Этика предпринимательства староверов
Старообрядческое предпринимательство начинает развиваться с конца XVII века. Насельники Выговской старообрядческой пустыни в Олонецкой губернии, находившиеся в тяжелых условиях жизни Русского Севера, оторванные от государственных экономических связей, в поисках путей выживания начинают свою предпринимательскую деятельность: организовывают торговлю хлебом, охватывающую собой все торговое посредничество между южными областями и нуждающимся в хлебе Петербургом, распространяют хлебные торги, торгуют льном, звериными шкурами, маслом, рыбой. Постепенно они расширяют свои экономические мощности: открывают склады товаров в Петербурге и больших городах, строят китобойные суда, отправляют корабли охотиться на север и на восток от Новой Земли. Центрами выговской торговли становятся Москва, Нижний Новгород, Рыбинск, Казань, Астрахань. В Сибири при многих мануфактурах почти всеми «харчами» торговали вы-говские раскольники. Свои суда у выговцев появляются и на Белом море. Они использовались не только для транспортных и торговых операций, но и для китобойного и тюленьего промысла. Корабли Выга ходили охотиться далеко на север, за Шпицберген, на восток от Новой Земли. Насельники Выга работают на правительственных металлургических заводах в Повенце, где добиваются благорасположения начальства своим трудолюбием, трезвостью жизни и мыслей. Снабжают царский двор оленями и редкими северными животными, птицами и рыбными припасами. По всей видимости, владели выговцы и тайнами местонахождения золотых руд. Все это позволило общине быть фактически на легальном положении в период тяжелых гонений на раскольников. Выговцам было официально разрешено ездить по стране, хотя и исключительно по торговым делам. Эту свободу передвижений по торговым делам выговцы использовали для налаживания системы торговли и кредита среди своих одноверцев-купцов. Такая система дала весомые результаты уже в XVIII столетии. О суммах оборотов Выговской общины при Андрее Денисове неизвестно, но известно, что в первой трети XIX века, уже в период ослабления хозяйственной мощи Выга, чистый доход общины превышал 200 000 рублей — значительная сумма по тем временам. Правительство Николая I даже вынуждено было пойти на определенные меры для ослабления экономической мощи Выга: в 1837 году в Выговском общежительстве было разрешено селиться только «престарелым и дряхлым, не могущим трудами своими снискивать себе пропитание». Правительство запретило также переселяться в Выгорец людям из других губерний.
Выговское общежительство было своеобразной демократической федерацией монашеских общин с соседними деревнями, населенными староверами. Во главе стоял совет старцев. Все решения выносили большинством голосов. В спорных случаях решение принимал выборный руководитель-киновиарх. Общежительство было собственником угодий, организовывало производственные и торговые мероприятия. Большинство русских монастырей держалось тех же самых принципов устройства, общинного владения и хозяйствования, но на Выге эти принципы распространились еще и на общины крестьян и рыбаков, создав тем самым некое миниатюрное своеобразное социалистическое государство, основанное на коллективном хозяйстве. То есть старообрядцы изначально показывают совершенно особую форму организации бизнеса — коллективную.
Кроме Выга в XVIII столетии подобные старообрядческие общины начинают свою деятельность и в других районах России: в первую очередь на Севере, например, Велико-Пижемская. Особенно выделялись знаменитые Ветка и Стародубье. В ту же эпоху, примерно до середины XVIII столетия старообрядцы осваивают на Урале и в Западной Сибири кожевенный и салотопенный промыслы, начинают добычу золота и, что самое важное, становятся проводниками в развитии русского горного дела и русской металлургии, во многом благодаря выходцу из старообрядцев Никите Демидову.
