Правильно говорят: первая любовь девушки - это ее отец. А как быть, если кому-то не удалось узнать этой любви, потому что родной человек просто исчез с горизонта? Набивать шишки, учиться на своих ошибках, но неотступно бороться за счастье!
Когда Настя привела Степана домой знакомиться, мама вынесла неутешительный вердикт:
- На отца твоего похож.
Кто-то эти слова счел бы за комплимент. Но только не Настя, в чьей жизни отец занимал место где-то между Колобком и Кощеем Бессмертным.
Молодая семья
А кем, если не вымышленным персонажем, считать человека, который растворился в тумане, когда дочке и месяца не было? Правду Настя узнала в 13 лет от мамы: женаты родители не были, детей не планировали.
- Он не работал, - призналась мама в тот по-взрослому откровенный разговор. -Так, грузчиком иногда нанимался.
Всего себя посвящал музыке. Как он пел! А гитара в руках оживала! - мама закатила глаза, невольно улыбнулась... - Ничего удивительного, что у нас не сложилось. Дети - это испытание на прочность, не все его выдерживают.
Насте показалось тогда, что мама оправдывает несостоявшегося отца семейства. И оттого особенно горько прозвучали ее слова о Степе.
- Почему? - спросила Настя, когда за женихом закрылась дверь. - Почему он похож на моего отца? Подумаешь, тоже музыкант!
- Взгляд у него такой же напыщенный, - заявила мама. - И ни слова о тебе, о вашем будущем. Только я, я, я, распрекрасный и талантливый. Можно подумать, что его группа, эти «Кутилы», не на дне молодежи в городском парке выступили, а «Олимпийский» собрали, не меньше. Где вы после свадьбы жить-то будете? И на что? Ты еще студентка. Много будущий муж своими завываниями зарабатывает?
- Степа не завывает, а поет, - насупилась Настя. - Зарабатывает немного, но это только пока, вот увидишь. Он совсем не такой, как папа. Детей хочет, - слукавила Настя. О детях Степа не заикался, лишь раз в парке ткнул пальцем в неуклюжего малыша с шариком в руках и сказал: «Прикольный малец!» А чтобы затмить ложь, девушка призналась:
- Мы обязательно поженимся, уже заявление подали.
И действительно поженились. После свадьбы переехали к родителям Степана. А вскоре группе «Кутилы», в которой Степа был солистом, предложили по выходным выступать в местном клубе.
- Постоянный заработок, - хвасталась Настя маме. Умолчала, что денег этих она не видит, и содержат молодых Степины родители. А муж то куртку дорогую купит для имиджа, то администрацию клуба угощает шампанским в честь кассового концерта. Умолчала, потому что была уверена: все наладится со временем. А как иначе? Ведь она ждала ребенка.
В новом ритме
Степа, узнав об этом, не испугался, но занервничал:
- А нам точно это надо?
Настя обиделась, что муж назвал крошечную, но уже такую значительную жизнь внутри нее безликим «это», но виду не подала. Скандал был ни к чему, ведь нет для музыканта ничего важнее душевного спокойствия перед концертом.
«Кутилы» пользовались успехом. Выступали они теперь три раза в неделю, а в свободные дни репетировали. Вечерние эти репетиции все чаще перетекали в ночные. Настя покорно ждала мужа и засыпала, лишь когда Степа был под боком. Замалчивала обиды, а на людях казалась довольной жизнью. Стерпела, даже когда однажды утром Степа присвистнул:
- Вот это пузо ты отрастила!
Как будто впервые заметил, что жена на восьмом месяце. Настя язвить в ответ не стала, улыбнулась и предложила мужу:
- Хочешь потрогать? Малыш пинается.
- Потом как-нибудь, - отмахнулся Степа.
Но это «потом» так и не наступило. Степан и сына новорожденного, названного в его честь, на руки не брал, прикрывался неотложными делами. Домой из клуба приходил только поспать и переодеться. О том, чтобы помочь жене, и речи не было. Хотя два месяца после родов Настя еле на ногах стояла, боролась с головокружением и ознобом. Свекровь хлопотала возле нее, занималась внуком. А Степа-старший словно не имел отношения к происходящему, был всего лишь равнодушным квартирантом.
