Начало рассказа здесь
Зоя проснулась от яркого солнца, и громогласных реплик отца, картинно жестикулировавшего свободной рукой. В другой он держал старенькую «Нокию» обильно обмотанную синей изолентой, надёжным предохранителем от постоянно выпадающего аккумулятора, и торжествующе вещал:– А я ж тебе говорил, кабинетная твоя душа! Говорил?? Вот то-то! Вон, колея только и осталась! А чего ты хотел? Как пришла, так и ушла! Бог, он всё видит! – разговор шел по- видимому, с Михаилом.
Акулина Афанасьевна, как квочка крыльями, хлопала себя по бедрам и причитала: - Что натворила стихия? Весь труд насмарку. Вот вам и битва за урожай, - её взгляд устремлён был на пустырь за двором, на котором покоилась куча помидорных кустов, успешно сплавленная туда стихией. Машина во дворе отсутствовала. О том, что её не смыло, свидетельствовали два следа от толстенных колес в жирном иле, с вкраплениями помидорин, нанесенном во двор ливнем.
- Что тут произошло? - спросила Зоя сонным голосом: - Папа, что опять? А где машина?
- Сперли машину
- Как это сперли?
-Молча. Завели под дождичек, и сперли. Мишка твой аж пёрнул со страху, когда я ему про полицию заикнулся. Вот те крест! Сам слышал. Говорит, никакой полиции! Сами с отцом разберёмся! Он же у него теперь шишкарь гаишный! Сказал, что некогда ему говорить, живот схватил. Ну, и разбирайтесь сами со своими взятками. Мне ваша лайба шла и ехала. Мать спасать буду. Вишь, какая трясучка бедолагу одолела, по помидорам, сердешная, убивается. И больше сюда ничего не пригоняйте. Ищите другие места. Не хотел же, чтоб ставили её здесь, так нет! Пристала как банный лист – ненадолго! А теперь почитай, надолго. Небось, у кого отжал, те и сперли.
-У Миши последнее время проблемы с кишечником. У него не работа, а сплошные нервы. А кишечник у человека , к твоему сведению - это второй мозг. А как воры вошли во двор?
-Зой, ты как дитё малое. Ноги есть, руки есть, а как вошли, догадайся сама. Так говоришь у Мишки медвежья болезнь? Так взятки брать не надо? Глядишь, и кишки здоровыми будут.
-Опять ты за своё. Миша не взяточник. Услышь ты наконец, -рассердилась на отца Зоя.- А почему Палашки нет?- Она что не живет с вами?- удивилась Зоя.
- Сегодня заявится. В городе пока околачивается. Рано вставать не хочет. Вовка, сосед, в шесть утра едет и подвозит её. А куда в такую рань? Мы, дочь, здесь живем как на острове невезения. Помнишь «Бриллиантовую руку»? Во! Так у нас здесь давно уже поотменяли всё. Окромя понедельников. Видишь, вон до сих пор света нет. Да ни хрена ничего нет! Старое все порушили, нового не дали. Такой вот как твой Миша.
-Папа!! Ну почему во всех грехах ты обвиняешь Михаила? Он что, крайний?
- Был бы крайний, крутил бы быкам хвосты. А то ж пристроился у самого корыта, где похлёбка пожирней!
- Всё вам не так! Плохо здесь, переезжайте в город!
- Во, во! А Мишу твоего на наше место! Токмо я не кочет, и в курятник ваш не желаю.
- Тогда не жалуйтесь. А Мише, между прочим, ох, как не сладко на его посту!
- А чо ж он такой бессменный? Караул-то менять положено!
- Ну, хватит! Вернемся к нашим баранам. Что будем решать с замужеством Палаши?
- А ничего. Нехай без нас решает. Не век в девках сидеть, - поставила жирную точку Акулина Афанасьевна.
Зоя поняла, её миссия с треском провалилась, и пора восвояси.
