Кап-кап-кап-кап. Унылый осенний дождь стучит по зонту. Стекает каплями на туфли, которые уже насквозь промокли. Неудобные, новые черные туфли. Купленные специально для... для чего? Неважно... Костя любит дождь. От него бывают лужи. В них так весело брызгаться, прыгать, кидать камушки и палки! Промокнуть насквозь, а потом бежать домой, стягивать противную холодную одежду, бежать в ванну греться, а потом пить теплое молоко непременно с овсяным печеньем! А туфли Косте не понравятся. Он привык, что она всегда яркая, заметная, броская! А тут-такие скучные черные туфли! Ну ужас, мам! - скажет он как их увидит и смешно сморщит нос.
- Лина! - кто то осторожно тронул ее за локоть и выдернул из мыслей на поверхность. - Лина, пора... попрощаться.
Лина оглянулась по сторонам, как будто в другой мир попала. Люди, много людей. Все в черном. Лица печальные. Глаза заплаканные. Голые деревья вокруг, холмик земли и яма. А около нее маленький прямоугольный ящик. Гроб. Для ее семилетнего сына Кости. Он шел домой из школы. И на пешеходном переходе его сбил пьяный водитель. Какая нелепость. Костя всегда переходил дорогу только по переходу. Даже если до него топать бог знает сколько, а на дороге ни машины. А тут-такое... В тот день Лина не смогла его забрать. Ей нездоровилось. И она попросила учительницу отпустить его одного-потому что он уже взрослый и ответственный. И с тех пор она прокручивает этот день в голове. Кадр за кадром. Вот он сонный на кровати, трет кулачками глаза, щеки розовые, волосы взлохмачены на макушке. Вот он сопит, завязывая шнурки. Вот уходит в школу и улыбается ей беззубо, машет рукой. Это был последний раз, когда она видела его... живым. А потом был этот звонок, после которого она провалилась в вязкое черное болото. Подруга, которая забрала ее и отвезла в морг. И держала там за плечи, пока она опознавала то, что осталось от ее сына.
Лина знала, что никогда себя не простит. За то, что не встала с кровати, поддалась недомоганию. Что не пошла и не забрала. И еще ее мозг отказывался признавать, что ее сын никогда не вырастет. Она уже не купит ему новую одежду. Не будет ворчать, что он растет как на дрожжах. Не увидит, как он бреется. Не услышит как ломается его голос.
Кто-то опять потянул ее за плечи и она поняла, что стоит и просит прощения у тела сына. Одна. Долго. А все пришедшие на похороны ждут... Им мокро под дождем, холодно и...страшно от ее горя. Лина так и не смогла заплакать. Ей хотелось, но... не могла. Мать, которая хоронит сына без слез-это очень, очень страшно. Подруга отвела Лину в машину.
- Я не хочу никаких поминок, - сказала Лина. - Никого не хочу.
- Я разберусь, - кивнула подруга.
Дома Лина прошла в комнату сына, села на его кровать. Вокруг был его мир, его запах, его присутствие во всем. Недочитанный журнал. Незаконченный рисунок. Конструктор в углу. Поделки из пластилина на полке.
- Тебе надо поесть, - сказала подруга.
- Не хочу, - покачала головой Лина и легла на кровать сына, свернулась клубочком.- Спасибо тебе. Но мне нужно... побыть одной.
Подруга хотела что-то сказать, но посмотрела на Лину и передумала. Когда она приехала на следующий день, Лина лежала там же и в той же позе. И все так же смотрела в стенку. Сжевала бутерброд и безучастно легла обратно. На вопрос: "удалось поспать?" - пожала плечами: "не знаю". Через неделю подруге стало страшно. Лина не вставала с кровати Кости, либо лежала и смотрела на его вещи, либо смотрела фотографии. На звонки не отвечала. Скорее всего не спала, а проваливалась в забытье. Ела если только ей насильно всунуть в руки еду. У подруги была своя семья и своя жизнь. Она не могла постоянно приглядывать за Линой как за еще одним своим ребенком. Она старалась ее расшевелить. Заставить встать с кровати. Дать стимул строить жизнь заново.
- А как ты думаешь? Косте ты бы такая понравилась? - крикнула она в отчаянии после очередного отказа Лины поесть и сходить в душ. - Посмотри на себя! Его красавица-мама превратилась в чудовище! Сломалась! Его ты учила стойко держать удар. А сама что?! Сдалась?!
