1946 г
Вера смотрела на закат и вздыхала - солнце садится, комары уже одолевают и зябко становится, но как же не хочется идти домой. Ноги не несут. Как же она устала от своей свекрови Нины Павловны! Всю кровь она у нее выпила. Но она обещала Вите, что позаботиться о его матери, она слово дала. Да и нет у сварливой бабы больше никого. Дочь Таня, но та... О ней даже говорить не хочется. Сбежала в город еще три года назад, каким-то чудом в местный театр пристроилась и пляшет там, оголяя ноги. Тьфу, стыд да срам.
Подумав об этом, Вера усмехнулась. Хотя ей ли ее осуждать? Сама то она что делает? Спит с председателем ради куска хлеба. А иначе то и не скажешь. Жить как-то надо, выживать, ради деток своих на горло совести наступила.
Тяжко вздохнув, Вера поднялась и пошла в сторону дома.
-Где ты ходишь, окаянная? - Нина Павловна грозно сдвинула брови. - Аня и Ваня уже давно проголодались, у самой маковой росинки во рту не было, а ты все ходишь где-то, ходишь...
-Так в чем же дело, мама? Щи в печке, разлили бы по тарелкам...
-Вместо того, чтобы пререкаться, приходила бы домой вовремя и кормила свою семью. У меня ноги болят, дышать тяжело, от каждого шага задыхаюсь, а ты понять не можешь.
"От злобы ты задыхаешься", подумала Вера и, взяв тарелки с полки, поставила их на стол, вытащила чугунок из печи с помощью ухвата и положила его на дощечку на столе.
Выйдя во двор, она позвала детей к столу. Несмотря на то, что Вера была голодна, ей кусок в горло не лез под пристальным и осуждающим взглядом свекрови.
- Опять с Михалычем миловалась?
-Нет. На работе была.
-Врешь, окаянная! Знаю я тебя. Был бы жив мой сын, вот уж научил бы тебя уму-разуму. Стыд и позор какой.
-Мама, давайте не при детях, сто раз просила уже об этом!
-А пущай знают, - взвилась свекровь, - что мамка то у них гулящая!
Вера рассердилась. Глупая и сварливая баба. Ведь все знает прекрасно, но язык что помело. В этот раз она не сдержалась.
-Аня, Ваня, вы поели? Идите покормите козочку, я вас позову в дом.
Дети, переглянувшись, вышли из-за стола. Они не раз слышали как мама и бабушка ругаются и не хотели присутствовать при этом.
-Послушайте меня, Нина Павловна. Не вам меня осуждать, в то время когда ваша дочь Татьяна ноги задирает в танцах на подмостках театра.
-Это искусство, а то, чем занимаешься ты - распутство.
- Распутство? Так благодаря ему вы сейчас хлебаете не пустые щи. Благодаря ему вы вчера так уминали пироги с картошкой. Именно благодаря ему вы едите хлеб, что на нашем столе. Или вы забыли как в прошлом году мы ели лебеду и животы у всех крутило? Или как Ванюшку в прошлом году в больнице лечили потому что от голода он опухать начал?
-Ах, ты куском хлеба попрекаешь меня? Да как ты смеешь!
-Вы сами начали этот разговор. Вы сами вынудили меня сказать вам правду в лицо. И знаете, я устала. Завтра же попрошу Михалыча переселить меня в дом покойной Евдокии. Сил нет больше.
-Вот Витя придет, он с тебя спросит.
-За что спросит, за то и буду держать ответ. Это если придет. Но вы прекрасно знаете, что его нет в живых, еще в 43-ем пришла похоронка.
- Материнское сердце чует... - Всхлипнула Нина Павловна.
- Нет у вас сердца. Нет!- Выйдя из-за стола, Вера направилась к бане, куда еще с утра натаскала воды. Сложив дрова, она принялась ее растапливать чтобы искупаться самой и вымыть детей.
-Мама, - Анютка подошла и дотронулась до ее плеча. - Бабушка тебя не любит? Почему она так себя ведет? Я помню, что вы дружили, а почему сейчас вы ссоритесь?
- Анечка, ты еще совсем маленькая и тебе рано знать о таких вещах. Вырастешь - поймешь. Идите с Ванькой в дом, я вас позову.
