закавычил, потому что удивительно быстро в местах сбора протестующих откуда-то, якобы, появлялась бесплатная водка, количество которой измерялось не бутылками, а ящиками. Со стихийностью – вопрос. Как и вопрос – а была ли на самом деле водка.
Эти беспорядки были очень жёстко подавлены, с большим количеством пострадавших, чего в случае действий органов охраны правопорядка согласно Наставлению просто не должно было случиться. А подробностей нам тогда никаких не сообщили, кроме рассказов про водку и анашу.
В апреле 1989 года случилась трагедия в Тбилиси. Но вот в этом случае подробности стали известны почти сразу, и сразу стало ясно, что протестующих на площади разгоняли не согласно имеющейся методике, а вопреки ей. Так, к разгону митинга в большом количестве были привлечены военнослужащие Советской Армии, не имеющие ни специальных средств, ни специальных навыков. Оцепление не выпускало людей, а наоборот, их сгоняли во всё более уплотняющиеся группы. Вместо специальных средств использовались малые пехотные (саперные) лопаты. Но этот предмет годится для рукопашного боя, а не для бескровного пресечения групповых нарушений общественного порядка…
Для чего? Чтобы пострадавших было как можно больше?
Если бы я был сторонником теории заговора, я бы предположил, что и события в Казахстане в декабре 1986 года, и события в Грузии в апреле 1989 года, и многие другие события были спровоцированы теми, кому надоело быть вторыми в стране, зажатой на клочке суши между Балтийским и Японским морем. И они захотели стать первыми в державах, раскинувшихся от пересохшего ручья за этим холмом и аж до старой чинары, которая растет в-о-о-он там.
Но я вспоминаю генерала К. и думаю: ну какие из таких как он заговорщики? Срам один. Просто не знали они, как и генерал К., что нужно делать в случае массовых беспорядков, в случае аварии на атомной электростанции, в случае дефицита мяса… Вот и развалили страну.