Лина первый раз за долгое время подняла на подругу глаза. И в них промелькнуло что-то человеческое, похожее на прежнюю Лину. Она встала и пошла по направлению к ванной комнате. И тут ослабевшее тело ее подвело: ноги подкосились и Лина упала, ударившись головой об угол стола.
Она очнулась в больничной палате. Муторно болела забинтованная голова. В вене торчала игла капельницы.
- Очнулась? - донесся голос откуда-то сбоку. Лина повернула голову. На стульчике у кровати сидела санитарка. Голова повязана платком на манер деревенской бабушки. Лицо сердитое. Полные руки скрещены на мощной груди. - Умная очень ты, да?
Лина ничего не поняла из сказанного, поэтому промолчала. Но санитарке ее ответ не очень-то был нужен, поэтому она продолжила.
- Ты значит, считаешь, что ты умнее Бога? Он у тебя сына забрал, тебя оставил, а ты решила: а давай-ка я тоже самопроизвольно помру, раз такая несправедливость! А что у Бога на тебя другие планы, так это тебе плевать! Легла, значит, и гроблю себя заживо.
- Что вам от меня надо? - Лина с трудом разлепила пересохшие губы.
- Чтобы ты, дурища, перестала над собой насильничать, вот что!!! - обидно сказала санитарка, не имеющая ни малейшего сочувствия Лининому горю. - И чтоб поняла, что если Бог тебя оставил тут, то это не просто так, а планы он на тебя имеет! А что сына твоего прибрал... Так это тоже зачем-то, а не просто потому что прихоть у него такая!
- Оставьте меня в покое, - прошептала Лина, чувствуя, что она не в силах продолжать этот разговор. - Я на вас пожалуюсь, что вы ко мне пристали?
- Да жалуйся куда хочешь, - санитарка махнула полной рукой. - Только одну вещь себе уясни: сынок твой безвинно к Богу преставился. А ты сама уйти хочешь. Грех это. Если по своему сделаешь, не встретитесь вы там!
Лина взвыла, зажала уши руками. Невыносимая боль заполнила ее всю и выплеснулась наружу через край. На крик прибежала медсестра, спросила что произошло.
- Выведите ее, - простонала Лина, - Она меня мучает!
- Кто? - удивилась медсестра.
Лина опустила руки и огляделась. Палата была пуста. Никаких следов противной санитарки.
- Кто мучает? - переспросила медсестра.
- Санитарка, - неуверенно ответила Лина. - Полная такая. Только что вышла.
- Никто отсюда не выходил, - сказала медсестра и посмотрела на Полину подозрительно. - Тетя Глаша утром только моет, а сейчас ночь уже!
- Приснилось, значит, - соврала Лина, которая уже сама испугалась. - Кошмар приснился!
- Я вам успокоительное сейчас дам, - и медсестра ушла за таблетками.
Лина потерла гудящую голову. Как ни странно, головная боль вернула ей способность мыслить. Ее сын умер. И он явно не был бы счастлив, что его мама решила уморить себя заживо. Предать все то, чему она его учила. Костя ушел, а она осталась. И должна учиться жить заново. Без него.
***
Наташа сидела на больничном подоконнике, обхватив колени руками. По больничному двору крался больничный кот. Толстый и полосатый. Наташа про себя назвала его Васькой. Ей очень хотелось выйти и Ваську потискать, но у нее не было теплой одежды. В больницу ее привезли без сапог и пальто. Прямо в том, в чем ее нашли около лестницы, с которой она скатилась, оступившись, и пересчитала добрую половину ступеней головой и ребрами. В больнице добрая врач сказала, что Наташа счастливица-этак загреметь и отделаться только небольшим сотрясением мозга и синяками. Сказала, погладила по голове и вытащила из кармана белоснежного халата конфетку. Наташа теперь обходов врача ждала с нетерпением, и все думала-а дети у нее есть или нет, и какая она мама? Строгая? Или добрая?