Едва дети ушли, Вера села в предбаннике на лавочку и устало закрыла глаза. В чем-то Нина Павловна была права - она действительно была сегодня у председателя. А после пошла к реке чтобы побыть одной. Но так же Нина Павловна прекрасно знает, почему она посещает пожилого вдовца - явно не по любви и не по своей охоте... Она просто хочет выжить. Да, переступив через свою совесть, наступив на горло своей гордости... Бабы в селе ее осуждали, а некоторые откровенно завидовали, ведь многие за прошлый год познали голод и нищету послевоенного времени. 7 человек в селе лежат на погосте. Причина смерти разная - отравление затирухой, дизентерия и тиф.. Но все прекрасно знали - голод. Вот верный диагноз. Только писать и говорить об этом было запрещено.
В прошлом году, когда Нина Павловна лежала ослабевшая на кровати, пока Вера боролась за жизнь своего сына, когда Аня плакала от боли в животе, председатель тем временем отгружал мешки с картофелем, отправляя их в город. Налог такой, правительство установило и ничего не поделаешь.
Отчаявшись, Вера пришла вечером к Михалычу и принесла ему икону с серебряным окладом, которая досталась ей от покойной бабушки. Она хотела выменять ее на ведро картошки.
-Не нужна мне твоя икона, что я с ней делать буду? Да и отчет у меня составлен.
-Дмитрий Михайлович, помоги. Ради детей прошу.
-У Зинки четверо, и ничего, не бегает сюда с иконами. - Он как-то нагло на нее посмотрел, его взгляд не сулил ничего хорошего.
- Ей посылки из города приходят, а нам помочь некому. У меня ни мужа, ни родителей нет...
- Что ж.. я мог бы тебе помочь, да вот только взамен.. Нет, убери то, что с собой принесла... Лучше пройди, чайку выпей, да поласковее будь.
Вера поняла, что он хотел от нее. Испытывая отвращение, она переступила порог его дома.
А спустя час возвращалась домой, неся в карманах несколько клубней картофеля, да мешочек с мукой. Увидев запасы председателя, она поняла, что в отличии от ее односельчан он не бедствует. Но попробуй донеси на него, еще и крайней останешься.
Вот с тех пор время от времени он призывает ее к себе. Государство стало восстанавливаться, с провизией стало легче, но из страха, что все повторится, Вера продолжала его посещать. А два месяца назад Дмитрий Михайлович поздно ночью принес ей козленка. Спрятав его в сенях своего дома от людских глаз, Вера строго-настрого наказала детям держать язык за зубами. Те, хоть и были малолетними, но нравы села знали и законы тоже... Слишком рано они во все это вникли, пришлось...
Свекровь, увидев козленка, все поняла. Несмотря на то, что с жадностью махала ложкой за столом, не гнушалась упрекнуть невестку в прелюбодеянии, обзывая ее окаянной.
Искупав детей и сама ополоснувшись, она легла спать. Вода в бане еще есть, пусть Нина Павловна сама свои старческие телеса намывает. Хватит! Силы обзывать и упрекать ее есть, так и поухаживать за собой найдет. Вера подозревала, что та не так больна, какой казаться хочет.
Едва стало светать, Вера поднялась с кровати и пошла на ферму доить коров. Каждый ее день начинался с удоя.
Управившись, она пошла в сторону дома и вдруг увидела как навстречу ей бегут Аня и Ваня.
-Мама, мама! Беги скорее домой.
- Что случилось? - она не знала что думать.
-У нас гости! - на миг у нее сжалось сердце. Неужели Витя вернулся? Вернулся тогда, когда потерялась вся надежда? И что будет теперь?
-Кто? Папа?
-Нет, тетя Таня. И она не одна, а с братиком!
-Подождите, не галдите.. С каким братиком?
-С Сережей. Сама сейчас увидишь.
Вера вошла во двор и поднялась на крыльцо. Переступив порог, она увидела Татьяну, сестру покойного мужа и на ее руках спал маленький, с виду полугодовалый, ребенок.
-Здравствуй, Таня.
- А вот и наша окаянная пришла. Проходи, да чаю нам налей. - Свекровь высокомерно посмотрела на нее.
Таня поморщилась от слов своей матери и сочувственно посмотрела на свою невестку, показывая взглядом, что не одобряет мамино поведение. Вера едва заметно махнула рукой.
Тут проснулся ребенок и требовательно заплакал. Таня ушла в комнату с ним на руках, чтобы покормить, затем туда же удалилась и Нина Павловна, ей не терпелось взять внука на руки.
