Что-то изменилось во мне. Я бы хотел по старой привычке пожалеть себя, добавить драматизма, сказав, что я перегорел. Сломался. Что страдания иссушили мою нервную систему, и я больше не в состоянии испытывать боль.
Но это не так.
Возможно, я научаюсь принимать: себя, свою болезнь, обстоятельства. Я сижу и смотрю на слепую собаку, которая мучается, пытаясь погадить. Ей это даётся с большим трудом. Вокруг меня собачье дерьмо, ноги приходится расставлять пошире, чтоб не наступить в мочу. Эти маленькие твари совершенно не рады моему визиту - лай стоит вторую ночь подряд. Грязь, разруха и бытовые неудобства - будто фундамент этого места.
А я при этом словно в оке бури. Ко мне пришёл внутренний покой.
Всех причин я не вижу, но эти записи определённо что-то со мной делают. Я могу осуществлять эту работу, и результат мне периодически нравится. Нравится собирать, будто паззл, слова в предложения, закладывать смыслы, увязывать их между собой. Нравится придавать невыразимому хоть какую-то форму, пусть и оставляя многое, по неумению или невозможности, за бортом. Нравится играть с языком и, иногда, выигрывать.
Раньше я думал, что я могу играть и с реальностью - дорисовывать её до нужного состояния своим воображением, воплощать нарисованное силой желания. Сотканные иллюзии были прочны, в них всегда можно было спрятаться от шторма, а когда действительность прорывалась, можно было переобъяснить её - это лишь новое испытание на большом пути. Вера поддерживала внутренний покой. Простых ответов и духовного опыта хватало с лихвой для описания мира.
Но в один момент он разбился на тысячи многогранных осколков, каждый из которых был неимоверно сложен. Информация, необходимая для объяснения всех, не поместилась ни в одну голову, но я отчаянно пытался упихнуть её в свою. И не мог. Страдая от бесконечной глубины новооткрывшегося мира, запутавшись в его хитросплетениях, я не мог просчитать правильное решение, всё более погружаясь в тревогу и неуверенность.
Что-то изменилось. Неужели я нащупал другую основу? Неужели во мне зарождается новая вера? Хотелось бы, наконец, поверить в себя.