В дальнейшем старообрядческое предпринимательство проходит определенные витки своего развития, сообразно соответствующему этапу истории страны:
1) в период реформ Екатерины II, когда расширяется его географический ареал. Экономические реформы Екатерины Великой были не только направлены на развитие предпринимательства и коммерции в России, но и вовлекали старообрядчество в определенную канву социально-экономических отношений с государством на фоне этих реформ. Императрицей были дарованы староверам определенные преимущества в торговле и предпринимательстве: старообрядцам — переселенцам на окраинные районы страны было разрешено Екатериной II записываться исключительно в купеческое и крестьянское сословия (что изначально направляло деятельность староверов в сферу бизнеса и кустарного производства). Старообрядцы селились на окраинах, поэтому становились недосягаемы для чрезвычайных повинностей вроде содержания войска и курьеров. Раскольники получали льготы от податей на шесть лет; освобождались от поставок рекрутов, лошадей, подвод, конных и пеших работников. Благодаря всем этим мерам значительно расширяется география старообрядческого бизнеса, который охватывает земли северной Украины и Белоруссии, Центральной России, юго-западной и западной России, волжских районов, а также Дальнего Востока; обширные территории: с юга на север, с запада на восток. Прежде всего в Новороссии: Кременчуге, Одессе, Николаеве, Херсоне и других городах. Староверы захватили здесь почти все главные отрасли торговли, откупа, казенные и строительные подряды, торговали вином, строили сахарные, текстильные и кирпичные фабрики. Приволжские края и по правую, и по левую стороны Волги в среднем и нижнем ее течении вплоть до Астрахани тоже были «крепко захвачены» расколом. Раскольники стратегически держали в своих руках и все главнейшие дороги, идущие из Нижегородской губернии. Почти все поселки от Сызрани до Саратова были основаны староверами. «Новый дух свободной жизни», «уверенность в себе» и вытекающие отсюда предприимчивость и «дерзновение» характеризовали волжских поселенцев. В Калуге — втором (первым была Москва) по числу купцов городе России в XVIII веке — все местное купечество и духовенство осталось на позициях староверия. С конца XVIII века старообрядческое предпринимательство завоевывает также просторы Москвы и Подмосковья.
Один из священников официальной церкви говорил, что к старообрядчеству принадлежит теперь половина народа, но с этой минуты, как народ будет свободен, старообрядцы составят 3/4 населения.
Время Екатерины Великой затронуло многие важные сферы жизни России. В первую очередь это касается развития бизнеса в стране. В 1775 году был принят Манифест о свободе предпринимательства, согласно которому для открытия предприятия не требовалось разрешения правительственных органов. Именно старообрядчество стало активным распространителем данной реформы.
Старообрядцам было проще, в силу своей организации, обходить бюрократические препоны при открытии дела. В результате территориального вовлечения в предпринимательскую сферу староверы постепенно начинают преобладать и в среде крупнейших купцов и промышленников (в их числе Бугровы, Гучковы, Демидовы, «хлебные короли» Мальцевы, Морозовы, Рябушинские, Сироткины, Солдатенковы). Процент староверов в купечестве был значительно выше и в других регионах страны: в Олонецкой губернии, Прибалтике. Продолжается влияние старообрядцев на Урале. Но следует обратить внимание на такой факт, что старообрядцы — предприниматели и купцы отрицательно относились к финансовому капитализму, к торговле деньгами, поэтому практически не создавали банкирских домов: отношение к коммерческим финансовым сделкам даже без оттенка ростовщичества было резко отрицательным. В классическом банковском капитале старообрядцы принципиально видели угрозу поступательного хозяйственно-экономического развития страны. Банкиры — «мертвые от мертвых цифр» — не способны развивать дело, потому что делают акцент на бумаги и цифры, а не на людей и производимый товар;
2) новый этап развития старообрядческого предпринимательства приходится на период реформ 60-х годов XIX века. Промышленный облик страны в пореформенное время определяла легкая промышленность, ведущую роль в которой играли старообрядческие фамилии (Гучковы, Морозовы, Прохоровы). Бурное развитие получила и горнодобывающая сфера, сосредоточенная главным образом на Урале, где староверам принадлежала главная роль. В Сибири и на Урале почти одни старообрядцы создали кожевенный и салотопенный промыслы, начали добычу золота и другие производства. В настоящее время мало кому известно, что именно предприниматель-старообрядец С.М. Шибаев был одним из пионеров использования нефти для производства машинных смазочных масел. Шибаев, упорно продвигавший эту свою идею в производство, пережил со своей семьей немало горьких минут, когда «один за другим катились шибаевские миллионы в нефтяные колодцы и там застревали надолго, рискуя погибнуть». Дела Шибаева пришли в совершенный упадок, но все равно он верил в успех использования нефти. Его вера в итоге оправдалась. Но его потомки не были столь дальновидными и продали дело Ротшильдам из-за личных семейных переживаний, связанных с этим бизнесом.
Пореформенное время ознаменовалось также в экономическом развитии страны расширением мелкотоварного производства, в которое все более активно включаются как старообрядцы-мануфактуристы, так и мелкие кустари, связанные между собой единой конфессионально-экономической структурой. Например, в Гуслицах местные купцы давали на дом работу крестьянам-старообрядцам и затем забирали готовую продукцию. В Центральной России таким образом создаются целые сотни фабрично-заводских поселков (типа Орехова-Зуева), освоенных главным образом старообрядческими капиталами.