Наташе было 5 лет и она была детдомовским ребенком. Когда ей было 2 года, а ее брату-4, их мама ушла из дома и больше не вернулась. Вернее, она выбежала в булочную, находившуюся на первом этаже, и не вернулась обратно. Первый день голодные и перепуганные брат и сестра сидели в обнимку и просто ее ждали. На второй пошли проводить инспекцию в кухонных шкафчиках и холодильнике и подъели все, что нашли съестного. А на третий, когда вся еда закончилась, а мама так и не вернулась, брат принял мужское решение и пошел к соседке.
Соседка переполошилась, вызвала соцслужбу, полицию, скорую, пожарную и МЧС. Пожарники и МЧС сказали, что не приедут. Врачи "скорой помощи" детей осмотрели, сказали, что у них шок, но в целом они в порядке. Полиция ушла искать маму, а соцработники увезли брата и сестру в детский дом. Пока мама не найдется, сказали они. И с тех пор Наташа маму ждала каждый день. Она совсем не помнила ее лица, но помнила тепло ее тела, мягкие руки, которые ее обнимают, прижимают к себе и гладят ее волосы, плечи, щеки, помнила ее поцелуи, которыми мама покрывала все ее лицо. Наташе не хватало тепла, ласки, объятий, как не хватает этого всем детдомовским детям. Они с братом часто сидели обнявшись на кровати и шептались тихонечко, почему же мама не приходит никак. И приходили к мысли, что мама просто заблудилась, не могла дойти домой. А потом пришла, а там-нет никого! Они ж не сказали ей куда уехали! И теперь нужно ей как-то сказать где они! Воспитатели в детдоме говорили, что когда мама найдется, то ей сразу скажут, откуда их забирать. И Наташа бежала к двери всякий раз, как слышала ее скрип. Вдруг мама пришла? Вот и в этот раз, уже поздно вечером, после отбоя, она услышала внизу хлопок, и, как была, в пижаме, поскакала встречать маму. Поскользнулась на ступеньке и улетела вниз. Перепуганная уборщица тетя Ира, которая в ночи решила выбросить мусор в помойку, даже ругать ее не стала, а сразу вызвала скорую помощь. И вот Наташа в больнице. Здесь тепло и кормят, но скучно очень. Ни игрушек, ни книжек, ни занятий... Только и развлечение, наблюдать как больничный кот Васька неуклюже охотится на воробьев.
- Натуська! - в палату зашлянула веселая медсестра Таня. - Скучаешь?
Наташа подтвердила, что скучает.
- Слушай, а шлепай-ка ты по коридору в соседнее крыло. Там телик новый поставили, хороший! Мультики посмотришь! А из пациентов только одна тетка лежит! Никто не помешает! Давай, быстренько, ага?
- Ага, - кивнула Наташа и послушно пошлепала смотреть мультики.
***
На второй день, когда голова перестала болеть при попытке оторвать ее от подушки, а в глазах перестали мерцать звезды, Лина решила отделить себя от кровати и выйти в свет. То есть в больничный коридор. Сначала она долго рассматривала в зеркале свое осунувшееся лицо с синяками под красными, ввалившимися глазами, спутанные волосы паклей, потрескавшиеся губы.
- Красотка, - вынесла она вердикт отражению, закрутила на голове гульку, ополоснула лицо холодной водой и по стеночке выползла из палаты.
В свете, то есть в коридоре, было как в голливудском боевике. Том, в котором сначала был ядерный взрыв, а потом главный герой продирает глаза и понимает, что он остался один во всем городе. Или во всем мире. Лина удивленно оглянулась по сторонам. Вокруг не было ни души. Вот ни единой. Даже пост медсестры был пуст. Только вдалеке был слышен работающий телевизор. Лина пошла на звук. В кресле около телевизора сидела девочка, поджав под себя ноги, и увлеченно смотрела мультик. Лина удивилась и села рядом.
- Привет, - поздоровалась девочка. - Я Наташа. Я упала с лестницы, у меня было сотрясение мозга и меня привезли сюда! Доктор сказала, что со мной все будет хорошо уже скоро и чтобы я много отдыхала!
- А я Лина. А я просто упала и ударилась головой, и у меня тоже было сотрясение мозга. И доктор тоже велел мне много отдыхать.
- Ух ты! - рассмеялась девочка. - Какие мы с тобой! Груши-упадуши!
Костя тоже любил придумывать такие смешные рифмы. Сплюша-Костюша. Мамуля-красотуля. Лина шумно втянула носом воздух и сжала зубы.
