С этого наряда, собственно говоря, и началась мои "заступления в гарнизон" на КСФ. Испытавший за пять лет службы в СВВМИУ все прелести, очень мягко говоря, долбо**изма севастопольской комендатуры, особо на Северах я по гарнизонно-служебной части никогда не напрягался.
Почему службы, а не учёбы в высшем военно-морском инженерном училище? Да потому, что я первые три года старался, по - возможности, в город не выходить. Идёшь, практически руку от бескозырки не отнимая, а патруль тебя всё равно пишет. А заступаешь в гарнизонный наряд, заходишь в кабинет с командиром роты, к господину Бедареву (либо Звереву, без разницы) и с порога чувствуешь, что тебе наступил ****ец. Из первоисточников твёрдо знаю, и абсолютно уверен, что в этом отношении курсантам ленинградских, например, училищ было намного проще. А потом, когда из военных училищ сделали военные институты, проблемы вообще исчезли - напялил джинсы после лекций, да и потопал себе в город. Как дело обстоит сейчас, не знаю. Поскольку это мне, честно говоря, совсем не интересно.
В 1989 году въезд в город Полярный с суши охранялся сразу двумя КПП. А третье было развёрнуто в портопункте "Кислая". На ближнем к городу тогда не было ещё никакой капитальной трёхкомнатной каморки, а стояла обычная жилая бочка. Под названием ЦУБ-2М:
У здания комендатуры развод и инструктаж проводил новый комендант, ещё со стройбатовскими петлицами на полевой форме, капитан Лукашёв. Человек, дослужившийся до капитана в советском стройбате, и оставшийся морально и физически почти здоровым - это что-то. Для многих он был плохим. Ничего удивительного - покажите мне доброго дядю коменданта, если сможете? Но лично у меня за долгие годы проблем с этим человеком не возникало. И поэтому херню всякую нести про него я не намерен. Мало того, я считаю, что он всё делал правильно.
Дотопал я с помощником дежурного, мичманом, до въездного КПП-1. Познакомился с дежурной сменой комендантских бойцов, да и начал в службу вникать. Ребята тогда служили при комендатуре вполне себе адекватные. В самом дежурстве, в принципе, я не увидел ничего сложного - за сутки не про**и оружие и боезапас, вовремя встреть коменданта и чётко ему отрапортуй - вот и всё. Первый раз я попытался отдохнуть положенные четыре часа ночью в бочке. А на приём пищи ходил "домой" - на ПКЗ-150 по тропе ХоШиМина. Причём колючая проволока, натянутая по периметру территории завода-гиганта "Штиль" в этом месте была порвана настолько, что два КАМАЗ*а могли бы свободно разъехаться. Если бы сопки не мешали.
Отдохнуть на "вертолёте" (стандартном армейском топчане) в предбаннике жилой бочки ночью не удалось совершенно. Народ снуёт туда-сюда. Больше вертишься, чем спишь. И мне это очень не понравилось. Сменившись, я посоветовался со старшими, более опытными, товарищами. И принял твёрдое решение отдыхать ночью… в своей каюте 3-41. Снабдив парней из комендантского взвода щедро сигаретами, я попросил "если что", отправлять за мной посыльного. А про меня сказать коменданту в случае внезапной проверки, "у лейтенанта, мол, живот скрутило не на шутку - подальше в сопки отошёл". Проверять действенность этого хитромудрого плана на практике не пришлось ни разу. Я спокойно завтракал на ПКЗ и отдохнувшим шёл нести гарнизонный наряд дальше. Не знаю как кому а мне по молодости отдохнуть четыре часа за сутки в нормальной обстановке вполне себе хватало. Позвонить же в рубку дежурного ПКЗ-150 с КПП-1 было невозможно - связь была только с комендатурой. И осуществлялась она с помощью переносного полевого телефонного аппарата ТА-57:
Вы ещё не забыли, кем по военно-учётной специальности был комендант? Вскоре вместо бочки суточный наряд КПП-1 получил новую благоустроенную жилплощадь - трёхкомнатный капитальный домик (современно-заброшенная фотография его приведена в начале рассказа). И крайне удобные открывающиеся в обе стороны створки, на совесть сваренные из труб и на бетонном основании. Раздельно на въезд и на выезд. Площадку перед КПП заасфальтировали, положили бордюрный камень, и даже сделали курилку с двумя неподъёмными чугунными пепельницами и стандартными парко-садовыми скамейками. И вот прогуливался я здесь как-то ночью на свежем воздухе, ранней весной с субботы на воскресенье, мрачно размышляя о неминуемом выпихивании в отпуск. Вместо планируемой мной спокойной подготовки к сдаче первой в своей жизни специальной задачи ХС-1 (*) штабу соединения.
Вдруг вижу - у створок шлагбаума тормозит "Волга", вылазит из неё ***ло какое-то в джинсовом костюме и начинает орать на перепуганных комендантских мальчишек. Выражая своё негодование нестерпимо громко, причём низкопробной матерщиной уровня занюханного ныне пивбара, называвшегося когда-то гордым словом "ресторан".
-"Кто это? " - спросил я у пробегавшего мимо старшего смены младшего сержанта (парень отправлял естественные надобности в свежепостроенном капитальном устройстве типа "сортир", расположенном на склоне сопки метров двадцать вниз и в сторону).
