Котов поведенный на практике боевых искусств. Купил где-то нунчаки с шипами на соединительной цепи, и предложил одному из очень сильных прапорщиков с ним подраться.
При чём, он вооружил этого прапорщика своими нунчаками.
Но прапорщик и без нунчак навалял худосочному Котову. Мало того, навалял при очень большом скоплении зрителей.
Тогда Котов, чтобы реабилитировать себя, попросил прапорщика атаковать себя нунчаками.
Тот с удовольствием это сделал, и в результате зажал Котову ахиллесово сухожилие шипами, что привело Котова в госпиталь.
Там он полежал с недельку и снова стал в строй. Ведя батарею из тридцати человек, он очень хромал на правую ногу.
Но солдаты не хотели просто так ходить строевым шагом, и при этом ещё петь песни, они хотели ходить спокойно, не напрягаясь. Да вот, так как старлей Котов.
По этому все без исключения захромали на правую ногу. Котов понимал всю комичность ситуации, но сделать с этим ничего не мог.
По этому весь полк ухахатывался глядя на хромую батарею, которая шла в унисон, походкой Паниковского.
При этом все, включая Котова улыбались до ушей.
У Жеки в это время были другие проблемы.
К нему пришёл капитан Чмулёв и повёз его в город, чтобы купить плёнку и фото бумагу.
Приехав в фото магазин, Чмулёв купил пачку бумаги в сто листов, плёнку, и проявитель с закрепителем. Всё это было венгерского производства.
Вернувшись из города он оставил Жеку в каморке приказав начать работу.
Жека впервые в своей жизни вынужден был работать с материалами, о свойствах которых он мог только догадываться.
Так как на всех материалах, инструкции были на мадьярском языке.
Он снимал на немецкую плёнку, когда был в Киеве и Питере с Настей, но ведь проявляли и печатали профессионалы в лаборатории.
Теперь Жека начал снимать на новую для себя плёнку.
Отсняв сто кадров, Жека начал проявлять плёнки и печатать фотографии.
После того, что он напечатал фотографии выяснилось, что несмотря на то, что удалось отснять и проявить плёнки с высоким качеством, бумага оказалась не подходящей для печати данных негативов.
Бумага была не контрастная, и получились темноватые не резкие снимки.
К счастью, все так соскучились за фотографиями, что размели их без претензий.
Тут Жека задумался о том, как он будет оправдываться перед Чмулёвым, если он наделает по незнанию много брака.
Тут к Жеке потянулись солдаты с вопросами, - А можно сделать фотографии бес платно?
И тут Жека решил, идти по старой схеме, ведь до того, как он стал фотографом, ему приносили все материалы, а в замен просили всего несколько фотоснимков. Остальные же материалы, Жека пускал на свои снимки скрытой камерой.
Ребята узнав о том, что бесплатно можно, и даже приветствуется, мотнулись по быстрому и стащили очень приличное количество всего, что надо для изготовления фотографий.
И самое главное, что всё это было советского производства. А с нашими материалами даже такой фотограф, как Жека мог легко справиться.
Но радость от появления фото материалов омрачалась тем, что Чмулёв заходил каждые пол часа в каморку и следил, чтобы Жека не препятствовал получению прибыли от фото бизнеса замполита.
Жека же замучался снимать, а потом ночью печатать. И по этому всерьёз подумывал о том, какбы так накосячить, что даже прибыль не спасла бы его от вылета с такой почётной должности.
По этому, Жека свинтил в очередной раз в батарею, и уже на ужин шёл с улыбкой до ушей хромая и веселясь вместе со всеми.
Но вечером Чмулёв снова припёрся в расположение. И приказал Жеке, завтра, одеть своё сверкающее на солнце хб, и идти в город с капитаном Катюшиным за фото материалами.
Капитан сам придёт за Жекой после завтрака в батарею.
Утром за Жекой явился необыкновенно женственный Катюшин. Он производил на Жеку очень странное впечатление. Фигура Катюшина была очень женоподобная.
Большая задница, полные ноги, лицо округлое, как у поварихи. Разговаривал он очень мягким и томным голосом. И разговаривал не умолкая, о каких-то вещах, которые Жеке, как обычному солдафону были, как минимум неинтересны.
Он просто пугал Жеку своим видом и особенно разговорами.
Жека даже не знал, что существуют офицеры имеющие такой странный вид, и думающие о таких странных для мужчин вещах.
Выйдя с капитаном Катюшиным из полка в офицерский городок они встретили его жену.
Жена должна была поехать вместе с ними в город, а там уйти по своим делам.
Специально для поездки был вызван УАЗик, и все отправились в город.
Приехав в город, жена Катюшина попрощалась с Жекой и мужем и пошла по своим делам. Жека же с капитаном зашли в фото магазин и опять купили всё необходимое для фото.
Тут Катюшин увидел магазин цветов, и запричитав на женский манер от восторга, сказал Жеке, что зайдёт купить цветы.
Жека автоматически спросил — Жене?
На что капитан голосом курсистки ответил — Ну что ты! Я их куплю себе, я ведь так люблю цветы!
Жека был очень удивлён, и остался на улице так как заходить в цветочный магазин у него не было ни какого желания.
Тут через несколько минут вышел Катюшин. И спросил — Жук, у тебя два форинта есть?
Жека проверил все карманы, но денег он с собой не имел. Оказалось, что любитель цветов купил цветы, но продавщицы предложили ему их красиво упаковать. Эстет не смог отказать себе в этом, и согласился.
Но так как у него было собой ровно тридцать форинтов, то добавка в два форинта оказалась для него неподъёмной.
Капитан метался ища мелкие монетки на полу УАЗа, но так и не нашёл. Пришлось забрать букет без оплаты дух форинтов.
Вернувшись к обеду, Жека закинул все препараты в каморку, а сам снова стал в хромой строй батреи, и нарочито сильно хромая, с улыбкой проследовал за Котовым в столовую.