В одной из статей о «Мастере и Маргарите» я приводила уже цитату из вольтеровского «Кандида» - призыв «надо возделывать наш сад» - и упоминала, что она звучит ярче всего именно в «Собачьем сердце».
Это произведение вызывает споры, хотя и не такие яростные, как «Мастер», в первую очередь, благодаря образам главных героев-антагонистов – профессора Преображенского и созданного им Шарикова. Уже сегодня, сразу же после публикации первой статьи о повести, я получила комментарий о профессоре, автор которого «описал бы его как хама и маньяка». Почему это, на мой взгляд, мягко говоря, не совсем так, обязательно скажу позднее, а пока давайте посмотрим ещё раз на повесть.
Но прежде – небольшое отступление.
Сам Михаил Афанасьевич конкретно о «Собачьем сердце» практически никогда не высказывался (что неудивительно, учитывая «арест» повести), хотя есть сведения, что читал повесть гостям, а племянница писателя рассказывала, что «в семье жило устойчиво любовное отношение» к ней.
Но вот интереснейший документ, к которому обращаются все исследователи творчества писателя, – его письмо Правительству СССР, датированное 28 марта 1930 года. Письмо, в котором писатель задаёт вопрос: «Мыслим ли я в СССР?»
В нём очень важны рассуждения о сатире. Булгаков скажет: «Отправной точкой этого письма для меня послужит мой памфлет “Багровый остров”». Однако здесь же он поведёт речь и о сатирических повестях (не называя что-либо конкретно). Ведь автор пишет о пьесе, наверное, примерно то же самое, что могла бы сказать критика и о повести: «Вся критика СССР, без исключений, встретила эту пьесу заявлением, что она “бездарна, беззуба, убога“, и что она представляет “пасквиль на революцию“». И отвечает на обвинения: «Я сознаюсь в том, что в пьесе действительно встает зловещая тень и это тень Главного Репертуарного Комитета. Это он воспитывает илотов, панегиристов и запуганных “услужающих”. Это он убивает творческую мысль. Он губит советскую драматургию и погубит её».
И очень важно продолжение: «Я не шёпотом в углу выражал эти мысли. Я заключил их в драматургический памфлет и поставил этот памфлет на сцене. Советская пресса, заступаясь за Главрепертком, написала, что “Багровый остров” — пасквиль на революцию. Это несерьёзный лепет. Пасквиля на революцию в пьесе нет по многим причинам, из которых, за недостатком места, я укажу одну: пасквиль на революцию, вследствие чрезвычайной грандиозности её, написать НЕВОЗМОЖНО*. Памфлет не есть пасквиль, а Главрепертком — не революция».
Те же самые слова (с некоторыми поправками) могли бы быть сказаны и о повести. Памфлет ли «Собачье сердце»? Несомненно! В «Словаре литературных терминов» я нашла великолепное пояснение: «Предмет памфлета — нападение на тот или иной политический или общественный строй, на того или другого их представителя. Памфлет рассчитан не на избранных читателей, а на широкие массы, потому изложение в нем кратко и сжато, настроение боевое и горячее, больше обращения к здравому смыслу и чувствам читателя, чем фактического, объективного материала. Памфлет сыграл огромную роль в истории человечества».
Вернёмся к письму писателя. Он с горечью констатирует: «М.Булгаков СТАЛ САТИРИКОМ, и как раз в то время, когда никакая настоящая (проникающая в запретные зоны) сатира в СССР абсолютно немыслима.
Не мне выпала честь выразить эту криминальную мысль в печати. Она выражена с совершеннейшей ясностью в статье В. Блюма (№ 6 “Лит. Газ.”) и смысл этой статьи блестяще и точно укладывается в одну формулу:
ВСЯКИЙ САТИРИК В СССР ПОСЯГАЕТ НА СОВЕТСКИЙ СТРОЙ» (не могу в связи с этим не вспомнить знаменитую кино-цитату о сатире - «занимаетесь тем, чего нет»).
На что же направлено остриё булгаковской сатиры?
Снова и снова вспоминаю, как была принята читателями (а в первую очередь, наверное, зрителями фильма) повесть. «О стихах я не говорю: половина — должны войти в пословицу», - писал Пушкин о «Горе от ума». Но ведь и здесь в пословицы перешли и советские газеты, которых не следует читать до обеда, и «разруха в головах», да и сами образы повести стали практически нарицательными!