-"Свинцов, замкомандующего флотилией!" - торопливо ответил он.
-"Ну если фамилия от слова "свин", то она, несомненно, поведению этого персонажа соответствует" - подумал я.
Старший смены получил свою порцию и дошла очередь до меня.
-"Лийтинааааааааааааант!!! Ты-то, ****ь, какого *** мне честь не отдаёшь? Проблем хочешь? У кого служишь?!!" (**)
-"Начальник химической службы большой опытовой подводной лодки Ка – сто сорок девять, сорок шестой ОТДЕЛЬНОЙ бригады ремонтирующихся подводных лодок Краснознамённого Северного флота!" – очень громко отчеканил, а возможно, даже и проорал я в ответ.
Голосом я от рождения явно не обижен, попытка моментально унизить и растоптать, как бешеный слон таракана, щупленького на вид лейтенанта-очкарика с ходу не удалась. Но заместитель командующего КолФлРС хотя и удивился, но виду не подал.
-"Лейтенант, ****ь, почему ты мне воинскую честь не отдаёшь, представляясь?" - продолжал Свинцов.
-"Я не знаю Вас в лицо, и не вижу знаков воинского различия на Вашей гражданской форме одежды. А звание лейтенант мне присвоил Министр Обороны СССР, и я этим горжусь." - ответил я.
-"Подводничек, значит? Ничего, скоро мы эту вашу **анную подводницкую вольницу прекратим!!!"
Я молчал.
-"Совсем, ****и, распустились! Доложите своему командиру о нетактичном поведении со старшим по званию, высшим офицером, во время несения гарнизонной службы! А уж коменданта о ***не, которая у него под носом твориться, я поставлю в известность лично! И вообще, я вас запомнил!!!"
-"Есть!" - ответил я.
Пьяный в жопу и еле стоящий на ногах флото-водитель ещё пару минут делился со мной перлами своей мудрости, насчёт совсем оборзевших лейтенантов и о**евших в край подводников, а затем выдохся, смачно плюнул, сел в машину и убыл.
После смены, в воскресенье, коменданта в комендатуре не было.
И имел я довольно-таки длительную беседу с майором Лукашёвым в его кабинете, по заступлению в следующий свой гарнизонный наряд.
Выслушав мой подробный доклад, он только хмыкнул, приподнялся и… твёрдо пожал мне руку.
Я направился к входной двери, но комендант меня остановил:
-"Погоди, Лапшин, а ты что, правда адмирала не испугался?"
-"Товарищ майор, если я с лейтенантов буду всего бояться, то на*** мне вообще тогда служить?" - искренне ответил я.
Так началось моё знакомство с Лукашёвым Виктором Александровичем.
Оперативным дежурным моей бригады с субботы на воскресенье стоял уже известный Вам капитан 2 ранга Голубев. И от него я узнал впоследствии, что мой первый комбриг контр-адмирал Горев спросил только:
-"Это химик Прудникова?"
И получив утвердительный ответ, заметил:
-"Наказывать я его не собираюсь. А вот некоторым не*** позорить свои адмиральские погоны, и вести себя как свинья!"
В понедельник по пути на подъём флага я встретил группу наших офицеров возраста "сорок плюс", со старпомом во главе. Старики - "мамонты" от души веселились, здороваясь. А старпом сделал очень-серьёзно-строгое лицо и спросил:
-"Начхим! Так ты скоро меня будешь на*** посылать?!!"
-"Пока не вижу причин, товарищ капитан 2 ранга!" - задорно ответил я.
Мамонты грохнули шрапнелью оглушительного хохота. А Иванов торопливо сказал:
-"Ты тут ****ь, по****и мне ещё, бегом в строй!"
На общение времени уже не было. Экипаж моментально подтянулся и выровнялся. На горизонте появился командир. После подъёма флага мне пришлось всё многократно пересказывать. Всех и каждого интересовали подробности. Наконец, накурившись и отсмеявшись всласть, офицеры и мичмана экипажа стали спускаться вниз. У трапа я пропустил вперёд Анатолия Иосифовича. И командир, за секунду до отдания чести флагу ВМФ СССР, развернулся в мою сторону, улыбнулся своей неподражаемой улыбкой Джо Конды и… подмигнул.
В свой первый офицерский отпуск в город Баку, где тогда проживала моя семья, я прилетел на третий день после ввода танков. Но это уже совсем другая история.
На фото внизу мой первый комбриг контр-адмирал Горев Виктор Алексеевич. Занимаясь поиском фотографии этого достойнейшего человека на просторах интернета, буквально сегодня (***) я с горечью узнал, что он ушёл из жизни 04 июня 2020 года. Светлая ему память...
.
Сноски:
(*) В ВМФ СССР экипаж подводной лодки в течение года занимался боевой подготовкой и готовился к сдаче курсовой задачи Л-1, чтобы подтвердить линейность (готовность к выходу в море по боевому предназначению). Специальная задача ХС-1 сдавалась химической службой пла.
(**) Такая постановка вопроса нам, нормальным офицерам, никогда не нравилась. Мы отвечали обычно: -"Я служу в войсковой части 13127". Либо: -"Я служу в экипаже Прудникова".
(***) - на момент написания рассказа.
18.03.2021
.