"Бабадук" - австралийский фильм ужасов 2014 года. Завязка строится вокруг неполной семьи - уставшей матери, которая в одиночку воспитывает сына. Шесть лет назад они с мужем попали в аварию, где выжила только она, беременная ребенком. В этой аварии по сути она обменяла своего мужа на сына, на чем и строится все дальнейшее повествование фильма.
С течением времени ее рана не становится меньше, время не излечивает, она как будто навсегда застряла в моменте аварии на пути в роддом, она переживает все это раз за разом - во сне и наяву, в конце каждого сна падая на кровать. Здесь можно сказать про то, что героиня находится в состоянии гипнагогического подергивания, которое может быть вызвано переживанием сильного стресса, описать как непереносимую тревогу, которая в психоаналитических концепциях рассматривается как бесконечное падение. Только здесь падение заканчивается пробуждением от детского крика ее ребенка. Раз за разом.
Фильм обозначен жанром ужасы и даже удостоен званием "Лучшего фильма ужасов 2014 года", хотя было бы логичнее сказать, что перед нами драма. И все кошмары, что происходят в фильме это отражение их психической реальности, которую они проецируют вовне. Суть психоза - исчезновение границ между внутренней и внешней реальностью, тождественность между словом, мыслью и действием. Потеря границ и самого себя, что и происходит с персонажами на протяжении всего фильма. Это - драма, представление психотической реальности, которая для обычного человека невыносима и воспринимается не иначе, как ужасы. Как и состояние героев, которое они испытывают перманентно - состояние неописуемого ужаса.
Сына Амелии также мучают ночные кошмары - он уверен в существовании монстров под кроватью или в шкафу. Для детей в этом возрасте характерно проецировать плохие объекты в окружающую реальность, поскольку функции Эго и Суперэго недостаточно развиты и совершенны и психика, которая не может справиться с наличием плохих репрезентаций, в данном случае - это репрезентации материнского объекта, находят свое отражение в реальном мире, как монстры. Мальчик сооружает специальные механизмы, для того чтобы защитить себя и свою семью от монстров, которых он видит, защитить и мать, ту хорошую часть, которую он помнит и которая в ней еще осталась. По поведению мальчика видно, что он всегда находится в возбужденном состоянии, ему нужно что-то делать, говорить, придумывать. Такое впечатление, что тревога настолько сильная, что только через действия он может с ней справиться - использую реактивное отреагирования и не имея возможности остановиться, потому что остановка будет означать психическую смерть для Эго - монстры поглотят его.
В фильме идет речь про пережитую травму в диаде мать-дитя, которая отразилась на психическом здоровье обоих и вызвала чрезмерное напряжение, которое привело к проявлению негативных состояний. С первых минут возникает ощущение царящей депрессии в доме и фрустрации, к которым привела трагедия - мать отталкивает своего ребенка, пропасть между ними все расширяется. Она отталкивает его даже когда он крепко ее обнимает - амбивалентные чувства непереносимы, с одной стороны она является матерью ребенка, а с другой – именно из-за него, по стечению обстоятельств, она потеряла мужа и осталась одна. Она испытывает одновременно и ненависть и любовь и не может их вместе содержать в себе - она не может его отпустить, но в тоже время она и не может принять его слишком близко. Вместе - больно, врозь - невозможно. Сепарация невозможна, симбиоз слишком болезнен. Возможно, ребенок тоже испытывает противоречивые чувства к матери и поэтому ему необходимо сжать ее как можно сильнее, как выплеснуть свою агрессию, а также удержать ее в себе. Подобная неспособность к контейнированию и принятию ребенка также отражается на самом мальчике. Депрессивная обстановка, неспособность оказать поддержку, не прожитое и не проговоренное горе – отсюда происходит генерализованная тревога, которая прослеживается на протяжении всего фильма, и перерастает в фобию, а мать приводит к бредовым и параноидным состояниям. Произошло застревание на шизо-параноидной позиции по М. Кляйн. Я люблю тебя - нет, уйди от меня.
При нормальных здоровых отношениях ребенок формирует «либидиозный объект», при помощи которого он устанавливает устойчивый объект привязанности и любви. Но в данном случае Сэмуэль получал от матери только тревогу и депрессию, агрессивные чувства, с которыми не смогла справиться сама мать, помещая их в него, таким образом являясь для него мертвой матерью.
