Платон Рябинин, интеллигент из московского поезда, закативший скандал за несъеденный обед в привокзальном ресторане, при первом просмотре "Вокзала для двоих" вызвал у меня брезгливую жалость. С одной стороны, он действительно не ел тот обед, и совесть его была чиста, когда он отказывался платить. С другой — ну кому какое дело, ел ты его или нет: блюдо выдано, ты его взял — дальше твои проблемы: хочешь собаке отдай, хочешь соседу. До твоей язвы никому дела нет: это обычная забегаловка, а не столовая санатория желудочно-кишечного профиля! Не заплатишь — взыщут с официантки. Вас много, интеллигентов с разношерстными загонами, а она одна!
Вроде и прав Платон, а не докажешь! А раз не докажешь — плати и не спорь. А он спорит по своей интеллигентской привычке (как дите малое), криками доказывая, что он хороший... и выглядит это отвратительно. Рязанов умел показать в своих фильмах что-то такое, что задело бы и вывело на сильные эмоции любого.
Ну кто из советских (и постсоветских) людей не чувствовал полное бессилие перед хищной и нахальной служительницей системы — продавщицей / официанткой / вахтершей / администратором, для которой ты не живой страдающий человек, в просто случай, счетная единичка? Поэтому симпатии мечутся, как стая голодных чаек то в сторону официантки, то импозантного пассажира в пиджаке, шелковом шейном платке и дымчатых очках.
Но Вера в итоге побеждает. Она оказывается более принципиальной: и сдачу заезжему официанту возвращает, и обслуживает как дорогого гостя, признав свою частичную вину в его опоздании на поезд. А он, оказавшись в положении гостя заведения начинает уже в открытую хамить Вере. И сдачу, которую мысленно швырял женщине в лицо, все-таки собрал с пола. Мелко, недостойно мужчины.
Но обед он все-таки не ел. И заплатил с чувством оскорбленного достоинства. Весь сыр-бор и опоздание на встречу с отцом был не из-за рубль-двадцати и не из-за претензий к официанткам мира, которые, по мнению интеллигента-пианиста, едят на золоте благодаря обсчитыванию порядочных посетителей, а из-за того, что его обвинили во вранье. А Платон говорил правду.
Почему ему так было важно, чтобы ему поверили? Потому что он взял на себя вину жены, сбившей человека. Отныне он был вынужден лгать ради спасения близкого человека. Стать преступником, убийцей. Понести вину за преступление, которое не совершал. И он ехал к отцу, которому готовился рассказать правду. К отцу, с которым, может быть, ему было суждено увидеться в последний раз в жизни. Поверит ли он ему? Примет ли его решение? Ведь наверняка для пожилого одинокого человека (ведь о матери Платона нет ни слова) признание сына о предстоящем заключении, станет сильнейшим потрясением!
Рябинин пребывал в состоянии истерики. Шок от произошедшего не прошел. Принятие этой дикой ситуации еще не наступило. Он еще не осознал, что жена свой выбор уже сделала. Просто сюр, еще и чужой город после нескольких часов транса, в который человека вводят мелькающие за окном поезда пейзажи. Он еще свободный человек, который может сесть поезд и уехать в нужном направлении, Еще одет в щеголеватую добротную одежду, подчеркивающую его индивидуальность. Он может пообедать в ресторане, даже попросить что-нибудь диетическое.
Новая пугающая реальность уже поднимается за его спиной, как свирепый ураган, но вокруг все еще спокойно — затишье перед бурей. И причина этого темного ужаса, давящего из подсознания — его ложь во спасение, что за рулем был он, а не жена.
И Платону стоит огромного волевого усилия загнать внутрь крик: "Я не сбивал этого человека! За рулем был не я"! Промолчать перед обвинением в зале суда и покорно кивнуть: "Да, ваша честь, свою вину признаю полностью и с вынесенным мне приговором согласен". Поэтому сил согласиться с Верой, что он съел обед и просто не хочет за него платить, уже не остается.
По причине своих интеллигентских наивных понятий он сосредоточен на своем сложном решении, не сознавая, что до его высокого порыва никому нет дела. (Даже жене!) Да, в жизни всегда есть место подвигу, но некоторые герои навсегда останутся неизвестными, и никакого катарсиса не случится. Хочешь сохранить свои рупь-двадцать — беги, как сделал сосед. Хочешь выйти, свободно расправив плечи — плати.