- Вот твоя мама испугалась, наверно, - сказала она, чтобы срочно отвлечься от темных мыслей, которые опять поползли в ее голову со всех сторон.
- Моя мама потерялась, - сообщила Наташа. - Поэтому мы с братом пока живем в детдоме, но скоро она найдется и нас заберет! Я поэтому и с лестницы упала! Внизу дверь хлопнула, и я думала, это она!
Лина уставилась на нее во все глаза. Она раньше никогда не видела детдомовского ребенка. Нет, конечно, она даже читала статьи на тему... недолюбленности детдомовских детей, призывы им помочь социально адаптироваться, но ... ей это казалось чем-то нереальным. Как? Как можно отказаться от своего ребенка? Которого ты носишь 9 месяцев внутри, который пихается, пинается и елозит в животе. Или вот от этой девочки? Розовые щечки, ясные голубые глаза, льняные кудряшки. Ручки еще по младенчески пухлые. Как можно добровольно от этого отказаться? Ее надо целовать, тискать каждый день, говорить, что любишь до луны и обратно. А она маму ждет... и с лестницы падает.
- А... давно ты в детдоме? - осторожно спросила Лина.
- Три года, - поделилась Наташа. - Там ничего, только мамы все нету! А у тебя есть дети?
- Да, то есть нет, - ответила Лина дрогнувшим голосом. - У меня был сын... Костя. Ему было 7 лет. Неделю назад его... сбила машина.
- Ой! - Наташа зажала рот ладошкой. И глаза округлила. - Ой-ой! И он умер?
- Умер, - подтвердила Лина дрогнувшим голосом.
Наташа вдруг расплакалась, влезла к Лине на колени и начала гладить ее по голове, обнимать за шею горячими ручонками и шептать в ухо, что ей так жалко, так жалко ее сына! Ужас как жалко, пусть он вернется, как и ее мама!!! Лина, ошарашенная таким потоком эмоций, сначала робко обняла девочку, а потом... потом она почувствовала, как внутри у нее ломается лед. Толстая корка льда, которая сковала все внутри после известия о смерти сына, которая мешала дышать, есть, пить, спать! И Лина разрыдалась. Слезы текли горячим потоком, принося невыносимое облегчение.
Лина плакала и крепко прижимала к себе ребенка. Маленького, теплого, живого ребенка, который так отчаянно нуждался в ласке. Наташа прекратила плакать так же неожиданно, как и начала. Удобно устроившись на коленях у Лины, подложив ее руку себе под щеку, она спросила:
- А ты ко мне в гости придешь? Ты мне понравилась!
Лина кивнула. Она была уверена, что придет.
- Мы пойдем в зоопарк, - сказала она. - Если тебя отпустят.
- Только у меня брат есть, старший! - строго сообщила Наташа. - Его тоже возьмем в зоопарк?
Лина пообещала, что брата возьмет тоже, всенепременно.
Через месяц Лина, выписавшись из больницы, приведя себя в порядок, отправилась в гости к Наташе. Утро было раннее, воспитанники завтракали, и Лина уселась ждать ее в коридорчике, страшно волнуясь. Весь месяц она понимала, что скучает по ней, по ее смеху, ее курносому носу, наивному взгляду и манере постоянно обниматься. Скучает так... как будто она ее родная дочка. Лина уже распланировала день, как она пойдет с Наташей и ее братом в зоопарк. Потом в кафе, где они будут есть мороженое. А потом в парк на аттракционы. Ей сказали, что это все можно, нужно только согласовать все с директором, а она будет попозже. Двери столовой распахнулись, из них веселым горохом высыпались дети. Прямо на Лину по коридору бежали двое мальчишек. Один догонял, второй удирал. Оба задорно хохотали. Линино сердце стукнуло 2 раза и провалилось в пятки. Солнце светило мальчишкам в спину, и она не видела их лиц. У удирающего мальчишки были торчащие во все стороны вихры. Курносый нос. Ручки-веточки, выглядывающие из рукавов великоватого свитера. И круглые щеки. "Остановись, - сказала себе Лина. - У тебя галлюцинации, этого просто не может быть."
- Коооооостяяяяя!!!! - завопили где-то сбоку.