По началу фильма видно, что мать находится в тяжелом эмоциональном состоянии, она как будто бы отрешена от внешнего мира, уже с первых минут фильма кажется, что с ней что-то не так. Она не похожа на ухоженную женщину, ее не интересует внешний вид, хотя она продолжает ходить на работу, помогая старым людям, доживающим последние дни. Видно, будто бы героиня не позволяет себе проявлять настоящие эмоции, она будто бы прячется за социально-приемлемой маской. Контакты с миром воспринимаются ей очень агрессивно, любое напоминание об «инаковости» мальчика и что с ним что-то не так вызывает у героини гнев и отвержение, в итоге она забирает его из школы. Ее тревога, негативизм и враждебность по отношению к сыну выплескивается на третьих лиц и при этом компенсируется чрезмерной опекой и заботой. Получается, что мать устанавливает патологическую взаимосвязь между ними – выступая одновременно для ребенка и фигурой спасителя и при этом преследователя.
Весь фильм прослеживается нарушенная функцию границ, когда ребенок не испытывает страха перед чужими людьми, он готов делиться самым тревожным и важным для него – смертью отца , он как будто ищет поддержки в других объектах, не найдя их у матери, но встречается со страхом и неприятием также и со стороны других, а также с замкнутостью своей матери, которая делает вид, что у них все хорошо. Подобное отношение матери, отношение других, неспособность перенести свои собственные эмоции и обрести поддержку у других вызывает отсутствие чувства безопасности, базового доверия, наличие тревожного и агрессивного отношения к миру. Он находится в состоянии войны, именно поэтому он отвечает соседке утвердительно на ее шутливый вопрос « Ты сегодня был на войне?». Поведение мальчика также характеризуется противоречивостью, он тревожен и запуган, но он борется с агрессивными образами, побеждая невидимых противников. Он демонстрирует опасное поведение - забирается на высокое место и бесстрашно кричит оттуда, пытаясь хоть какими-то путями привлечь внимание своей «мертвой матери».
Мальчик на протяжении фильма показывает аутичные черты - ему трудно коммуницировать с другими детьми, единственная его подруга – дочь подруги матери, в конце концов отказывается от общения с ним; он показывает трудности с совладанием со своими собственными эмоциями. Он будто бы живет в своем собственном мире, наполненном монстрами, в пустой крепости. Ему очень трудно справиться со своими чувствами и его Я не способно переварить и воспринять тревоги, исходящие от матери, он не способен сам проявить негативный аффект, позволить себе злиться на мать и поэтому вытесняет все свои переживания в образ монстра – Бабадука. Таким образом, Бабадук является модификацией модели матери, «злой матери», которая преследует его и хочет сожрать. Прослеживается патологичность процесса сепарации-индивидуации и речь о страхе поглощения, также как и просматривающемся страхе покинутости. Мальчик находится в амбивалентной позиции, похожей на описание шизоидной личности. С одной стороны это страх уничтожения и слияния с объектом, а с другой это страх одиночества. Подобная патологическая связь образует систему для проявления сцепленной психопатологии матери и ребенка. Он переполнен тревогами, страхами, ажитацией. Мальчик суетлив, подвижен, совершает рисковые поступки, поведение постепенно становится навязчивым. Все это является отражением состояния матери, которая чувствует идентичные вещи.
Мальчик будто бы остановился в своем развитии на ранних стадиях психического развития. Его Эго расщеплено в отношении объекта. Посредством механизма интроекции в психике младенца как раз и возникают хорошие и плохие образы. Младенец использует идеализацию и обесценивание, уничтожая плохие части и таким образом, снижая внутреннюю невыносимую тревогу. Проективная идентификация, помогающая снизить уровень тревоги, перенося эти чувства на объект, приводит к нарушению границ между ним и объектом, потому что объект рассматривается как плохая, преследующая часть самого себя. Также нарушением границ рассматривается процесс инкорпорации. Все эти защиты являются дезинтегрирующими, М. Кляйн отмечала, что на дезинтеграцию влияет степень агрессии, чем сильнее негативные чувства, проецируемые на объект, тем сильнее параноидная тревога, а, следовательно, и защиты.