Фактически старообрядцы стали проводниками реформ, самой наиболее активной экономической прослойкой населения. На этом этапе формируется определенная этика хозяйствования староверов, этика предпринимательской деятельности, этика накопления, этика труда;
3) следует отдельно выделить и этап развития предпринимательства староверов, начавшийся в начале XX века, в так называемый зо-
лотой век капитализма в России, когда староверы-предприниматели включаются уже и в социально-политическую жизнь России (Гучковы, Рябушинские и другие), когда старообрядческое предпринимательство обозначает контуры построения русского общинного капитализма (основанного на корпоративном духе, вбирающем в себя синтез домостроительства, общинности русского народа, этических ценностей в качестве экономических регуляторов и традиционных капиталистических элементов), когда определяет внешние и внутренние пути социально-экономического развития страны на предстоящее XX столетие.
Уже в первом историческом опыте старообрядческого предпринимательства целью бизнеса объявлялось не личное обогащение, а сначала выживание, потом и процветание общины как таковой. Здесь старообрядческое предпринимательство существенно расходится с пониманием бизнеса и его целей в протестантской этике: нет идеи предпринимательской успешности как особой личной богоизбранности; напротив, есть идея общинности, коллективного бизнеса, целью которого И. Филиппов называет «между собою мир и любовь братскую». Эту основополагающую идею организации бизнеса в конце XIX века развил Павел Михайлович Третьяков: «Моя идея была, с самых юных лет, наживать для того, чтобы нажитое от общества вернулось бы также обществу (народу).. .»
Интересно, что в 1847 году настоятель одной из старообрядческих общин в Москве Дмитрий Андреянов, желая устроить помещение для своей общины, предложил прихожанам от себя личное пожертвование в размере 20 тысяч рублей на покупку у купца А. Сорокина земли для последующего строительства. Однако прихожане на пожертвования не соглашались и были «намерены общим участием приобрести торгуемый участок земли, дабы он не был частное, а общественное владение; равно как таким же быть предназначают и дом, предполагаемый на нем выстроить»2". Этот факт подчеркивает предпочтительным общинный характер как капиталовладения, так и предпринимательской деятельности у старообрядцев в дореволюционной России. Налицо прямо противоположный стремлению к корыстной наживе этический подход к бизнесу: не личное накопление как показатель богоизбранности и индивидуализация личности, а накопление как средство для спасения общины верующих и, как следствие, самой России как оплота православия.
Идея общинности была положена и в основание особого института торговли, в котором участие принимают исключительно старообрядцы, скрепляемые единой верой и образуя единую торговую цепь; а также в создание разветвленной и оперативной системы кредитования своих единоверцев. Старообрядец Мануил Петров в «Наставлении братии, занятой торговым промыслом» в 40-е годы. XVIII века, указывал важность кооперирования староверов в торговом деле. Он дает конкретные указания к организации торговли в Санкт-Петербурге. По донесениям на московских раскольников в середине XIX столетия каждая молельня окормляла своих прихожан не только духовно, но и материально: денежными пособиями, кредитами, способствовала росту торговых оборотов. Владельцы же капиталов были «как экономы, кассиры, действующие только как бы на правах безотчетных прикащиков: их капитал есть собственность веры и общины».
Подобное коллективное, а не личное основание бизнеса сохранялось вплоть до 1917 года. В. Рябушинский писал о банковском деле в дореволюционной Москве: «Главная цель у нас была — солидарность». Он вспоминает, как банк Н.А. Найденова в свое время оказался в сложном положении в связи с колебаниями цен на хлопок. Хлопководы были не в состоянии возвращать данные им ссуды. Торговцы в свою очередь вынуждены были задерживать платежи банкам. Клиенты найденовского банка стали снимать деньги с текущих счетов и вкладов. Эта ситуация приняла опасные размеры, и тогда Павел Рябушинский-старший принимает решение стянуть все свои деньги из других банков в Торговый банк Найденовых. В результате Торговый банк — «вотчина Найденовых» (примечательно, что сами Найденовы не были старообрядцами) — сохранил свою репутацию небольшого, но прочного, настоящего «московского банка» и благополучно дожил до революции 1917 года. Этот пример говорит об отсутствии у старообрядческого предпринимательства культа конкуренции, признанной нормы в современной западной бизнес-этике. Старообрядческой «манере» предпринимательства было свойственно высокоэтичное отношение к конкурентам: «Мы, смотря на их успех, должны радоваться», — говорил о конкурентах Т.В. Прохоров, когда его предприятие было на грани краха. Он же рекомендовал не думать о конкурентах в работе, а думать исключительно о деле. Не свойственно было обмениваться справками о кредитоспособности конкурента или иными деловыми сведениями. Считалось неуместным заходить в «чужой амбар» даже к знакомым, поскольку таким путем можно было спровоцировать «недобросовестную конкуренцию». Хорошей фирмой в России считалась та, которая могла торговать дешевле, чем ее конкуренты, но эта дешевизна не должна была идти за счет недоплаты торговому персоналу. Основания подобного отношения — в религиозных нормах, закрепленных как в Священном Писании: «как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними», так и в практическом хозяйственно-этическом православном руководстве — Домострое.