Утро выдалось пасмурным. Вставать Пелагея не торопилась. Погода не радовала. Серая хмарь за окном окончательно испортила настроение. В голову, вдруг, снова полезли исчезнувшие куда-то, ночные, назойливые мысли о припозднившемся замужестве. Может и вправду, послать куда подальше этого Сёму, вместе с его притязаниями? Жила же без мужа сколько лет, а сейчас зачем «на пляже фуфайка»? Есть подружки закадычные, рядом с которыми меркнет одиночество. Родители, сестра с семьей. С другой стороны, мужичок под боком, как боксерская груша, для нейтрализации негативных эмоций. А вдруг, выйдя замуж жизнь заиграет новыми красками? Хотя, уже заиграла. Семён обещал подойти еще с вечера, и бесследно исчез. Куда? Так и на свадьбе, возьмет, да и испарится в самый её разгар. Если не раньше. Пелагея зевнула, потянулась и решила: «здоровый сон – здоровые мысли», и перевернувшись на другой бок, мирно засопела, причмокивая губами.
После пробуждения мысли действительно, несколько поздоровели, и приняли более прагматичный характер, подсказав, что пора бы и совесть заиметь, и посетить отчий дом. Зойку не дозовешься, вся в первоочередных делах по облагораживанию бело-голубых пенатов. На этот случай природой предусмотрена она, Пелагея. Надо ехать и помочь. Сезон консервирования. На плите, как заведено «издревле», будет булькать, и заляпывать печь, варенье, а на полу, издавая колокольный перезвон, ждут своей очереди разнообъёмные банки. А вот зимой, Зойка вдруг вспомнит, где обитают подзабытые родители и, набив сумки консервированным разносолом, загрузит их в бездонный багажник Мишкиного «членовоза», сопровождая погрузку льстивыми дифирамбами в адрес неутомимых пчелок-тружеников, любимых папы и мамы.
Зазвонил телефон. – Поля, Семён не у тебя? – спрашивал чем-то взволнованный Никита Никитич.
- Нет! А зачем он тебе?
-Нужон. Следствие учинять буду. Как объявится, галопом ко мне! Сукин он сын!
Досужий Никита Никитич, вычищая нанесенный ливнем ил, несмотря на некоторую подслеповатость, обнаружил лежащий возле ворот грязный брелок. В нём сразу проснулся сладко дремлющий комиссар Мегрэ, и сразу же подсказал Никите Никитичу, чьих рук дело – пропажа заморского монстра.
«Ай, Сёма, Сёма! Ну, и додельник! Ты зачем же скоммуниздил этот чертов «саркофаг»? Руки зачесались?» Никита Никитич вспомнил все. Как Семен ходил вокруг машины, нахваливая её, как будто это произведение его умственно-конструкторской деятельности. Что ж это получается? Да получается то, что Пелагея ему нужна была, как тазик в бане, прикрыть срам, который он надумал учинить. Как же я, старая тюха, его не раскусил? Ключи от машины висели на вешалке, что сейчас там висит? А висит там, дубликат! То-то Сёма тут со всеми польку-бабочку вытанцовывал. Даа! Музыкант. Он конечно, натура творческая! Натворил! И доченьки – вертихвостки. Одна за государственным вором, как за каменной стеной, другая за бытового спрятаться решила.
Умопостроения Никиты Никитича прервал телефонный звонок.
-Никитич! Я знаю, что вы уже в курсе того, что я сделал. Догадаться было не сложно. И вот, что я вам скажу. Я не ворюга и не подлец. Я забрал то, что принадлежит мне. Это моя машина. Так уж случилось, я решил заняться небольшим кофейным бизнесом. Сами знаете, с моей зарплатой особо не разгуляешься. Ладно бы сам. Но, впереди семейная жизнь. Возникла необходимость «подмазать» одного зажравшегося чинушу. Таких денег у меня не было. И я решил расстаться со своей ласточкой. Отдал её в залог. Надеялся оформить кредит и отдать этой сволоте деньги. Пусть давится. Но не получилось. И тогда я решил – моё должно принадлежать мне. Да в конце концов, это мой бизнес, я ничего противозаконного не делал. Почему я должен быть кому-то, чем-то обязан? С Пелагеей я познакомился раньше, и я не знал, что этот хапуга ваш зять. Когда я увидел машину у вас во дворе, чуть не потерял дар речи. И, конечно, я вас ни в чем не виню. И я восстановил справедливость. Вот и вся моя исповедь.
- Эх ты, Сёмка, Сёмка! Голова твоя садовая! Нешто нельзя было сказать всё сразу?! Ну и отчебучил ты фокус! Ладно, вези сюда машину. Разбираться будем. Так ты врал, что шоферишь?
- Нет не врал. До открытия кофейни я крутил баранку. Возил одного чиновника. С его помощью открыл кафе. Но, к сожалению, он ушел на повышение. Мужик, конечно, подпорченный временем, но не растерявший совести до конца. Таких сейчас мало.
- Ладно. Дуй ко мне. Жду. Машина-то где?
- В лесополоске. За селом.
«Так я и знал, отжал, сукин сын машину! И вона как дело-то повернулось. Ну, стервец ты Мишка! Когда ж ты уже со своим батей нахапаешься? Душа с меня вон, расшибусь, а отправлю тебя в компанию любителей золотых горшков!
Через пять минут Семен подъехал ко двору Никитича.
- Пусть там, за двором, стоит машина. Иди в дом, там поговорим,- командным голосом рявкнул Никитич.
-Зять мой, «негде взять»! - кричал в телефон Никитич. -Мишка, нашлась таки пропажа. Тут стоит, за деревьями. Кто пригнал, говоришь? Да конь в пальто! Так что, приезжай. Только сам, без «свиты» своей. Не можешь? Твои проблемы. Но смотри, во двор я её загонять не буду. Растянут по винтикам. Батюшке своему отзвонись, пусть отбой играет.
- А вы упрямец, уважаемый Никита Никитич! Я же вам русским языком сказал, мне негде её ставить! Потерпите немного.
- Да ты, Миня, оборзел совсем! Начхать мне, что ты там сказал! Меньше болтай, жду.
Михаил с «мигалкой» на машине доехал за двадцать минут.
- Я же тебя просил, приезжай один. А ты всю дворню на хвосте приволок! К чему перед людьми позоришься? Кого боишься?
-Это охрана. Сейчас проверят машину, вдруг она минирована.
- О как! Сколько ж ты нажил себе «друзей», что за сворой церберов прячешься? Ну, пусть проверяют. Заходи - ка в дом, пакостник.
Михаил вошел: - Только быстро, мне некогда.
- Ишь, шустряк! Некогда ему! Успеешь. У меня гость. Полины жених, сейчас я вас познакомлю. Интересный человечек.
-Я очень занят! Побыстрее выкладывайте, уважаемый тесть, чем могу быть полезен. Я должен быть на работе. У меня работает комиссия, а вы оторвали меня от важных дел, чтобы познакомиться с новоявленным родственником?
-Да не только. Сёма, иди, познакомься с моим зятем.
Семен вышел из комнаты и, глянув на Михаила сказал:
-А мы знакомы, оказывается, и очень близко, Никита Никитич!
- Я вас не знаю! И знать мне вас нет никакой необходимости! Что за провокация, Никита Никитич?!
-Ты, Миша, ври, да не завирайся! Не позорь мою седую голову перед новым родственником. Уладь все дела без скандала. Как и ты, он мой зять. И здесь не твоё министерство. Передо мной все равны.
Мишка стоял красный как смытый ливнем помидор. От злости кровь прилила к лицу. - Посмотрим. Будет ли он еще зятем, -повернулся и пошел к двери.
- Документики на машинку-то оставь, мил человек, - вслед ему сказал Никита Никитич. – И хвост павлиний дюже не распускай. Не позорь свою семью. А для страховочки, я все ж кое-куда «накапаю», чтоб дурная мысля тебя, не посещала.
Хлопнув дверью, замминистра пулей вылетел из дома. Машина, вырвав колесами десяток килограммов дерна, рванула вперед, и скрылась за околицей. Охрана в растерянности пожала плечами, затем расселась по машинам и отбыла вслед за разгневанным боссом.
Так как голова обязана быть непогрешимой, и вне подозрений, «публично выпороли» мальчика для битья. По результатам проверки, Михаила сняли с должности «по недоверию», и отправили на заслуженный отдых. Машина вернулась к хозяину. Свадьбу сыграли в селе, по старым русским традициям.
Зоя ставила примочки хворающему мужу, и на свадьбу не явилась, ссылаясь на занятость по уходу за болящим.