В фильме можно проследить, что образ «плохой матери», который в свою очередь инкорпорировал образ мертвого отца проецируется на окружающий мир, порождая чудовищ. Здесь прослеживается появление психоза - речь о форклюзии имени отца, заключающейся в отбрасывании возможности символического восполнения факта кастрации, и отсутствие этой символики приводит к возвращению в реальном виде - в виде реального уничтожения. Отсутствие отцовской функции является основным критерием для диагностирования индивидуума как психотика, что ни в коей мере не означает того, что в большинстве случаев это отсутствие очевидно. Отцовская фигура встает между ребенком и матерью, таким образом служа катализатором взаимоотношений и предотвращая поглощение, Лакан отмечает, что ребенок определяет мать как нечто поглощающее и опасное. Что и происходит в фильме. Образ отца не формируется, как и не формируется символическое понимание – в итоге данный феномен материализуется в галлюцинаторное проявление.
Каждый день мать и ребенок проводят ритуал «нахождения монстров», они поочередно открывают шкафы и заглядывают под кровати, таким образом справляясь с внутренней тревогой, мать вовлечена в исполнение ритуала, она не поддерживает ребенка. В один вечер после таких ритуалов ребенок приносит книжку, где содержится рассказ о Бабадуке, страшном монстре.
Начало развития симптоматики в фильме начинается со случая на дне рождения кузины, где дети начинают говорить мальчику неприятные вещи, а мать ссорится с подругами своей сестры, не принятая и не понятая ими. Амелия находится в депрессивном состоянии и болезненно и агрессивно реагирует на все, что пытается ей на это намекнуть. У мальчика случается приступ, на фоне сильного стресса, он начинает кричать, как будто бы видя Бабадука и в конце падает в судороге. Это не совпадение - день рождения самого мальчика, можно предположить, что никогда не отмечался, поскольку совпал с днем смерти его отца, отсюда и сильная фрустрация. Мертвость матери, мертвость сына для матери, замершее состояние «нерожденности» приводит к параноидальным тенденциям и фобическому расстройству, которое запускает столкновение с реальностью.
На приеме у невролога мать наконец-то соглашается на прием психиатра. С этого момента у Амелии начинают появляться галлюцинации, вытесненные гнев, тревога, горе, боль от потери близкого человека через долгие мучения и неспособность отреагировать и пережить все это, а также постоянно поднимая все эти переживания в памяти – в лице сына приводят Амелию к крайней фазе течения – галлюцинациям и бреду. Картина реальности начинает меняться, что может говорить о психотическом видении.
Психоз наступает при разрушении частей психики, по Биону:
«Отличие психотической личности от непсихотической заключается в расщеплении на мельчайшие фрагменты всей той части личности, которая стремится к пониманию внутренней и внешней реальности, и выталкивании этих фрагментов так, чтобы они вошли в свои объекты или поглотили их».
Амелия видит странные видения по телевизору, там люди разделяются на части, как будто бы олицетворяя страх распада. Подобные страхи характерны и для лиц с психотическими расстройствами, у которых образ тела не до конца интегрирован. Психоз начинается в день рождения мальчика, как видно из галлюцинаций Амелии, которая видит репортаж о женщине, убившей сына. Подавленная агрессия начинает пробиваться в сознание сначала в виде образов убитого сына и видеорепортажа, а после видения собственного мужа, который просит отдать ему мальчика выливается в убийство пса и причинение вреда себе, как проявления аутоагрессии и как избавление от болящей части себя. И рождение Бабадука, книги, которую она написала сама.
В конечной сцене показано противоборство Амелии с Бабадуком, как с частью себя, своим гневом, ненавистью и желанием убить ребенка. После того, как Бабадук оказывается загнанным в кладовку происходит как бы символическое рождение сына, чей день рождение празднуется впервые. Однако, после случившегося Амелия все равно не может полностью освободиться от своих видений и ей приходится соблюдать обряд – аннулирование, приходя на смену всемогущему контролю - она относит миску с червями в подвал, чтобы часть ее снова не оказалась снаружи.
В заключении можно сказать, что у героини фильма преобладают защиты низшего порядка, такие как изоляция, отрицание, интроекция, проекция и проективная идентификация, диссоциация, расщепление, всемогущий контроль. Однако, подобные защиты не могут исправить реальность и отгородить от травмы, в следствии чего наступает психоз и выливая все свое состояние на единственного близкого человека - сына.
Таким образом, в фильме можно наблюдать развитие симбиотического психоза, который начал развиваться от травмы, перенесенной в начале родов, здесь идет речь о сцепленной патологии, где травма матери была проецирована на ребенка и повлекла за собой тяжелые последствия. Однако, раздвоенная на части, героиня смогла собрать себя и противостоять своей «второй» части, вспомнив свою привязанность к ребенку и воссоединив изначальную связь с ним, как и мальчик, который смог установить контакт с хорошим материнским объектом.