Успешность бизнеса в старообрядческом понимании не могла быть личной, она могла быть только коллективной. И старообрядцами всегда четко проводилась эта линия. В начале XX века по предложению Совета Всероссийских Съездов старообрядцев на селе организовывались сельскохозяйственные артели, потребительские лавки, ссудо-сберегательные товарищества. В своем обращении Совет конкретизировал: «Можно надеяться, что если бы старообрядцы, сознав мощь объединения на почве экономической жизни, стали учреждать у себя кредитные или ссудо-сберегательные товарищества..., а равно сельскохозяйственные потребительские и другие общества, работая в них общими соединенными силами, помогая друг другу при взаимном согласии и поддержке, то этим они не только подняли бы свое личное благосостояние, но принесли бы великую службу и государству, улучшив по мере своих сил и знаний нашу сельскохозяйственную промышленность».
Не случайно мы не встречаем в среде старообрядческих миллионеров единоличников, весь бизнес строится как семейное дело. Семейный характер предпринимательства способствовал формированию совершенно особой этики взаимоотношений на предприятиях, создавал дух взаимной связи и взаимной ответственности, корпоративности. Но при этом не видим и нивелирования личности. В каждом из поколений предпринимательских семей находим одаренных, зачастую творческих людей. Так, у Павла Михайловича Рябушинского было восемь сыновей. Все они участвовали в семейном бизнесе. Один из них, Дмитрий, был ученый-физик, оставивший более 200 научных работ, член-корреспондент Французской Академии наук, создатель Общества охраны русских культурных ценностей. Павел Павлович — самый известный из Рябушинских, был видным общественным и политическим деятелем в дореволюционной России: председателем Московского биржевого комитета, членом Государственного совета по выборам от промышленности, председателем Общества хлопчатобумажной промышленности, председателем Всероссийского союза промышленности и торговли. Им была создана газета «Утро России», считавшаяся органом прогрессивного московского купечества, а сам он был сравнительно левых настроений и не боялся их высказывать. Владимир Павлович также занимался общественной деятельностью, был в правлении Московского банка и гласным Московской городской думы. После революции, находясь в эмиграции, он написал ряд произведений, которые отражают как эпоху в целом, так и конкретизируют этику хозяйствования в среде староверов-предпринимателей, купцов и промышленников. Современников часто поражала такая характерная особенность всей семьи предпринимателей Рябушинских, как их внутренняя дисциплина. Не только в делах банковских, но и общественных каждому было отведено свое место по установленному рангу, а «на первом месте был старший брат, с коим другие считались и в известном смысле подчинялись ему».