Пока бабушка возилась с малышом, а следом туда же пришли и Аня с Ваней, Вера позвала Татьяну и они вышли на улицу. Сев на лавочку, Вера подозрительно на нее посмотрела:
-Навсегда вернулась?
-Нет, - покачала головой Татьяна.
-Ты как три года назад в город сбежала так больше здесь и не появлялась, а чего вдруг сейчас о нас вспомнила?
-По матери соскучилась. Знаешь, Вера, она из ума выжила. Называет тебя распутницей, все твердит, что Витя вернется и тогда тебе худо будет..
-Таня, ей так легче. По крайней мере в ней живет надежда на то, что ее сын вернется.
-А ты? Ты веришь?
Вера покачала головой и отвернулась. Три года прошло, если бы это была ошибка и он был бы жив, дал весточку.
-Вот и я не верю.. А то что ты с председателем.. Не смотри на меня так, мать уже все рассказала. Так я не осуждаю. Не мне судить. Не мне... Я понимаю, что ты делаешь это ради семьи.
-Тань, а ты как? Где твой муж?
- В городе. Работы много. Я ненадолго, завтра уже уедем. Тошно мне здесь, в деревне и с мамой я точно не уживусь, сама знаешь, характер у нее скверный.
-Я подумываю над тем, чтобы перебраться из этого дома. - Вера потерла лицо руками. - Сил больше нет.
-Понимаю...
После вечерней дойки две молодые женщины долго разговаривали на улице, пока Нина Павловна, вдруг позабыв о своих болячках, тетешкалась с внуком.
А рано утром, еще до того как полностью рассвело, Веру разбудил плач малыша. Он не замолкал и она не понимала, почему Татьяна не может его успокоить. Аня и Ваня тоже проснулись, все трое они вышли из спальни и увидели испуганное лицо Нины Павловны, которая качала на руках маленького Сережу и плакала.
- Что происходит? Где Таня?
-Я сама не знаю. Он кричит, не унимается. Я весь двор обошла, не могу найти Татьяну. Вот где ее носит в такое время? Вера, ну сделай же что-нибудь!
-А что я сделаю? Его кормить надо. - Вспомнив, как соседка Зина успокаивала плачущего голодного младенца, она смочила мякиш хлеба, завернула его в марлю и протянула Нине Павловне.
-Дайте его Сереже, а я пока поищу Татьяну.
- Мама, мама, смотри, а что это за письмо? - Анечка подняла с лавки, которая стояла за столом у окна, желтый лист бумаги. Развернув его, Вера стала читать строчки, написанные неровным почерком.
" Верочка, мама, простите меня. Я прошу вас позаботиться о Сереже. Я соврала, у меня нет мужа. Его отец женатый человек, ему не нужен ребенок. Он поставил меня перед выбором - либо театр, либо он выставляет меня на улицу вместе с Сережей. Все эти три года я упорно работала, добиваясь правдами и неправдами место на сцене и сейчас я не могу его потерять. Верочка, ты добрая и милосердная женщина, я уверена, что ты не бросишь моего сына. Не ищите меня, прошу вас. А когда мой сын вырастет, скажите ему, что я умерла..."
Вера трижды перечитала письмо, не поверив своим глазам. Нина Павловна рыдала, заламывая руки.
Взяв ребенка, Вера пошла на ферму, так как начиналась утренняя дойка.
-Галя! Галя! Мне покормить ребенка надо. Поможешь? - она показала Сережу заведующей фермой.
-Ах ты, батюшки! Откуда же он у тебя?
-Кукушка подбросила. Он голодный, я не знаю, что делать.
-Давай сюда. - Галина взяла малыша и пошла в соседнее с фермой здание. Вера слышала плач, а потом он стих. Спустя время Галина вышла одна и пояснила:
-Взяла бутылочку, из которой телят кормим, развела коровье молоко с кипяченой водой и накормила. Спит дите. А теперь рассказывай.
Вера рассказала откуда появился Сережа, а Галина только головой качала.
- И что делать будешь?
-Мать его искать, что еще? Попробую вразумить ее, объяснить, что театр не может быть важнее собственного ребенка, что ему мать нужна, ее молоко.
-Зря время потратишь.. Такие как она не имеют материнского инстинкта.
-А я все же попробую.
-Ты вот что... Как домой пойдешь, возьми бутылочку, и баночку молока, да только спрячь от греха подальше. Будем думать что дальше делать.
Продолжение