Начало истории здесь. ("Флёр и шаман") Главка 1.
Начало второй части здесь. ("Флёр и зимний дракон") Главка 1.
-А-а-а-а-а-а-а-а-а! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Лейв убей ее! Убей эту суку и принеси мне ее голову! Убей ее и я выйду за тебя! А-а-а-а-а-а-а-а!
Сигрид заметалась во внутреннем доме, как бесноватая, и Лейв с Гуннаром не сумели ее перехватить. Она попросту громила все то, что успели устроить в заброшенном домике за столь короткий срок.
-Голову! Голову мне ее! – орала Сигрид.
Но так как никто не спешил бежать отрезать Флёр голову, разъяренная дама сама схватила нож и выскочила наружу, где находилась злосчастная тир в ожидании того, как отнесутся к правде те, кто ее еще не знал. А таковых было всего двое: Ингер и Сигрид. Ингер первая сообразила, что дама Сигрид неуправляема, живо подхватила ребенка – и вовремя, еще миг промедления и она бы не успела его вытащить из колыбели, которая отлетела к стене от пинка. Ингер было не до разбирательств, лишь бы как можно дальше убраться с Кайсой на руках в лес от всего этого безобразия.
На пороге Сигрид запнулась о собственную нижнюю юбку, которую в припадке сдернула с себя и растянулась в полный рост, взвыла от бессилия.
-Беги! – высунулся Гуннар из дома следом, приплясывая на больных ногах по которым дама попала каблучком, - я приказываю тебе – беги!
Флёр не стала испытывать судьбу, быстро снялась с места и смылась в чащу. Рассвирепевшая Сигрид с ножом погналась было за служанкой да куда там. Всю жизнь она просидела в дальних покоях и ей было не умчаться за волчицей, которая привыкла ходить с воинскими отрядами и весь день проводила на ногах в работе да в лесу. Дама Сигрид врезалась в заросли, бессильная их преодолеть и выразила свою злобу в таких воплях и выражениях, которых бы наверное, постыдился даже Мёльнар. Затем она соскользнула по ветвям на колени и разрыдалась.
Лейв осторожно подался к ней. Гуди ухватил его за плечо:
-Головы Флёр ей не обещай. Иначе Мёльнар тебя умертвит.
-Да я уж понял, - буркнул Лейв.
Ему, Гуди, Камилле и Флёр пришлось день провести в пути, прежде, чем добраться до чумной деревни. За это время и Лейв и Гуди принялись за то, что им предрекал Мёльнар: они обдумывали так и эдак его слова да и все, что произошло на берегу ручья. Пришлось Лейву неизбежно осмыслить в том числе то, почему он огреб от Мёльнара, когда пытался придушить Флёр. Сначала он пренебрежительно фыркал, осознав, как вляпался этот доморощенный ярл, затем притих и все посматривал на Флёр. Возымели действия и слова Гуди:
-Не человек она. Это существо из другого мира. И то, что ярл ее выбирает, это только подтверждает.
-Ничего в ней нет, - возразил Лейв, смотревший на Флёр во все глаза, а потом забывшись, добавил, - а она ничего…
Ну, это он тоже зря сказал. Флёр как женщина красотой не блистала. Да и похорошеть за эти дни ей было невозможно. Она была все такая же тощая, как корюшка после метания икры, имела все тот же длинный по лицу нос и прямые грубоватые очерки бровей, густые и широкие ближе к переносице, бледные губы, Лейвом же разбитые, и голодные серо-зеленые глаза. Платье на ней давно потеряло свою форму и висело как на пугале. Тощие ноги в драных чулках болтались в растоптанных йорвиках.
Заставило его притихнуть и молча присматриваться к Флёр то, что она не отрицала своей вины. Не искала себе оправдания. Его нашли ей Камилла и Гуди. Каждый свое.
-Она защищала женщин и детей как могла, - коротко сказала Камилла и больше с Лейвом об этом не говорила.
К концу дороги Лейв уже не смеялся над выбором Мёльнара, не злился из-за Флёр и растерялся окончательно. Он даже хотел при возвращении отложить разговор о том, что она сделала, но Гуди настоял…
И теперь Лейв подобрался к Сигрид, которая свернулась клубочком под кустом и оплакивала свою жизнь, уничтоженную взятием замка, присел на корточки и, может, впервые в жизни, подбирал неуклюжие слова утешения.
Камилла, которая во время приступа ярости госпожи выбежала из дома, теперь вернулась, порылась в разгроме, нашла шаль и плед:
-Я пойду поищу Ингер. Ей нельзя бегать с ребенком на холоде.
Гуди и Гуннар остались один на один на пороге разгромленного дома.
-Так что вот так, - сказал Гуди, - ждет он тебя. Хочет назвать другим именем и взять в свою дружину.
-Человек, который загубил обе наши ватаги? – сказал Гуннар.
-Подумай от чего отказываешься, чтобы потом не пожалеть. Если боги будут так благоволить Мёльнару, он станет большим ярлом. Все, кто будет при нем – выиграют. Своих боевых товарищей ты не вернешь. Надо жить и устраиваться дальше. У тебя есть кое-что для Мёльнара, чем ты можешь хорошо распорядиться.
И Гуди мотнул головой в сторону леса, где пряталась Флёр.
-Э, нет, мы оба бежали от Мёльнара для того. чтобы я ее сдал? Или ты хочешь… голову принести ему?
-Я не то имел в виду. Мёльнару она очень дорога. Не убьет он ее, сколько бы не грозился… нужна она ему. Живая. Невредимая.
Гуди приготовился было объяснить Гуннару, что главное правильно подать Флёр, сделать так, чтобы она пожила в лесу одна, а Гуннар подгадал бы, когда Мёльнару указать, где чумная деревня, но Гуннар выдал такое, что Гуди пришлось забыть о своих изначальных намерениях.
-Э, нет, я помню, как он ее убить хотел, ты просто не видел, каков он был когда… когда мы оба выпрыгнули из телепорта прямо ему в…руки…
-Так я не всю правду знаю? – насторожился Гуди, - рассказать-то теперь можешь?
Гуннар пожал плечами и рассказал Гуди все. Все как было.
-Я остаюсь на зимовку, - не раздумывая сказал в конце Гуннар, - как-нибудь убережемся от дракона. А не убережемся – так это наше наказание. Может, он за нами с Флёр пришел.
-Хорошо подумал?
-Ты сам сказал, что пусть каждый решает за себя. Наша вина общая и наша судьба общая.
Гуди, некоторое время посидел, подумал, потом перевел взгляд на израненные ноги молодого дранга.
-Ноги береги. Чем скорее они у тебя заживут, тем лучше. Зима тебе предстоит нелегкая.
-Пойду козу подою. А то она со всей этой дерготней молоко потеряет.
-Не потеряет. Мы ее вчера доили в лесу. Ничего у нее молоко… воняет, конечно.
-Розами козье молоко пахнуть и не должно…
Из лесу появилась Ингер с плачущим ребенком, закутанным в плед. Вслед за ней по пятам шла Камилла. С минуту Ингер, укачивала плачущего младенца и смотрела на скорчившуюся в объятиях Лейва госпожу. Затем, когда ребенок стих. Приблизилась к Гуди:
-Кто бы что не решил, я пойду в замок. Для Кайсы это хоть какая-то защита. Я ушла потому, что Мёльнар хотел убить Лейва. И раз он нас всех зовет назад и обещает кров… Мне тут делать нечего.
Гуди кивнул. Решение Ингер и то, с какой быстротой она его приняла не могло удивить. Был ли у нее хоть какой выбор?
Остальных он спрашивать не решился.
Вечером Флер пробралась назад к дому и застала всех в алеющем свете. Гуннар и Гуди все возвращали в доме на место после разгрома Сигрид, Ингер сидела у крыльца с ребенком на руках, погруженная в раздумья и переговаривалась с Камиллой, которая рядом доила козу. Но при этом Ингер слушала Камиллу вполуха и присматривалась к тому, как Лейв и Сигрид сидели поодаль и держались за руки, как заговорщики. Общее горе от утраты их здорово сблизило.
-Ну что, - обратился ко всем Гуди, когда выбрался из дома, - давайте выспим свое решение. Пусть боги нас во сне надоумят.
Куда там. Никто не спал в эту ночь. Гуннар не спал, потому, что боялся за Флёр. Флёр – потому, что боялась за Гуннара, который мог и Лейву в глотку вцепиться. Камилла не спала, потому, что ее дергали то Ингер, то Сигрид и что-то шептали на ухо или в оба уха. Лейв не спал, потому, что переговаривался то с Сигрид, то с Ингер, то лез с разговорами с Гуди. Тот был единственный, кто хоть как-то пытался поспать, но Лейв будил его и делился сомнениями. Единственная, кто крепко спал – это, как ни странно, Кайса, подарившая взрослым одну из немногих ночей без своего плача.
Когда забрезжил рассвет, Гуди встал, искусанный комарами и издерганный Лейвом, с тяжелой головой.
-Ну, все определились?
Продолжение следует. Флёр и зимний дракон. 49 главка.