Крупный старообрядческий семейный бизнес — это уже не форма поселения — республика, но также достаточно мощная коллективная организация с единоверческой конфессиональной поддержкой как самой сети таких старообрядческих предприятий, так и внутри каждого предприятия от мастеров до простых рабочих. Это своеобразная семья, имеющая не только родство и семейные отношения, но и являющаяся определенной экономической единицей. Пайщиками предприятия и кредиторами фирм становились зачастую исключительно ее члены. Каждая семейная единица бизнеса экономически была соединена с другой через религиозную общину, (Рогожское кладбище, Преображенское кладбище и т.п.), и оказывала материальную помощь всей общине посредством вкладов. То есть первоначальный коллективный принцип организации бизнеса у старообрядцев сохраняется: община староверов в центре, вокруг которой группируются семейные предприятия общинников, множество связанных с ней крупных и мелких единиц предпринимательства. Руководящую роль в таких анклавах играют крупные хозяева, становящиеся попечителями общин. Видимо, в таком устройстве бизнеса проявилась коренная особенность экономического и социального развития России, на которую указывал ученый К.Д. Кавелин в своей работе «Мысли и заметки о русской истории». Кавелин определяет «двор» или «дом» основной социально-экономической единицей России. Старообрядческие семейные предприятия представляли собой некий патриархальный уклад «домовладения»: все члены фирмы — от родственников до рабочих и членов их семей подчиняются власти «домовладыки», который и заботится о них совершенно иначе, чем хозяин капиталистического предприятия западного образца той эпохи (что мы, собственно, и видим на старообрядческих предприятиях, организованных как большая семья). Рабочие не походили на «механизмы» для выколачивания денег. На предприятиях существовали специальные больничные кассы, школы, даже кассы невест. Причем фабрично-ремесленные училища, лечебницы и богадельни старообрядцы основывали едва ли не первыми в России. Бизнес в данном случае переставал быть средством достижения максимальной прибыли, главным элементом предпринимательства становится не личное обогащение, а процветание семьи, целостного организма, в котором соединены религиозный, нравственный, экономический и социальный аспекты. Члены семьи внутренне, а не внешне сопряжены друг с другом, а в рамках этого единства каждая личность сохраняет свою индивидуальность и свободу. Разумеется, случаи конфликтов имели место (в том числе и затяжные судебные тяжбы), но они не приобретали жесткие (а тем более криминальные) формы.
Из старообрядческой предпринимательской «семейственности» и «солидарности» вытекали и такие «бизнес-понятия», как «честность» и «доверие». Про честность как необходимую черту деловых отношений в XIX столетии писал академик И. Янжул, а «доверие» только в XX веке Ф. Фукуяма представил как фундаментальную экономическую категорию. Но еще раньше, в XVIII столетии, «честность» и «доверие» принимают в старообрядческом предпринимательстве практически-реализованный характер. Основания этих этических требований выстраивания бизнеса староверы находят прежде всего в Домострое — православном «экономическом катехизисе». «Праведным стяжанием жити подобает всякому християнину», — учит Домострой.
Домострой направляет жить и хозяйствовать по совести, поэтому проблема совести в старообрядческой этике предпринимательства вообще принимает превалирующее значение. Совесть не позволяла заниматься элементарными спекуляциями на рынке. Так, Савва Морозов-младший подчеркивал: «Я — не спекулянт. У меня на фабрике пятнадцать тысяч рабочих с семьями», когда удачно купленный хлопок для производства на своей фабрике не захотел перепродавать, чтобы элементарно заработать на разнице цен больше, чем на товаре.
В начале 1917 года Михаил Рябушинский, предвидя трагическое развитие событий в России, говорил: «...Мы никогда не поступились ни нашей честью, ни нашими принципами и на компромисс с нашей совестью не шли». О высокой совестливости предпринимателей-старообрядцев говорит и такой факт: известнейший московский промышленник-старообрядец С.И. Четвериков, опубликовав в газете объявление, разыскал после более тридцати лет кредиторов своего отца, с которыми тот, заключив сделку, не смог полностью рассчитаться и заплатил всем, кого на тот момент удалось найти.
Купцы-старообрядцы очень гордились, например, возможностью объявлять «капитал по совести» для уплаты государственного налога: известно, что при выходе купечества из разряда податных сословий при Екатерине II купцы были освобождены от внесения податей в подушный оклад. Подушный оклад в 1775 году был заменен обложением их капиталов 1%-ным сбором, размеры капитала объявлялись самими купцами «по совести». И это несмотря на то, что движение старообрядчества вслед за решением Второго Новгородского Собора 1694 года не признавало официальной структуры государства, его бюрократических порядков, вплоть до полного отрицания государства. По учению староверов, члены церкви должны уклоняться от всякого соприкосновения с государственными органами и избегать всякого сотрудничества с правительством и властями, на которых лежала печать антихриста[54]. Однако при таком отрицательном отношении к государственному устройству честность и совестливость как этические нормы хозяйствования и предпринимательства в этом государстве для староверов были безусловны. Теоретическое основание подобного подхода к экономической деятельности опять же в Домострое: «А всякому человеку с своего подворья или с лавки позем и з деревни и со всякого угодья дани и пошлины и всякого оброку и всяких даней и всяких государских податей на себе не задерживати копити не вдруг а платити ранее до сроку... А кто на срок всяких оброков и всяких тяглеи не платит а от того откупается и две дани будет ино уже вдвое будет платить и так нерассудные люди живут в роботе и на правежи и в долгу до коньца обнищает».