Лина вздрогнула и обернулась. Из соседнего крыла детского дома на всех парах неслась Наташа. Льняные кудряшки развеваются, на лице-улыбка.
- Кооооостяяяяя!!!! Ты готоооооов?! - вопила она на бегу.
Костя остановился прямо около Лины.
- Ты чего орешь?! - завопил он в ответ.
- Ой, - сказала Лина и прикрыла рот рукой.
Около нее стоял... ее сын. Которого она похоронила чуть больше месяца назад. Стоял живой и невредимый, улыбался подбегающей сестре и поправлял лезущую в глаза челку.
- Ты пришла!!! - обрадовалась Наташа, не снижая тембра голоса и повисла у Лиы на шее. - Ух ты!!!
- Наташка, не вопи, - велел ей брат серьезно и протянул Лине маленькую ладошку. - Меня зовут Костя, здравствуйте. Наташа рассказала, как вы познакомились. Спасибо, что согласились взять нас на прогулку.
- Ангелина, - Лина от растерянности представилась полным именем. - И мне очень приятно!
- Ну давай, давай, давай! - Наташа в нетерпении прыгала рядом на одной ноге. - Тебе еще нужно сходить к Ирине Николаевне и нас отпросить на день! Она хорошая, она отпустит! Ну иди уже, иди!!!
Лина постучала в дверь с табличкой, на которой значилось, что за дверью- Румянцева Ирина Николаевна, директор.
- Входите, - разрешили из-за двери.
Лина вошла и остолбенела второй раз за утро.
- Аааа, пришла? - подняла глаза от бумаг сердитая больничная санитарка. Или директор Ирина Николаевна? - Что столбенеешь? Садись.
Лина послушно села.
- У них никого нет, - без предисловий сообщила директор. - Отец неизвестен. Мать убили наркоманы, когда она в булочную за хлебом вышла. Они у нее кошелек хотели выдрать, а она в него вцепилась. Последне там было, неверно. Вот они ее и... ножом. А потом перепугались и бросили тело в мусорные баки позади магазина. Там ее и нашли... аккурат через три дня, как мусорка приехала. А они... не знают. Ты их видела? У них надежда есть. Они маму ждут. Поняла, а? Там вон, - директор ткнула пальцем вверх. - Мне сразу сказали, что к чему, и вмешаться велели. Так что уж не сердись, если я... резко так. Никак ты меня не слышала! Ну хватит реветь, детей испугаешь!
Лина вдруг поняла, что все время плачет, слушая Ирину Николаевну. Она кивнула, вытерла слезы руками, встала.
- Я поняла, - твердо сказала она. - Спасибо!
- Ну чтоооооо??? - налетела на нее Наташа. - Что? Что? Можно? Отпустила? Ой, а ты что в слезах? Что, не отпустила?
- Дети, - Лина села по турецки прямо на пол, скрестила ноги. - Послушайте меня. Наташа, помнишь, я говорила, что головой ударилась? - Наташа кивнула. - Ну так вот. До этого я тоже... падала. И у меня была амнезия, это память когда теряют! А сейчас я ударилась опять, и память вдруг ко мне вернулась! И я вспомнила... что у меня есть дети... двое. Мальчик и девочка!
Лина осеклась от подступающих к горлу слез и посмотрела на брата и сестру. Наташа тарашила глаза и еще ничего не понимала. А у Кости дрожали губы.
- Мама? - спросил он неуверенно и повторил - Мамочка?!
Лина кивнула.
- МАМА!!! - два счастливых детских голоса заметались по стенам детского дома, разнося по его закоулкам самое желанное и самое частопроизносимое здесь слово.
- Пойдемте домой, дети, - Лина встала, крепко держа в руках две детские ручонки. - Пойдемте. Ирина Николаевна разрешила!!
***
- Тяжеловато в этот раз было, - сказала директор Ирина Николаевна, глядя как Лина уводит со двора брата и сестру, которые крепко держат ее за руки и заглядывают в глаза. - Зато сразу двое! Так, кто у нас следующий на очереди?
Она надела на нос очки в тонкой оправе и потянула на себя стопку папочек с делами воспитанников.
Автор: LeNuR
Источник: https://litclubbs.ru/articles/7724-pro-schaste.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#счастье #любовь #дети #близко #проза
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь и ставьте лайк.