Маринка проснулась от жгучего желания. Поиметь мужчину, кричала ее плоть.
Начинало уже светать, на востоке забрезжило красноватыми бликами. Бесновался ветер, и волны с моря шумели нещадно. Ночью прошла гроза, что крайне удивило ее ночного гостя, впервые увидевшего сие природное явление зимой. А, он же здесь, на диване, Тольич- то! Щас я к нему…Сюрприз устрою, ранненовогодний. Марина решительно сбросила с себя одеяло, одернула пеньюар, собравшийся складками вокруг ее пышной груди. Уже вдевая стопы в пушистые тапочки, мысли ее остановились. Зачем портить отношения. Так мило разговаривали, еще с ресторана - как она хотела, дружескими шутками, на языке, к которому она привыкла. Может же по-человечески болтать идальго. И сейчас все испортить, из - за ее минутного желания?! Девушка поежилась, залезла обратно под одеяло. Засунула руку в пеньюар, нащупав правый мягкий податливый холмик с росточком сверху, схватила его пальчиками, с приказом: «Расти!». Рука ее переместилась вниз. Там пальцы ждал холмик поменьше. Марина не заметила, как увлеклась, гладила себя - то ласково, то неистово, разрядка не замедлила ждать, содрогание пронеслось по телу, вызвав короткий всхлип на пике удовольствия.
Начало «Крымской любви» здесь
Прислушалась. В соседней комнате было тихо. Лишь завывал ветер, стуча форточками и прищепками на балконе. Что он там говорил вчера, Игорь?! Беременна? Чушь какая. Сейчас не тошнит, к слову. Марина пригрелась под одеялом и сладко заснула.
В дверь номера робко стучали. Затем настойчивей. «Завтрак принесли?» - мелькнуло. – «Да нет, какие завтраки, не заграница!» - Марина наскоро вскочила и помчалась открывать. За дверью стояла Инга Альбертовна с маленькой баночкой в руках.
- Ой, Мариночка, я Вас разбудила?! С Новым годом! Простите, пожалуйста, я принесла обещанное натирание Вашему кавалеру.
Марина обрадовалась Инге, затащила ее в коридорчик, обняла, поздравляя с первым днем года. Оглянулась к диванной зале, на диване глыбилась масса , укрытая половиной постельного белья с Маринкиной кровати. Туда заглянула и Инга.
- Так и знала, что он у Вас! Куда ж он с больной ногой, по камням, на квартиру…А что ж Вы его на диван - то отселили?
- Не кавалер он, ….приятель, скажем. Болтали пол - ночи, под грозу, потом спать залегли. В аптеку с утра собирался, за мазью, да вот, спит до сих пор. Сейчас разбужу, обрадую. Заходите, Инга, чай, кофе со штруделем попьем.
- Да нет уж….просыпайтесь, пейте, кушайте. Мы с Севой на прогулку собрались. Надумаете, присоединяйтесь.
Женщины обменялись номерами телефонов, и Инга ушла.
Марина подошла к Игорю, накрытому с головой. Постучала в плечо.
- Тольич, вставай! Тебя ждет новогодний сюрприз! Тоольич!
Масса зашевелилась, одеяло сползло, показав закрытые щелки глаз и капризно сложенные губы. Мужчина потянулся, издав рык, и изрек:
- Мы теперь на ты, Маришка! – поднялся рывком на диване, потянулся еще. – Классно! Новый год настал! Спал потрясающе! – взгляд его упал на пеньюар, в котором Маринка стояла перед ним.
Маринка сунула ему под нос пузырек.
-Снадобье тебе на дом прикатилось! Сразу мажь! Аптека отменяется. Я умываться!- она пробежала в спальню за спортивным костюмом.
- О, мазь… Инга принесла или сама сходила…?
Но Марина была уже в ванной и не слышала его. Умывшись и почистив зубы, она вышла. Ее встретили: стол с чашками горячего чая и лохматый Игорь в расстегнутой рубашке, попивающий коньяк из стакана.
Средство от знаменитого лекаря вмиг избавило Игоря Анатольевича от болевых ощущений в ноге. Несмотря на ветреную погоду, Игорь и Марина отправились гулять в центральный Гурзуфский парк. Пришлось зайти к Игорю на квартиру. Игорь сменил праздничный костюм цвета спитого чая на дутую короткую куртку , джинсы и кроссовки. Марина курток не носила, предпочитая женственный стиль в одежде, и была в пальто, теплом берете и знаменитых сапогах, поспособствовавших их знакомству, которое, как оказалось позднее, стало судьбоносным для Марины. По дороге из парка Тольич настоял на покупке теста для определения беременности.
