Почему литература стала вдруг не нужна в современном мире? Как и почему это случилось?
"Во первых строках письма" прошу заметить, что это пишет человек, который любит литературу, отдал ей значительную часть жизни и надеется, что понимает, о чём говорит.
А "во вторых" – предупреждаю, что буду говорить, в основном, о грубых и вульгарных причинах, а не о тонких, к поцелуям зовущих.
Не так давно мы с сыном-школьником участвовали в заочной школьной олимпиаде по литературе. Учительница очень просила, ей для отчётности было нужно. Школа тогда была повёрнута на "профориентации", и по заданиям олимпиады было очень понятно, на какие профессии "ориентируют" детей, имеющих склонность к литературе. Их всего две. Сценарист и рекламный копирайтер.
И мне трудно упрекнуть господ из методического отдела в том, что они плохо подумали! Можно, конечно, научить ребёнка быть поэтом или литературным редактором, а есть-то он что будет? Профессия должна кормить.
Все помнят, что писатель Михаил Зощенко "пострадал от сталинского режима" – Андрей Жданов, которому только надорванное во время войны сердце помешало стать преемником Сталина, пропесочил их с Ахматовой в печально известном постановлении "О журналах "Звезда" и "Ленинград".
Но не все помнят, что до этого Зощенко был богат и занимал лучшую квартиру в "писательском доме" на Канале Грибоедова. А почему?
Он сам это объяснил в книге "Письма читателей". Вот пишут ему две молоденькие девушки. Приехали из деревни, устроились работать прислугой (домработницами). Мы, пишут, лишний раз себе леденцов в выходной не купим, а купим лучше книжку ваших рассказов, они жизни учат, спасибо вам.
Представляете? Зощенко-то писал сатиры! А деревенских девчат они жизни учили. И смеяться тут совершенно не над чем.
Вот они приехали из деревни в огромный город, где всё другое, неизвестное, непонятное, незнакомое. Интересное! А что видят, кроме плиты да веника? С кем могут поговорить, кроме истопника да дворника?
А из книжек Зощенко можно узнать, что там, за пределами их муравьиной тропы от печки до рынка, происходит. Вот например, больница. Что там с человеком делают? Интересно, в их деревне больницы не было! А вот дядечки солидные в толстовках, с портфелями, на службу ходят. Что там у них на службе? Зощенко всё это рассказывает. Расширяет горизонт восприятия. Ну, и опять же – как жена с мужем ругается, как с любовником ему изменяет, что вообще у людей в жизни бывает... Интересно!
Вот они и тратили на книжку воскресный гривенник. И таких гривенников было много, очень много. Литература была "доходным бизнесом". И для писателей, и для "инфраструктуры" – от корректора и наборщика до книготорговца. В писатели каждый хотел попасть, кто два слова связать умел. Напечатали рассказ в "Новом мире" – полгода можно не работать! А уж если книгу издали... Дача в Переделкино или Комарово – раз! Дом творчества в Гаграх – два! Ресторан с друзьями, квартира с эркером – три, четыре... Разве что персональных шофёров не было.
Так продолжалось до... Ну, если считать читательский бум конца восьмидесятых, то года до 93-го. А потом всё. Извиняйте, барин. Свобода приходит нагая.
Да вот вся эта история в трёх строках: тираж журнала "Литературная учеба" в 1980 году – 25 тысяч экземпляров; в 1990 году – 900 тысяч; в 2000 году – одна тысяча. В 2017 году при тираже 300 экземпляров журнал закрылся. Почему именно этот журнал беру – потому что знаю точно, без вранья и надувания щёк.
Заметьте: ещё никакого интернета с ютубом и видеоиграми не было, а литература – р-раз!.. и перестала быть интересна обществу. Не интернет заслонил – жизнь стала чересчур хлопотная. За товаром в Польщу, Индию, Китай мотаться, на рынке мёрзнуть-крутиться, от бандюков уворачиваться... Чем больше живёшь, тем меньше читаешь. Тупо не до того.
Сильнее всех пострадали (морально) те, кто "приватизировал" сверхдоходный книгоиздательский бизнес на пике роста в конце восьмидесятых, незадолго перед падением. Виллы-то успели построить, а вот яхты... А вилла без яхты – это хуже, чем нищебродство. Это как в пиджаке без штанов ходить. Поэтому доставшийся им "книжный бизнес" они от души ненавидят. Я знаю, был накоротке с одним из них, и он мне "палил расклады". Им вообще никакая эта литература и близко не интересна. Их интересуют бабки – доход, убытки, дотации. И ещё – "как бы на другую тему перескочить" (а поздно, все другие "темы" расхватаны). Вот блин...
Теперь смотрите, что получается. Ту сферу деятельности, из которой уходит "рентабельность", покидают и наиболее ценные (знающие себе цену) специалисты. Авторы, редакторы, издатели и так далее. Качество "производства" снижается. Как именно это происходило, я описывал в статье "Как убивали русскую литературу", можно заглянуть, если не видели. А зачем нужен плохой продукт? Русской литературе второсортной быть не к лицу. Лучше никакой, чем такая.
Не "писателей хороших больше нет" – есть! Нет среды, в которой кристаллизуется большой писатель. И общественного запроса на большого писателя, по правде сказать, тоже нет. За тридцать лет литературный вкус испорчен безнадёжно – посмотрите, что на "Автор тудей" читают. Хотя там есть стоящие вещи и авторы, но... "Мыло" есть "мыло". "Мыло" затягивает. Положите рядом на одну полку мыло и душистую розу – "кто сборет"?
Но там хоть какая-то живая жизнь. А какая жизнь в крохотном, изолированном от общества сегментике бывшей "большой", бывшей "серьёзной", а ныне "элитарной" литературы? "Украл, выпил, в тюрьму". Премия, фуршет, сплетни – вот и вся жизнь, а кому пишем, для чего пишем, какая от нас польза стране, это никого не интересует. Об этом даже заикнуться неприлично – дураком себя выставишь.
Был тут у нас "год литературы" лет семь назад. Президент с писателями встречался, я тоже ходил. Знаете, о чём говорили писатели с президентом? О Литфонде. Ну, это поликлиники, дачи – вот это всё. О том что литературе (в их, писательском, лице) нужна господдержка. А знаете, ещё о чём?
Ни о чём больше.
Вы спросите – а ты что ж молчал, умный такой? Ну так помилуйте, кто б там меня спрашивал? Я в зале сидел, "в восьмом ряду, в восьмом ряду", от меня до президента не допискнуть было.
Положено заканчивать заметки чем-нибудь оптимистическим. Э-э-э-э... Очень мне нравится в фильме "Мы из джаза" один момент – как немолодого саксофониста из военного оркестра "свинговать" учили. Бились с ним, бились, он тупил, тупил... А как репетиция окончилась, с облегчением плечами пожал: "Что за свинг такой? А ну его! Сыграю-ка я для души..." И стал тихонечко дудеть что-то великодержавное, полковое.
Давайте-ка и мы, как он, – для души! Читать и обсуждать классику. А про литературу скажем "затаилась на время". Потому что не всё мы решаем...
Ещё есть дети.
Идеальный русский роман ("Дым" Тургенева)
Как Шукшин цитировал Достоевского
Песня как молитва (Скрытая кульминация романа "Анна Каренина")
"Честный, советский..." Книги нашего детства