Абсолютная честность и доверие должны быть и в коммерческих сделках. И доверие доходило да такой степени, что договоры зачастую заключали в словесной форме. Например, основатель Прохоровской Трехгорной мануфактуры В.И. Прохоров в июле 1799 года заключает словесный договор с Ф.И. Резановым об устройстве в Москве ситценабивной фабрики. Договор заключался на пять лет, по нему девять частей прибыли делились пополам, а десятая причиталась Резанову «за его знание и распоряжение».
Честность предпринимателей-старообрядцев была настолько высока, что уже одно имя предпринимателя было гарантом доверия в сделках. Примечателен такой факт: в начале 1820-х годов в связи с введением нового таможенного тарифа фабриканты Прохоровы стали терпеть значительные убытки. Разорительность тарифа 1820 года для фабрики Прохоровых видна из следующих данных: их капитал с 210 тыс. в 1820 году к 1822 году падает до 173 тыс. рулей, ассигнациями. В отчете 1820 года всех должников значилось на сумму 64 тыс. рублей, и сомнительных среди них не было; а в 1822 году, кроме «верных» 30 299 рублей появляются и «сомнительные» долги на сумму 80 тыс. рублей. Тимофей Васильевич Прохоров в этой ситуации не знал, что предпринять. Он решил отдать и товары, и фабричные здания, но честно расплатиться с кредиторами. Однако кредиторы, видя, что ухудшение дел произошло по случайным, преходящим причинам, не довели дело до полного разорения и отсрочили платежи на неопределенное время. То же самое сделал и главный кредитор Прохоровых — П.Н. Соколов. Когда ему предложили за долги главную часть фабрики № 408, он отказался, признавая безусловный авторитет и честность Т.В. Прохорова. Такое благоприятное разрешение вопроса с кредиторами не позволило обстоятельствам разрушить семейное дело Прохоровых.
В кругу старообрядцев-предпринимателей не любили и не уважали тех, кто имел в своем арсенале не совсем честные способы обогащения, или в основе которых был «неплатеж», или когда, по меткому слову одного из купцов-староверов, «выворачивали шубу, чтобы нажиться на сделке с кредиторами». Подобные явления считались неприемлемыми. Говорили, что лучше «потерять выгоду», чем потерять «совесть и честное имя».
Этические принципы хозяйствования Домостроя, основные из которых — труд в страхе Божьем, трудовая честность, умение работать без корысти, грабежа, взяток, ростовщичества, оказание помощи соседям, гуманность к должникам, которым расплачиваться нечем по причине неурожая, были не просто закреплены старообрядцами-беспоповцами в «Чине оглашения» (XVIII в.), но и конкретизированы целым рядом правил, касающихся непосредственно предпринимательской деятельности. Уже в первом пункте «Чина» вступающим в общество федосеевцам предписывалось не торговать «игрательными орудиями», табаком, картами. Вводился запрет покупать и продавать краденое или что-либо запрещенное гражданским законом, а также кормиться за счет увеселительных и аморальных заведений, ибо «вера христианская злодеянию не помогает». Обосновывается безусловное требование уплаты всех необходимых государственных пошлин и налогов. Для кустарей-ремесленников также вводятся определенные ограничения, как то: не изготовлять «игрательных орудий», фальшивых подделок и т.п.
Подобные религиозно-этические нормы предпринимательской деятельности для входящих в общину федосеевцев подчеркивают, что основная масса федосеевцев (как и староверов в целом) состояла из предпринимателей и кустарей-ремесленников, а также что для старообрядцев важным аспектом жизнедеятельности общины были не только высокоморальные отношения друг с другом и с общиной, но и соблюдение определенных стандартов морали в торговых делах. Деловая жизнь, укрепляющая и обогащающая общину, по мнению руководителей, не могла быть успешной, если протекала в морально нездоровой атмосфере. Здесь очевидно слияние религиозных и хозяйственных обязанностей верующего. И это было свойственно всему старообрядчеству. К примеру, представитель «рогожцев», основатель Прохоровской Трехгорной мануфактуры В.И. Прохоров отказался от деятельности по устройству пивоваренного завода как противоречащей христианскому мировоззрению. Его жена, Екатерина Никифоровна, говорила ему: «...Не могу молиться об успехе твоего дела, не могу желать, чтобы больше пил народ, а через то разорялся».
