Память вообще мне представляется в виде этакого двустворчатого шкапа. Массивного с резными ножками. Он, некогда светлого оттенка, сейчас потемнел чуть ли не до антрациту. И весь затейливой резьбою покрыт. Густо так, будто паутиной. Да и паутины-то на нём тоже порядочно. И пыли, само-собой — ведь редко в него заглядывают. Даже те, кто уверяет, что живёт прошлым. Ну, уверять можно в чём угодно, знаете ли. Тут лишь главное — сначала уверить самого себя… Нет, не подумайте — жить прошлым можно. Но недолго. Или долго, но беспросветно. А разве это жизнь?
Запутался. Так, о чём, бишь, я? Ах память… Так вот, подошед к этому шкапу и оглядев его критически, узрел я средь пыльных узоров рогатую человекообразную фигурку. Вспоминаю, с чего бы это? Ну конечно же! Обер-пупер-лейтенант-кригскомиссар-сержант… да-да, Андерсеном повеяло. Сказочность, значит. Ну, хорошо, дёргаю дверцу, а оттуда падает виниловая пластика с Валерием Шаповаловым. Ого! Я его и знать-то уже забыл, а тут — нате вам, пожалуйста, «Всем по ЭВМ».
Дела… Дальше — больше, следом летят «Песни Иосифа Тамарина», «Верасы» и «Голубые гитары». На этом месте я маленько гыгыкаю, но хоть убей не помню, о чём эти «гитары» пели. А, нет, помню (шкап-то памятный как-никак) «а мне опять приснился крокодил зелёный, зелёный-презелёный как моя тоска». Забавно. Ещё помню песню на мотив «Хафа-на-на», где йуноша просит коня его испытанного скакать, значит, быстрей, так как ждёт его милая, та которой нет милей. Почти цитата.
Аж былинным духом повеяло, почему-то. Старина! Что и говорить, на момент, когда эти пластинки у нас были (а это вторая половина 80-х, плавно переходящая в 90-е), они для меня уже стариной веяли. Не было в них куража. Да и что б я в этом понимал, школолонюшко… Однако ж, приходилось слушать что было. А было и ещё уйма чего музыкального. Та же Пугачёва, например, была на кассете «заводской» записи. И кассета эта была такой пролетарской суровости, что когда попытались на неё что-то записать, так и не смогли избавиться от фонового «Миллиона алых роз», успевшего набить изрядную оскомину. Из гранита, что ли, плёнку эту делали? Непонятно. Одним словом, Пугачёва — глыба!
Был ещё Серов. Высоцкого, почему-то не было. А из «мелодий и ритмов зарубежной эстрады» что-то тоже ничего не припомню, кроме одной, найденной чуть ли не на чердаке кишлачного дома, сборной пластике, на которой, помимо прочих, была челентановская «Человек родился» (так по-русски и было написано). И всё. Ах да, ещё же Модерн Токингов брали у соседей на покрутить. Но то соседское, а на хате у нас своего подобного не водилось.
И даже не водилось никакого, представьте себе, «русского рока» (про который сейчас говорят, что он умер) — это в года-то расцвета и Ленинградского рок-клуба. Мда, дела. Слышали, слышали, конечно, про этого зверя. Знали, что есть заграничный и есть наш. И, возможно, у каких-нибудь соседей слышали композицию-другую. Или с голубого экрана… Не припомню. Не интересовался, не фанател.
Зато, помню, одно время сильно зафанател от группы «Дюна». Записей у меня не было ни одной, но так как их песни частенько крутили по телевизору, мне хватало. Это ж надо так! И ведь никто из сверстников «увлечение» моё не разделял. Такой вот своеобразный андеграунд.
А что ж слушали мои однокашники? Ласковые маи, петлюры, ласковые быки — это всё что первое пришло на ум. И «Кар-Мэн», конечно же. И «Сектор газа», представьте себе, тоже котировался. Ну, его я тоже любил юношеской своею любовью. И записей тоже традиционно у меня не было.
Но была кассета группы «Дети». И каким ветром её занесло, уже и не припомнить. А это ведь тоже «русский рок»? Надо сказать, специфическое произвел впечатление на меня их репертуарец. Я ничего не понял, но так как кассета была, слушал. И даже переслушивал.
Потом появилась кассета с загадочной надписью «The best of Rainbow Ritchie Blackmore», и все мои музыкальные пристрастия обнулились. А бушевали уже «Руки вверх», на минуточку. Все сходили по ним с ума, я был индиферентен. Попрыгать под эту музычку где-нибудь на вечерухе — это за милую душу, но чтоб спецом покупать кассеты — нет.
Про всяческие заграничные евроденсы и говорить не буду. Популярненько звучало, да. И я их тоже на безрыбье послушивал, конечно. Но и только. И кураж, вроде, в них был, да что-то как-то не то. Школолонюшко переросло такую музыку — в этом был факт.
И сказать, что хард рок Ричи нашего Блэкмора привил мне хороший музыкальный вкус, как-то не поворачивается язык. К примеру, некоторое время назад я с непонятным для самого себя удовольствием слушал Монеточку. Это, по-видимому, можно объяснить только давнишним влиянием на неокрепшую подростковую психику группы «Дюна». А как ещё?
Ну и ладно, наверное. Пора закрывать пыльный шкап. Пойду послушаю что-нибудь этакое несвойственное. Но не рэп. Потому что, тащемта, Паук про него выразился достаточно ёмко, например.
-----
P. S. Был как-то у меня на канале цикл статей на музыкальную тему. Начинался вот с этой.
P. P. S. Башни из слоновой кости — они такие. У каждого своя, и тараканы в них тоже водятся специфические.