- Не бойся, глаза мозолить не стану, сегодня же уеду. И знаешь, Миша, я думаю, хорошо, что ты узнал. А то ведь я сама не могла решиться, как-то даже легче стало. Димку вот только жалко, не разобрался он, страдает по Аленке, травма у мальчика, потому от родной матери и отказывается. А ты и пользуешься. – Ольга говорила тихо, чтобы не разбудить сына, и аккуратно складывала вещи.
- Ты можешь взять из вещей всё, что хочешь, - сказал Михаил, плеснув в лицо водой из умывальника, - препятствовать не буду.
- Ну, зачем же, мы по закону поступим, на развод подадим, пусть суд разделит имущество.
Михаил выпрямился, держа полотенце в руках. – Оля, ты хочешь шумно разводиться, чтобы все слышали? А без суда нельзя обойтись? Говорю: бери, что хочешь. И вот еще: я не собираюсь трепаться по селу, что Димка не от меня. Как был моим сыном, так и останется, а твоя измена – это наше дело.
Ольга закрыла чемодан, повернулась к Михаилу. Предложение мужа ей понравилось. Больше всего хотелось, чтобы на Димке их развод не отразился. – Ладно, пусть так. Не хочу, чтобы люди судачили о Димке. – Она указала на кастрюли и сковороду, что стояли на плите: - Я там рассольник вам сварила, котлеты на сковороде и макароны в кастрюльке маленькой. В морозилке пельмени и фарш готовый лежит – на первое время вам хватит. А мне пора на работу, вечером к тете Маше пойду, а в выходные в райцентр к маме уеду.
Михаил так и остался стоять рядом с умывальником с полотенцем в руках, очнулся, когда хлопнула дверь. Сел на диван и, обхватив голову руками, приглушенно завыл, словно заболела старая рана.
- Пап, ты чего? Мать где?
- Ничего, нормально сын. На работу мать ушла.
- Пап, я тебя не брошу, ты не смотри, что я еще молодой… а тоже измену успел пережить.
- Ничего, сынок, прорвемся. Просто неожиданно все это, я ведь думал, она скажет, что всё неправда, а она призналась, - на лице появилась горькая усмешка, - ишь ты, совестливая какая.
_______________________
Прошло три месяца. Михаила и Ольгу развели. Димка по-прежнему жил с отцом. Только дом теперь казался пустым. – Ничего, сынок, прорвемся, - повторял Михаил одну и ту же фразу, подбадривая себя и сына. – Ты вот что, Димка, как смотришь, если я… ну, в общем, женщину в дом приведу?
Димка пожал плечами. – Ну а что, имеешь право.
- Я ведь еще не старый, семья будет, дети будут... Он подошел к сыну, слегка хлопнул по плечу: - Не заревнуешь отца-то?
- Да чего ты, я же все понимаю, не бойся, не обижусь.
- Ну и хорошо. Есть тут одинокая девушка, женщина так сказать, ну в общем, тридцать лет ей, Оксаной зовут… встречаться начал, а хочется по серьезному, без обмана, чтобы все по-настоящему.
- Я понимаю, отец, понимаю.
- Спасибо, Димка, ты настоящий мужик, без всяких этих нюней, за поддержку спасибо. Пусть в доме женщина будет, щи варить нам станет, а то мы тут с тобой запустили немного в доме-то. Кстати, Димка, матери-то звонишь?
- Да она сама звонит все время, спрашивает, как я тут, к себе звала.
- Ну а ты что? Съездил бы.
- Обойдется, - ответил Димка.
- Ну, сам смотри, мать все-таки, - Михаил почувствовал себя виноватым. Как только встретил Оксану, отлегло от сердца и обида на Ольгу начала отступать. Казалось Михаилу, что у него впереди вся жизнь. Жизнь без обмана и измены.
- Вообще-то три дня уже не звонила, - признался Димка, - а раньше каждый день.
- Так сам позвони, узнай, чего там.
Димка достал телефон и набрал номер матери; в ответ услышал о недоступности абонента. – Странно, всегда на связи была, а тут… Парень впервые почувствовал оторванность от матери. Ежедневные звонки вошли в привычку, и казалось, так будет всегда. А теперь от нее за три дня ни одного звонка, да еще и «абонент недоступен».
- Бабушке позвони, - посоветовал Михаил, - может она чего знает.
- Да бабуля слышит плохо, с ней говорить бесполезно.
Только Димка проговорил, как раздался звонок, он и сам не поверил, когда услышал голос бабушки. – Внучек, приезжай, - плача говорила она, точнее сказать, почти кричала в трубку. –
- Что стряслось?
- Приезжай, внучек, - повторяла она.
- Ну, вообще ничего непонятно, - удивился Димка. На следующий день после обеда отпросился с работы и уехал на попутке в райцентр.
- А мать где? – Спросил он бабушку Аню.
- Так в больнице Олюшка, три дня как в больнице.
- Как так? Почему?
- Сначала давление, а потом и сердце. Она звонила тебе, а ты не ответил, расстроилась сильно…
Димка был оглушен известием. Его мать никогда не жаловалась на здоровье, была красивой цветущей женщиной. Когда с Михаилом шли вместе, люди оглядывались, любуясь красивой парой. Поэтому поверить, что мать в больнице Димке было сложно.
- Ты сходи, навести ее, будь добр, внучек, мамка же она твоя, под сердцем тебя носила.
- Ладно, бабуля, я прямо счас и пойду. – Димка выскочил из маленькой квартирки бабушки и направился в районную больницу.
- Это кто тут без накидки шастает? – Громкий женский голос раздался за Димкиной спиной.
- Я к Селиверстовой Ольге, - ответил он высокой статной женщине в белом халате.
- А-ааа, сынок что ли явился?- Ну да, сын ее. Как она?
- Тааак, для начала обувь вытри, как положено, накидку получи, а потом идешь в пятую палату. Но сначала я подготовлю ее, а то от таких сюрпризов как бы… Ну, чего уставился, слушай, что старшая медсестра говорит.
- Ага, сделаю, - запинаясь, ответил парень.
Он вошел в палату тихо, стараясь не топать, растерялся, увидев бледную Ольгу. Она улыбнулась сыну.
- Здравствуй, сынок, присядь, прихватило мамку-то немного. – Ее красивое лицо было осунувшимся, печальным.
- Мам, я не знал, честное слово, звонил вчера, а ты недоступна.
- А-аа, наверное, разрядился, я и в руки-то его не брала, как сюда попала.
- Ты как? Серьезное что-то?
- Ничего, подлечат. Тут знакомая моя, Маргарита Игоревна, так она меня сюда и заманила, говорит, срочно лечиться, пришлось послушаться.
- Это такая высокая, строгая?
- Ну, да, ее тут все бояться, но она хорошая. Обещают дней через десять выписать. Как ты там? Что кушаешь? Похудел, смотрю... Может с кем познакомился? Девушка-то у тебя есть?
- Нет, мам, пока нет.
- Ох, сыночка, как хочется, чтобы ты счастливым был… а за меня не переживай, выкарабкаюсь.
Димка посмотрел в окно, заморгал глазами, не хотелось показывать матери свою слабость. Он был подавлен увиденным, ком подкатил к горлу. – Мам, ты выздоравливай, пожалуйста, я звонить буду каждый день тебе и бабуле. – Он взял ее за руку, - Пожалуйста, прости меня…
- Сынок, ты не вини себя, я же всё понимаю, ты только что пережил расставание с любимой девушкой, своей невестой, а тут такое известие, вот и растерялся…
Димка сжал губы, молчал с минуту, гладя руку матери. – Мам, я… я люблю тебя.
Ольга улыбнулась: - Сыночка, я знала, я это знала и верила. Я тоже тебя люблю… Ты иди и не переживай.
- Мам, я приеду, завтра же приеду.
- А работа? Тебе же отпрашиваться надо.
- А я отпуск попрошусь на неделю, у меня уважительная причина – мама в больнице.
Он вышел из палаты и смахнул слезу, радуясь, что мать не увидела ее на его лице.
- Тааак, подь сюда, - Маргарита Игоревна, стояла у ординаторской как белая башня, внушая страх своим грозным видом. Ее слушался весь медперсонал, поговаривают, даже главврач побаивался. Когда пятнадцать лет назад она появилась у них, главный врач Александр Николаевич после первой встречи сказал: «грандиозная женщина». Кто-то из медсестер услышал, и с той поры ее частенько называли «грандиозная Маргарита».
- Слушай сюда, дитятко, - она положила свою массивную руку на плечи Димке, - к матери надо приходить не с пустыми руками. Понял?
Только теперь Димка хватился, что не принес даже сок. – Я забыл! Честное слово, - признался он. – Можно сбегаю и еще раз приду? Фрукты куплю.
- Можно. Разрешаю. И цветы купи.
- Хорошо! – Димка пулей вылетел из больницы, помчался в центр, где стоял цветочный ларек.
Явился через полчаса, схватил накидку, вызвал Маргариту: - Вы обещали провести, - напомнил он, - это вам, - он протянул букет.
- Да не мне, матери цветы, ох и остолоп, такой же, как и мои бестолочи, учить вас всему надо.
- А-аа, ну тогда вот, - Димка полез в карман и достал шоколадку, - это вам.
- Ну вот, другое дело, сладеньким побалуемся. – Она остановилась у палаты: - Отдаешь передачу, целуешь маму и обещаешь быть примерным сыном. Понял меня? – Димка кивнул, вид Маргариты заставлял повиноваться каждому слову.
__________________
Дома Димка долго сидел с отцом за столом, чай давно остыл, они время от времени подогревали его, потом снова отставляли кружки. – Не обижайся, папа, я решил к бабушке переехать, маму буду ждать из больницы. Я когда узнал, что она так поступила с тобой, мне казалось, ты пострадавшая сторона, ну если можно так сказать. А сейчас она слишком слабая, маму хочу поддержать.
- Я не обижаюсь, это правильно, Ольга всегда была хорошей матерью, это у нее не отнимешь, да и женой хорошей была…
- Пап, а ты женись, имеешь право, я ничего не скажу.
- Дима, а с работой как? Ездить-то далеко.
- Переведусь, в райцентре буду работать, я уже все решил.
В выходные Димка переехал к бабушке, и стал навещать мать каждый день. Маргарита Игоревна уже встречала парня с улыбкой, открывала дверь палаты и извещала: - Оля, встречай посетителя!
А потом в свободную минутку заходила, присаживалась на кровать. – А хороший у тебя сынок, Оля, зря ты переживала.
- Рита, спасибо тебе, поддерживаешь меня.
- Ну а как же, Олюшка? Помнишь пятнадцать лет назад мне плохо было, с Витькой чуть не развелись, ты меня поддерживала, а теперь мой черед.
- Все это было, только нас с Мишей не соединить…
- Это потому что ты слишком совестливая, другая бы до конца держалась и не призналась. Так что теперь сама решай, главное, Димка с тобой, всей душой с тобой. Эх, жизнь, встречаемся, когда что-то случается. Вот выздоровеешь, и снова расстанемся не знаю, на сколько лет.
- Рита, а мы раньше встретимся, был бы повод хороший.
Заключительная часть
Татьяна Викторова