Сказав о своём выступлении за «свободу печати» («Я горячий поклонник этой свободы и полагаю, что, если кто-нибудь из писателей задумал бы доказывать, что она ему не нужна, он уподобился бы рыбе, публично уверяющей, что ей не нужна вода»), Булгаков утверждает: «Вот одна из черт моего творчества, и её одной совершенно достаточно, чтобы мои произведения не существовали в СССР. Но с первой чертой в связи все остальные, выступающие в моих сатирических повестях: чёрные и мистические краски (я — МИСТИЧЕСКИЙ ПИСАТЕЛЬ), в которых изображены бесчисленные уродства нашего быта, яд, которым пропитан мой язык, глубокий скептицизм в отношении революционного процесса, происходящего в моей отсталой стране, и противопоставление ему излюбленной и Великой Эволюции, а самое главное — изображение страшных черт моего народа, тех черт, которые задолго до революции вызывали глубочайшие страдания моего учителя М.Е.Салтыкова-Щедрина».
Вот оно – главное: «уродства нашего быта» изображаются автором не ради «чернухи», которая так модна и в наши дни, нет! Мне представляется, что здесь Михаил Афанасьевич вновь следует заветам другого своего литературного учителя – Н.В.Гоголя, «дерзнувшего вызвать наружу всё, что ежеминутно пред очами и чего не зрят равнодушные очи, — всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь, всю глубину холодных, раздробленных, повседневных характеров, которыми кишит наша земная, подчас горькая и скучная дорога, и крепкою силою неумолимого резца дерзнувшего выставить их выпукло и ярко на всенародные очи!»
Гоголь укажет, что «современный суд… всё обратит в упрек и поношенье непризнанному писателю». Булгаков – «Нечего и говорить, что пресса СССР и не подумала серьезно отметить все это, занятая малоубедительными сообщениями о том, что в сатире М. Булгакова — ”КЛЕВЕТА”».
А между тем, Булгаков указывает и на свою позицию – «глубокий скептицизм в отношении революционного процесса, происходящего в моей отсталой стране, и противопоставление ему излюбленной и Великой Эволюции». Я уже писала об этом в предыдущей статье, а сейчас повторю ещё раз: именно эта проблема волнует автора, именно она поднята в его повести.
Булгаков не раз писал о недопустимости вмешательства в природу, нарушения естественного хода событий. Он писал в «Зойкиной квартире», созданной примерно в то же время: «Дальше я еду к вам в трамвае мимо Зоологического сада и вижу надпись: "Сегодня демонстрируется бывшая курица". Меня настолько это заинтересовало, что я вышел из трамвая и спрашиваю у сторожа: "Скажите, пожалуйста, а кто она теперь, при советской власти?" Он спрашивает: "Кто?" Я говорю: "Курица". Он отвечает: "Она таперича пятух". Оказывается, какой-то из этих бандитов, коммунистический профессор, сделал какую-то мерзость с несчастной курицей, вследствие чего она превратилась в петуха. У меня все перевернулось в голове, клянусь вам. Еду дальше, и мне начинает мерещиться: бывший тигр, он теперь, вероятно, слон. Кошмар!»
«Кошмар!» - скажем и мы. Но вот в комментариях к пятитомнику Булгакова читаем фрагмент статьи Б.С.Шихмана «Превращение без чудес» (указание на публикацию – «Экран, 1927, № 37, 11 сентября»): «Разгадка… начертана на двух прикреплённых к клеткам табличках. У курицы: “Бывший петух…” У петуха: “Бывшая курица, получившая признаки петуха…” Таковы блестяще удавшиеся опыты, произведённые лабораторией экспериментальной биологии Московского зоопарка». Всё совпадает, господа!
Время от времени в СМИ мелькают рассказы (о степени достоверности их, конечно, трудно судить) о производимых в разные времена опытах по «очеловечиванию» животных (о том, насколько удачны были подобные опыты, разумеется, сведений нет). Так что дыма без огня действительно не бывает, и опирался Булгаков, несомненно, на известные ему факты.
Знал он, думается, и об операциях по трансплантации «желёз обезьяны» «французского хирурга российского происхождения» Сержа Воронова (уехал во Францию ещё в конце XIX века), производимых с целью омоложения как раз в 1920-ые годы.
Писали и о новых опытах с целью улучшения человеческого организма, создания «идеального человека»… Да чего только не писали!
Однако сам Булгаков (напомню, врач по образованию) такие эксперименты, судя по всему, не поддерживает.
А к образу профессора Преображенского обратимся в следующий раз.
--------------------------
*Использование заглавных букв в цитатах из письма здесь и далее - булгаковское
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
Путеводитель по статьям о Булгакове здесь