Из всей братии Данилова монастыря игумен Иннокентий чаще других покидает стены обители. И все-таки эти стены для него – по-настоящему родные.
- У Вас такое огромное хозяйство, так много обязанностей. Время на духовную жизнь остается?
- Это такой большой вопрос. Потому что, как всегда, конечно, наши все эти послушания — они связаны с большими и переездами, и с большим количеством людей, с которыми нужно, там, решать какие-то вопросы. Поэтому, конечно, ну, без духовной жизни невозможно было бы жить в монастыре, поэтому стараюсь этому уделять, конечно, свое внимание. Потому что правило надо читать, надо посещать богослужения. Все-таки наша цель в монастыре, в жизни — это все-таки молитва, поэтому, конечно, стараемся, чтобы не за счет этого происходила наша, так сказать, работа.
Я как священник, я служу, естественно, Литургию. Потом, допустим, во время службы я, там, там, что-то читаю, пою на клиросе иногда. То есть, ну, такие вот, скажем так, обязанности немножко сокращенные,
- То, что монастырь находится в мегаполисе, это накладывает какой-то отпечаток на монастырскую жизнь?
- Конечно, конечно. Если бы мы жили где-нибудь, там, в норе, в горе, там, где-то, да, где никого нет, конечно, у нас больше времени было бы именно вот на внутреннее какое-то такое духовное делание, на молитву, на, там, бдение ночью. А так как это большой мегаполис, город, то, конечно, у нас большая часть нашего времени посвящена именно общению с людьми, которые приходят с духовными вопросами, с какими-то житейскими вопросами, с просьбами, там, какими-то. И, естественно, мы должны обязательно на них откликаться.
То есть мы не можем закрыть ворота монастыря и сказать, что: «Извините, мы ушли все, там, на молитву». Конечно, вот у нас дверь открывается в 6 утра, закрывается, там, уже поздно вечером, когда последние прихожане уходят.
Хороший совет давали наши вот отцы, еще, по-моему, преподобный Амвросий, что нужно жить в миру, но не по-мирски. То есть можно, так сказать, в своем сердце иметь тот как раз вот внутренний мир и внутренний свой монастырь, который уже, собственно, помогает нам сохранять такое вот это монашеское устроение. Потому что иначе, конечно, мы превратимся в простых тоже людей, обычных совершенно, с такими же точно, там, проблемами, хлопотами.
- Вы привязаны к своему монастырю?
- Конечно, да, конечно. Это все-таки мой первый монастырь, и для меня он, конечно, очень дорог, потому что много я здесь уже всего успел сделать, ко многому уже приложил уже, там, и сердце, и руки.
Это, конечно, да, большая часть моей жизни. Первый все-таки монастырь — это как первая любовь, наверное, да?
Для меня он, конечно, отличается, прежде всего, тем, что здесь вот отец наместник, к которому именно я пришел как к духовнику, вот. Потому что все-таки мы выбираем не стены, выбираем не какое-то место жительства, а выбираем именно какую-то внутреннюю жизнь, которая нам была бы вот близка, и где бы наша душа как-то вот смогла бы как-то вот устроиться, вот. И поэтому вот многие из нашей братии пришли именно к отцу наместнику, потому что он руководит монастырем. То есть от наместника зависит вообще климат в монастыре, вот этот наш внутренний такой, духовный, душевный, ну, человеческий даже, братский, вот. Поэтому это очень сильно влияет. А как отец наместник сам выходец из Лавры и, соответственно, был чадом вот отца Кирилла, который был известным российским духовником, то, соответственно, он от него перенял такой очень большой внутренний мир и какую-то внутреннюю радость. То есть мы вот это руководство ощущаем не как такое, знаете, как начальство и подчиненный, а как отец и сын. Поэтому для нас это некое такое, знаете, вот как именно вот, получается, жизнь среди родных, близких людей, вот, прежде всего, именно потому, что вот… благодаря отцу наместнику, что он в монастыре такую вот создает вокруг себя атмосферу такую любви и радости. Для нас самое большое счастье — это, наверное, вот и богослужение, и вот это вот наше такое дружеское общение. Потому что от этого радость получается такая и духовная, на службе, и сердечная, когда… потому что дружба — это вообще великий дар Божий. И то, что мы можем общаться с друзьями, это вот для нас очень большое тоже утешение и радость. И вот, наверное, в этом, собственно, счастье тоже заключается.
Из книги "Люди неба. Как они стали монахами".
книга с автографом автора: