🇩🇪📰Обзор немецких медиа
🗞(+) Der Spiegel в статье по премиум подписке «Россия становится все более бедной и отсталой» рассказывает, что, хотя российская экономика страдает не так сильно, как кое-кому на Западе хотелось бы, однако армия Путина всё же страдает достаточно от недостатка технологий. Уровень упоротости: высокий 🔴
У президента России появилось новое любимое слово. Владимир Путин позаимствовал его из коллективной памяти россиян о Второй мировой войне. Он называет санкции, введённые Западом, «экономическим блицкригом».
Он также использует его для управления ожиданиями: если россияне поверят, что Кремль отбивается от попыток экономической кампании разрушения, они будут меньше роптать по поводу реального, но не полного упадка российской экономики. И он по-прежнему значителен. По данным Кремля, только в промышленности на кону уже стоит 230 000 рабочих мест. Налоговые поступления рухнули: профицит российского бюджета, который в начале года был ещё значительным, за лето сократился почти до нуля [это на фоне сверхдоходов от продажи энергоносителей? 🤔– прим. «Мекленбургского Петербуржца»].
Поставят ли санкции на колени московских правителей, несмотря на гигантские прибыли от продажи нефти и газа? Оценки российской экономики в последнее время были крайне противоречивыми. По оценкам российского правительства, в этом году экономика сократится всего на 4,2% по сравнению с минус 7,8% весной. Международный валютный фонд (МВФ) также скорректировал свой прогноз для России - с -8% в апреле до -6%. Данные «Макромонитора» Московской высшей школы экономики свидетельствуют о том, что российская экономика стабилизировалась с весны.
С другой стороны, федеральное правительство в середине августа подтвердило, что ожидает более серьёзного спада. Падение валового внутреннего продукта России составит от 6 до 15%. Для сравнения, российская экономика не рухнула на 15% за один год даже в начале 1990-х годов, когда рухнула советская плановая экономика. Какой прогноз более вероятен?
Одно можно сказать наверняка: санкции, введённые Западом весной, сработали в двух направлениях. Во-первых, непосредственно: нельзя больше торговать определёнными товарами, нельзя вести дела с определёнными банками, компаниями и лицами. Кроме того, был и психологический эффект: санкции посеяли панику и хаос в России и среди торговых партнёров России, потому что никто не мог точно оценить последствия. По оценкам ЕС, около 28% европейского экспорта в Россию напрямую подпадает под санкции, однако российский импорт из ЕС фактически сократился более чем на 50%.
Этот «эффект перебора» со временем теряет свою силу. Многие компании теперь более чётко видят, что им по-прежнему разрешено делать, а что нет. Первоначальное моральное негодование на Западе по поводу компаний, которые продолжают вести бизнес в России, утихло. Паника весны уступила место новой рутине. В последнее время экспорт Германии в Россию даже немного вырос.
Часть ответных мер Запада направлена на то, чтобы отрезать Россию от технологий в долгосрочной перспективе. Особенно сильно пострадало российское производство автомобилей. Многие западные заводы остановили производство. Сборочные линии концерна Lada также стояли без движения в течение многих недель.
Тем временем Lada возобновила производство. Однако это не означает, что санкции были неэффективными: покупатели новых автомобилей в некоторых случаях вынуждены довольствоваться значительно более низким уровнем технологий. В обозримом будущем автомобили будут сходить с конвейера без ABS, например. Компания не нашла альтернативных поставщиков для 1500 из 4500 компонентов. В то же время цены на новые автомобили выросли: если весной модель Lada Vesta еще стоила около одного миллиона рублей, то сейчас за нее просят до трёх миллионов рублей (€50 000). «Россия становится всё более бедной и отсталой», - говорит Янис Клюге, экономист по России из берлинской организации Stiftung Wissenschaft und Politik (SWP).
Настоящей целью санкций было не разрушение российской экономики и даже не смена режима, говорит Джеймс О'Брайен, координатор санкций в Госдепартаменте США. «Мы хотим сократить ресурсы России для ведения имперских войн». И это удается всё лучше и лучше.
Русские «ведут войну, как в семидесятые годы», - говорит О'Брайен. «У них нет превосходства в воздухе, нет эффективных возможностей беспилотников, нет искусственного интеллекта, нет военного оборудования для прицеливания». Вместо этого у путинских сил было «большое количество тупых гаубичных снарядов» [ну, с папуасами-то воевать, имея превосходство в воздухе без противодействия ПВО – дело нехитрое. А в чём недостаток применения большого количества гаубичных снарядов – я честно говоря не понял – прим. «МП»].
Что, в свою очередь, связано с санкциями. «России стало очень трудно получать высокие технологии по надёжной цене из надёжных источников», - говорит О'Брайен. Москва теперь вынуждена заменять военную технику некачественными деталями с рынка электроники, говорит он. «Я уверен, что это отличные поделки», - ворчит американский дипломат. «Но это не способ ведения современного вооружённого конфликта».
И НАТО, и британское правительство сообщают, что Россия всё чаще прибегает к использованию иранских боевых беспилотников. «Россия почти наверняка покупает всё больше и больше оружия у других государств, находящихся под жёсткими санкциями, по мере того, как её собственные запасы пустеют», - написало Министерство обороны Великобритании в Твиттере [это как это «почти наверняка»? Highly likely? (Прим.: highly likely по-немецки буквально sehr wahrscheinlich, а здесь в оригинале nachezu sicher – прим. «МП»)]. Ранее Москва уже закупала в Северной Корее артиллерийские боеприпасы в больших объёмах - также не высокоточное боевое оборудование [пруфы – отчёты британского Минобороны и «расследования The Sun, полагаю? 😀 – прим. «МП»].
Надежды российской экономики на переход на альтернативных поставщиков из Азии в гражданских секторах не оправдались. Будь то Тайвань, Япония или Южная Корея, все они присоединились к российским санкциям, в отличие от прежних. Даже Китай экспортирует в Россию меньше товаров, чем до войны, равно как и Индия, Бразилия и Вьетнам. Это следует из данных Центрального банка Финляндии. Между тем, Москва держит в секрете официальную торговую статистику.
Поэтому Кремль полагается на так называемый «параллельный импорт», т.е. ввоз товаров через третью страну без согласия первоначального продавца. Однако такой импорт с серого рынка «обычно не подходит для крупного серийного производства», говорит московский экономист Кульбака. Поставщики всегда подвержены риску стать объектом «вторичных санкций» со стороны Запада и мало заинтересованы в крупных поставках и долгосрочных контрактах. Поэтому китайский провайдер кредитных карт UnionPay уже практически прекратил обслуживание в России.
Первоначально российская валюта резко потеряла в цене в конце февраля. После вмешательства центрального банка она снова стабилизировалась - и недавно была даже сильнее, чем до начала кризиса. Курс рубля является важным фактором для успокоения собственного населения России, которое со времён турбулентности 1990-х годов привыкло регулярно проверять вездесущие объявления о курсе валют в обменных пунктах и банках. Сильный рубль воспринимается многими россиянами - ошибочно - как доказательство того, что санкции не могут повредить их стране [ну, разумеется «ошибочно» – прим. «МП»].
В конце концов, это «гасит эффект санкций», объясняет экономист SWP Янис Клюге. Сильный рубль «удешевляет импорт, который сейчас трудно приобрести многим компаниям». Другими словами, если бы российским компаниям пришлось платить за один доллар 120 рублей, как это было в марте, вместо положенных сейчас 60 рублей, у них возникли бы ещё большие проблемы с поиском поставщиков в Азии.
Если бы не сильный рубль, уровень инфляции в России, вероятно, вырос бы ещё больше. Инфляция в России замедлилась до 15% в июле.
В экономическом плане между Западом и Россией развернулась жёсткая борьба на истощение. Цель отрезать Москву от импорта технологий в основном достигнута. С другой стороны, государственные доходы России продолжают расти благодаря высоким ценам на энергоносители. Предельная цена на нефть, согласованная «Большой семёркой», должна изменить ситуацию. Если G7 удастся снизить цену на российскую нефть марки Urals до $60, это приведет к сокращению налоговых поступлений России на 33%, по оценкам Capital Economics, что может привести к увеличению дефицита государственного бюджета до 2% ВВП.
Это не обязательно приведёт к краху экономики. Чем сильнее давление на Кремль, тем выше вероятность сценария, при котором Путин больше не сможет компенсировать и контролировать развитие событий. До сих пор российскому правительству удавалось стабилизировать значительную часть экономики с помощью государственных денег, говорит экономист Клюге: это обеспечило рабочие места и зарплаты, например, на Lada. Однако пока ещё трудно оценить, насколько сильно пострадает экономика. Не исключено даже, что в 2023 году российская экономика снова будет расти. Это может «также обернуться иначе, чем мы думали до сих пор».
НАТО надеется, что в долгосрочной перспективе пострадает, по крайней мере, способность России вести агрессивные войны. Санкции уже оказывают значительный эффект, говорит высокопоставленный представитель НАТО. Он считает: «Они окажут эффект снежного кома на способность России восстановить свои Вооружённые Силы после войны».
Посол О'Брайен является координатором по санкциям в Государственном департаменте США.
@Mecklenburger_Petersburger
🇵🇱📰Статус переводов польских медиа: 31 подписчик из требуемых 50
Хотите поддержать проект, читать больше эксклюзивных переводов публикаций в ведущих немецких СМИ и наконец начать читать переводы в польских? Это категорически приветствуется 😀👇
Поддержать проект Мекленбургский Петербуржец (исключительно по желанию)