Этот выбор и встал перед Платоном. Либо позорно позволить любимой женщине отправиться на зону (а ведь она красавица, диктор телевидения, ее страшно даже представить в тюремном бушлате!), либо отправиться туда самому вместо нее, совершив подвиг мужества и самоотречения. Третьего не дано. Просто взять на себя вину и не отсидеть срок — нельзя.
Но подсознательно Рябинин, уже признавший свою вину, мечтает об этом. Он — служитель искусства, а в нем все символично и никогда — реально. Умирающий лебедь воскресает и выходит на поклоны ну и т.п. Но человек, погибший в ту роковую ночь, и суд, и срок, и горькая встреча с отцом реальны.
Сам скандал устроен Платоном из-за разрушенных иллюзий. Он ведь и сам знал (не мотался что ли по захолустным городкам с концертами, чтобы заработать?), что не накормят его нормальной едой в привокзальном ресторане провинциального Заступинска. Про общепиты времен СССР до сих пор легенды ходят! Ну какое диетическое! Но Рябинину пообещали — и он верит, что обед будет. Вкусный и успокаивающий. Ведь еда — это самое простое удовольствие и подсознательный сигнал организму: жизнь продолжается.
Но реальность жестоко обламывает его простое человеческое желание поесть. И это становится последней каплей. У него жизнь рушится, так еще и тарелки супа и второго лишили! И он срывается на крик. А когда ушедший поезд автоматически сокращает время пребывания с отцом на один день, Платон обрушивает свою злобу на Веру, ставшую невольной виновницей его опоздания. На самом деле, слишком много испытаний на уставшего, пребывающего в нечеловеческом напряжении человека за один день!
Где-то в глубине души Платон порядочный и умеющий любить человек. Где-то очень глубоко, поскольку годы вращения в интеллигентской среде научили его мыслить шаблонами — поэтому он и хамит Вере на тему нетрудовых доходов. Вообще в такой сильной стрессовой ситуации мозг может начать выкидывать и не такие коленца. Психика Рябинина пытается обрести хотя бы иллюзорный контроль над событиями его жизни, оперируя утверждениями, не нуждающимися в доказательствах: "я не буду платить, потому что не ел" / "все официантки обсчитывают гостей" / "официантка — мерзкая женщина, потому что из-за нее я опоздал на поезд" и т.п.
Так работают ее, психики, защитные механизмы: Платон уже взял на себя чужую огромную вину и пока в его душе идет работа по осмысливанию произошедшего, он, подобно капризному ребенку, отказывается признавать свою неправоту там, где он действительно не прав. Короче, мужик пребывает в глубоком шоке и поэтому ведет себя неадекватно.
Когда он бесцельно бродит по вокзалу, пересекаясь с единственным знакомым ему в этом городе человеком — Верой, он продолжает цеплять ее, потому что силы (и нервы) у него на пределе. Он уже давно должен быть рядом с человеком, возле которого хотя бы ненадолго ощутил покой. Он решил ехать к отцу, потому что нуждался в поддержке и одобрении своего тяжелого решения. И именно в Вере он видит воплощение злодейки-судьбы, отсрочившей желанную встречу. И ненавидит ее и тянется к ней одновременно, потому что подремать на солнышке или почитать книжку в ожидании поезда в таком взвинченном состоянии невозможно! Тем более, что и из Москвы ему уезжать было нельзя!
Платону в его состоянии нужен был именно человек. Живой, неравнодушный, сострадающий, но не душащий своей жалостью и причитаниями. И судьба, подарившая ему встречу с Верой, оказалась вовсе не злодейкой. Платону было необходимо застрять в том захолустном Заступинске, чтобы наконец смириться с судьбой и принять неизбежное. Вера развеяла все его катарсисы, и показала, что главное в жизни — то, что она всегда продолжается.
Друзья, не забывайте поддержать статью своим лайком❤️❤️❤️. Это очень важно! Я благодарю всех, кто не забывает регулярно делать это — вы помогаете каналу развиваться! ❤️ Спасибо за внимание!