Эта здоровая нравственная основа постепенно сформировала такие отличительные черты старообрядческого предпринимательства, как трезвость, здравомыслие, терпеливость. На последнее следует обратить особое внимание. Терпение длительных неудач в деле, действительно, одна из отличительных черт старообрядческой бизнес-этики: по воспоминаниям Владимира Рябушинского, отец учил его, что периоды упадка всегда сменяются периодом процветания, надо просто «переждать». В среде старообрядцев оформилось спокойное принятие коммерческих неудач. Более того, в годы процветания они готовились к годам спада. «...Попробуйте на практике даже только после пяти лет процветания заставить себя готовиться к плохим годам... Только очень большим людям это доступно», — писал В. Рябушинский, находясь в эмиграции. Его дед, Михаил Рябушинский, в свое время был разорен после Отечественной войны 1812 года (как и многие из купцов-староверов), что не помешало ему начать дело сызнова и восстановить свое благосостояние.
«Трезвость» как этическая норма организации и ведения дела позволила старообрядам обосновывать принципиально иной подход к предпринимательству: вести предпринимательскую деятельность исходя не из расчета на прибыль, являющуюся сейчас одним из наиболее важных показателей финансовых результатов хозяйственной деятельности, а выстраивать бизнес на так называемой (со слов одного из московских купцов) «теории убытка» и «убавочной стоимости». «Все они теорию прибыли и прибавочную стоимость разбирают, а хотя бы кто из ученых мужей догадался книгу о теории убытка написать; разобрали бы «убавоч-ную» стоимость, чай, и такая есть, ведь убыток рядом с барышом лежит», — передает В. Рябушинский в своих «Воспоминаниях». На наш взгляд, можно соотнести положение об «убытке» в организации бизнеса у староверов с понятием риска, с которым сталкивается предприниматель. Представление о риске встречается у основателей экономической науки, например у А. Смита, но сама концепция появляется только в XX столетии и связана с именем американского экономиста Ф. Найта (1885-1972), который в работе «Риск, неопределенность и прибыль» провел классический анализ этой проблемы. Однако старообрядцы, как видно, еще в XIX столетии на практике предлагали ориентироваться не на прибыль, а именно на риски, ставить их определяющим фактором предпринимательской деятельности.
Старообрядческому предпринимательству не была однако свойственна излишняя «трезвость» и голая реалистичность в экономических расчетах. Они сами это называли «трезвым миросозерцанием западного капиталиста конца XIX века». Рациональное использование денег всецело и исключительно для себя и выстраивание с этой целью бизнеса в кругу староверов-предпринимателей считалось негативным. Опирались всегда прежде всего на Бога, часами клали в моленной поклоны, испрашивали благословение Божие на всякое дело, за излишнюю строгость по отношению к рабочим каялись, прогнанным с работы пьяницам давали денежные пособия. Подчеркивалось, что духовные интересы выше материальных расчетов.
Отрицательно относились староверы к биржевым спекуляциям и ко всем «атрибутам» финансового рынка. Василий Александрович Кокорев, известный русский предприниматель и публицист, остававшийся до конца своих дней старообрядцем поморского согласия, отмечал в конце XIX столетия, что основанием торговли не могут быть биржевые спекуляции, что «повышение и понижение курсов, фондов и ценностей разных акций и облигаций» для сколачивания состояния по своей сути соответствуют игре в рулетку, и такой порядок биржевой торговли «в силах исказить нравы целой страны, невольно сообщая человеку отвычку действовать вдумчиво и разрабатывать предметы в глубине своих мыслей. От такой фейерверочной торговой деятельности вечно будет в результате один дым и копоть. В выгоде останется уже не народ, не страна, а только одни лишь проныры и пройдохи».
В своих деловых расчетах староверы не стремились опираться на «выкладки экономистов» (вероятно, поэтому старообрядческая среда не представила ни одной социально-экономической теории своей предпринимательской успешности). «Вся эта тенденциозная псевдонаука гроша не стоит, — писал один из братьев Рябушинских. — Если в богатой семье у хозяйственного, талантливого мужика дети были негодными, то после его смерти дом опускался; если в опустившемся дворе у ничтожного мужичонка рождался талантливый сын, то двор подымался.
Исследование должно было вестись в таком детальном порядке и распространяться на 50-70 лет, а не на короткий срок, да еще при помощи каких-то средних цифр, неточных и почти всегда тенденциозных». С. Морозов-младший так говорил в начале XX века: «Знаете, что такое анархия капиталистического производства? ...Американские газеты врут. Агенты — жулики. Биржа в Нью-Йорке беснуется... Чепуха-с. Фетишизм...»