По возвращении в номер дома Коровина, в ванной, Маринка растерянно рассматривала две отчетливые полоски, быстро проявившиеся на белоснежном тесте. Столько лет лечиться, проживая с законным мужем, а тут тебе на!
В дверь стучал Игорь. С тем же растерянным видом, с полоской теста в руке, Марина вышла ему навстречу, прошла мимо и уселась на диван.
- Ээ, мадам! –Тольич стоял перед ней. – Бесплодная, молвишь?! И к бабке не ходи, все с вами ясно! А чего печалимся?! Ребенка ждешь, ему позитив мамин нужен!
-Скажи што-нибудь умное, Игорь Анатольевич, чтоб в себя прийти!
- Да теперь только умом соображать и придется…. Хотел я за вами, мадам, приударить…грешен, курортным романом позабавиться в волшебные дни, да теперь придется роль папаши исполнять. Да не его, что на живот смотришь – твоего! Старого, заботливого отца милой симферопольской барышни. Которая, в…сколько тебе – тридцать примерно, не понимает, беременна она или нет!
И тут Маринка завизжала. И радостные слезы брызнули из глаз.
- Блин! Я мамкой стану! Адихамка, все прощаю тебе! Хоть он и мудак, но свое дело сделал, важное, важное, преважное!
Следующие дни отдыха пролетели быстро. Погода установилась ясная и теплая. Ветер упал, улеглось и ревевшее море. С четой Муравьевых - соседями за новогодним столом, Игорь и Марина исследовали окрестности Гурзуфа. Побывали в парке Военного санатория, где увидели удивительные, века девятнадцатого, фонтаны ««Богиня Ночь» и «Рахиль». Эстет купец Губонин, на территории своего имения, в котором сейчас располагался знаменитый санаторий, нашел русских мастеров, которые воспроизвели копии творений немецких мастеров – стальные скульптуры в струях воды.
Гуляли по набережной, обедали в «Таверне», ужинали в «Чайке», на территории коровинского «Дома», а за день до отъезда доехали на Игоревском лендкраузере до поселка Краснокаменка, и взобрались по узкой извилистой тропинке на скалу Кизил-Таш, что в переводе означает Красный камень. Глазам компании явился великолепный вид с плато на Гурзуф, далекую Ялту и величественную гору Аю-Даг, напоминающую пьющего из моря гигантского медведя - настоящая награда трудного восхождения!
И, конечно, пляж коровинского дома стал местом бесед и откровений . Игорь раздобыл две пенопластовые пластины, на которых можно было сидеть, не опасаясь холодных камней пляжа. В термос наливался горячий чай, в пекарне Марина покупала плюшки – ароматные сооблазнительные завитушки, к сдобе Марину неудержимо тянуло. С Игорем же был неизменный спутник –фляжка с коньяком, которую он прикупил в магазинчике «Крымские ремесла». Маринка выяснила, от чего ей становилось плохо – от винограда и всех его производных, так что даже от вида коньяка ее воротило. В остальном, девушка чувствовала себя превосходно. И так сидели, греясь под крымским январским солнышком, наблюдая гладь морскую, скалы Близнецы –Адалары, каждый, хлебая свое. Она рассказывала Тольичу историю прошедшего года, эмоционально, в лицах. С Игорем ей велось, как со старшим другом, откровенно, свободно. Тольич, в чувствах, бил себя по коленкам, ахал, наливал, снова ахал. « И ты по супу босиком, шлеп, шлеп! И в магазин за бутылкой! Ну, подруга!» В завершение вынес вердикт:
- Все к лучшему, все к лучшему, Мариша! Я считаю, ты просто счастливица! Колобок, укатился от всех и дальше катишься, выбирая свою дорогу. У нас, в столице, таких, как ты – нет! Искренняя, плещущая жизнелюбием! Сдобная, ароматная красавица!
Настал день отъезда. Игорь решил отвезти Марину домой, в Симферополь, а потом вернуться, отпраздновать Рождество в Гурзуфе. Маринка догадывалась, за чем он возвращался. По набережной кружили одинокие и привлекательные дамы. Ну не мог любитель женщин Идальго Анатольич, упустить возможность и не побаловать себя кратким морским романчиком.
В номер пришли провожаться Муравьевы. Посидели на дорожку и спустились все вместе к резным воротам. Маринка махнула Коровину и Шаляпину, на прощание, и покатила чемодан на соседнюю проездную улочку, куда должен был подъехать Игорь. А, вот и он, идет навстречу!
- Марина! – ее окликнули с другой стороны. Девушка повернула голову и увидела, стоящего под деревом, Адихама.