"Живы ли?" - казалось, этот вопрос висел в парижском воздухе, тяжелом и душном. Люди с нетерпением ждали газет, а разворачивали их небыстро - опасались увидеть знакомое имя. Тревога и страх поселились в самом сердце столицы - там, где стояли богатые дома, чьи владельцы не ведали печалей. Но в эти ясные майские дни и до них добралась беда. Баронесса Морис де Сен-Дидье, виконтесса Бонневаль, маркиза д'Иль-де-Бошен, графиня Одерик де Мустье, герцогиня Алансонская - поименные списки занимали несколько страниц...И портреты - в черных рамках.
В начале мая уже с десяток лет оживлялся весь Париж: благотворительный базар, традиционно организуемый французскими аристократами, притягивал и весьма высокопоставленную публику. Многие приезжали лишь для того, чтобы между встречами со знакомыми приобрести пару-тройку безделушек - книг ли, картин, - сделав свой взнос в пользу бедных.
В 1897 году уже с начала марта шли приготовления: банкир Мишель Хайне бесплатно предоставил землю, на которой располагалось длинное строение - восьмидесятиметровый ангар из сосны. Дамский комитет, куда входили лишь избранные - 3 герцогини, одна маркиза и одна графиня - определились с украшением будущего базара: он должен был представлять собой средневековую парижскую улочку с живописными вывесками и стенами, увитыми плющом. Однако уже не чужды были обществу и новые веяния: гвоздем программы объявлялось кинематографическое шоу братьев Люмьер.
3 мая базар торжественно открылся: за 22 прилавками, а также в буфете стояли дамы, принадлежащие к высшей французской аристократии или высшему слою среднего класса. Помогали им монахини - непременные участницы благотворительных мероприятий. Отовсюду стекались толпы - кто-то хотел поучаствовать в благом деле, кто-то - поглазеть на высоких гостей, а кого-то манил таинственный кинематограф.
Первый день прошел без происшествий, и никто не ожидал, что второй станет трагедией для всего Парижа. 4 мая выдалось неожиданно жарким, а толпа посетителей - неожиданно большой. От 800 до 1200 человек находились в здании базара и прилегающем к нему дворике. "Я задыхаюсь!" - жаловалась подруге герцогиня Алансонская.
Духота ли, небрежность сделали свое дело, но в 4 часа 15 минут в помещении, где крутили кино, вспыхнуло пламя - ошибка киномеханика и его помощника. Через несколько мгновений загорелся занавес, затем огонь перешел на деревянные конструкции...Пожарные прибыли на место через десять минут, но уже было поздно: из полыхающего здания рвались наружу охваченные паникой люди, расталкивая и топча более слабых.
Не прошло и четверти часа, как все было кончено.
Несколько дней близкие опознавали тела - тяжелое страшное время. С ужасом ожидали новостей о родных, и не все верили в чудо: генерал де Сен-Марс, участвовавший в 17 военных походах и переживший несколько ранений, скончался от сердечного приступа, узнав, что его сестра была в тот день на базаре. Инфаркт настиг и пожилого герцога Амаля, написавшего около 20 писем с соболезнованиями, когда ему донесли о гибели племянницы.
И действительно, списки ушедших оказались длинны: 126 человек, только 5 из которых - мужчины. Платья, сковывающие движения, не позволили дамам действовать достаточно быстро, чтобы уцелеть. Кроме того, представители сильного пола делали все возможное, чтобы выбраться из пламени, кулаками расчищая себе дорогу...
Газеты публиковали отчеты и заметки, описывая новые подробности. Сорокалетняя баронесса Сен-Дидье, уже покинувшая горевшее здание, вернулась, чтобы спасти племянницу...но погибла сама. Также, как и Мари дю Кен, бросившаяся внутрь, чтобы помочь подруге. Также, как и доктор Фейар, пытавшийся отыскать девятилетнюю дочь, потерявшуюся в давке. Их участь разделила и Жанна де Кергорле, высокая и крупная женщина, которая избавила от смерти нескольких человек, подсадив их к световому окну, находящемуся в метре и 80 сантиметрах от пола. И София Шарлотта, герцогиня Алансонская, перед смертью обнявшая мадам Бошан: понимая, видимо, что им не спастись, она хотела поддержать виконтессу.
История пожара в Париже стала еще одной из тысяч историй о милосердии и бесчеловечности: свой выбор делали и те, кто спасал других, и те, кто предпочел спасти себя, порой - ценой чужих жизней.