Банковских представителей в правлениях фабрично-заводских предприятий интересовало прежде всего то, что могло непосредственно сказываться на биржевой стоимости акций, а не на потребностях самого дела, вытекающих из требований производства. Биржа использовалась староверами не для совершения сделок: договоры заключались, как правило, что мы уже отмечали, устно. Основная роль биржевого комитета заключалась в представительстве русских, в основном старообрядческих, интересов против зарубежного капитала. Отрицательное отношение старообрядчества ко всему иностранному изначально строилось на идеологическом основании, и оно со временем укреплялось, но здесь уже идеология переплелась с экономикой: староверы не пускали иностранный капитал в свою деловую сферу. Исследование П.В. Оля свидетельствовало, что иностранный капитал играл незначительную роль во всех отраслях торгово-промышленной деятельности староверов и особенно в текстильной промышленности, в Центральном промышленном районе, то есть в регионах, где преобладали предприниматели-старообрядцы. По состоянию на 1916-1917 годы из 2 242 974 тыс. рублей иностранных капиталов, вложенных в российское народное хозяйство, лишь 192 494 тыс. (8,5%) приходились на долю самой быстро растущей текстильной промышленности, из коих более ста миллионов — на предприятия в Лодзи, Риге, Белостоке, Шлиссельбурге. Староверы охотно закупали зарубежное оборудование, особенно немецкое, но в свои дела иностранцев не допускали.
Таким образом, в этических нормах, лежавших в основании предпринимательской деятельности старообрядцев, безусловно, прослеживается их конфессионально-религиозный аспект. Конкретизируем определенные концептуальные положения бизнес-этики староверов.
Первое. Успешность бизнеса в старообрядческом понимании могла быть только коллективной, здесь мы не встречаем идеи предпринимательской успешности как особой личной богоизбранности. Целью бизнеса изначально провозглашается «между собою мир и любовь братская» (И. Филиппов). Идейным стержнем предпринимательства, как и в протестантизме, является вера, но если в протестантизме вера обусловливает крайний индивидуализм в бизнесе, то в православной этике вера, церковное единство создают такой предпринимательский феномен, как старообрядческая общинность, «соборность» (если выражаться терминами и понятиями русской религиозной философии, хотя сами понятия в литературу изначально были введены братьями-старообрядцами Денисовыми). Отсюда и не мог в России концептуализироваться принцип неприкосновенности частной собственности, возведенный на Западе в ранг основных постулатов рыночной экономики, присутствовало абсолютное уважение к чужой собственности. Это уважение выразилось в таких этических составляющих предпринимательской активности староверов, как честность и доверие.
Второе. Проблема совести в старообрядческой этике предпринимательства принимает доминирующее значение. Если определенные деловые качества предпринимателя (целеустремленность, последовательность, верность данному слову) вполне соотносимы с современными западными этическими нормами ведения бизнеса, то внутренние, моральные аспекты этики бизнеса Запад не знает, а протестантская этика их вообще не формулирует. В этом заключается существенная и ключевая особенность отечественно-го предпринимательства. Высокоморальные стандарты соединяли воедино религиозные и хозяйственные обязанности старообрядцев. Деловая, как и частная, жизнь в соответствии с этими стандартами могла протекать только в здоровой моральной атмосфере.
Третье. Рациональное выстраивание бизнеса исключительно ради денег и наживы в среде предпринимателей-старообрядцев имело негативную оценку. Предприниматель смотрел на себя как на «Божьего доверенного по управлению собственностью», поэтому свою деятельность соотносил с конфессионально-религиозными требованиями и моральными нормами. Основным библейским принципом в отношении к выстраиванию бизнеса является «жизнь в Боге». «Богатение трудом» и соблюдение моральных норм, которыми являются заповеди Божьи, — вот та нравственная основа, на которой должны выстраиваться принципы предпринимательской деятельности в хозяйственной этике старообрядцев. Главные из этих принципов: трудовая честность, умение работать без корысти, грабежа, оказание помощи, гуманность.
Как видим, в дореволюционной России оформились самобытные, конфессионально обусловленные традиции ведения бизнеса. Эти традиции сформировали определенные этические постулаты предпринимательской деятельности, которые доказали свою экономическую состоятельность на примере старообрядческой предпринимательской успешности.