Когда малышу исполнилось полгода, свекровь предложила Насте:
- Сходила бы ты куда-нибудь, развеялась. Хватит взаперти сидеть!
Сомнений, куда идти, у Насти не было. Разумеется, на концерт «Кутил», чтобы послушать, ради чего муж ночует в клубе. Степа ушел из дома еще утром, о планах жены не знал.
Как не знали в клубе о концерте. Секьюрити заверил девушку, что «Кутилы» сегодня не выступают.
Настя все равно зашла, уверенная, что охранник напутал. Но на сцене и впрямь играл незнакомый диджей. А «Кутилы» устроились в vip-ложе. И полностью оправдывали свое название: на столе выстроилась колонна початых бутылок. Рядом плясали две девицы в ультракоротких юбках.
А еще одна так льнула к Степе, что хотелось крикнуть им: «Найдите уже укромное место!», но Настя сдержалась. Потихоньку выскользнула из клуба. На расспросы свекрови отмалчивалась. Не хотела ни с кем говорить, сама себя боялась спросить: что произошло? С чего в семье начался разлад? Лишь когда гнев и обида схлынули, Настя вдруг поняла: семьи этой не было никогда. Были только два человека, которых тянуло друг к другу, и они просто-напросто сели на шею немолодым уже родителям. Вспомнились Насте и мамины рассуждения о том, что ребенок - это испытание на прочность. А для тех, кто связан тонкой нитью флюидов и симпатии, проверка эта и вовсе обречена на провал.
Через неделю она решилась. Настя с сыном ушла от мужа.
Уроки музыки
После развода Настя дала себе слово больше не иметь дела с музыкантами. А по инерции и от всех мужчин держалась подальше. Одним разочарованно-ледяным взглядом отталкивала любого кавалера и всю себя посвящала сыну.
Степа так звонко пел, так задорно отплясывал на утренниках в детском саду, что воспитатели настоятельно рекомендовали Насте записать его в музыкальную школу. Года два Степа бренчал на домре, а потом заявил маме, что играть будет только на гитаре.
Преподавал искусство игры на гитаре Иван Андреевич, мужчина лет 40 с безмятежной улыбкой и по-детски выразительной мимикой.
Однажды Степа с педагогом задержались после уроков - разучивали сложный пассаж. Настя ждала сына в классе, но ловила себя на мысли, что поглядывает на Ивана Андреевича, на его руки, зажимающие струны, на его лицо, сосредоточенное и оттого привлекательное.
- Вашей жене, наверное, не нравится, что вы на работе задерживаетесь, - сказала Настя педагогу.
- Я развелся год назад, - пробормотал учитель. И вдруг предложил:
- Давайте я вас провожу.
- Зачем? - удивилась Настя. Страх опять стать беспомощной рядом с мужчиной настолько окостенел, что даже вежливый порыв Ивана Андреевича она встретила с опаской.
- На улице уже темно, негоже даме с ребенком бродить одной, - рассудил мужчина.
А Степа так радостно завопил, что Насте пришлось согласиться.
По дороге Иван Андреевич рассказывал о дочке Ксюше, о том, как она с вокальным номером блистала на школьном конкурсе талантов.
- Наверное, она и в музыкальной школе занимается? - поинтересовалась Настя.
- Нет, - ответил Иван Андреевич дрогнувшим голосом. - Бывшая жена против. Я и на конкурс тайком проник, общаться нам она запрещает.
Мужчина помолчал и добавил:
- Собственно, имеет право, Ксюша ведь мне не родная по крови. Но я с трех лет ее воспитывал, а как развелись, сразу стал чужим дядей.
Откровения эти странным образом запали в душу Насти. Вспомнился бывший муж: для него родного сына будто не существует. Девушка хотела было восхититься великодушием собеседника, но вслух сказала только:
- Вот мы и пришли.
- Иван Андреевич, а вы к нам зайдете? - встрял в разговор молчавший всю дорогу Степа.
- Нет, приличные люди так поздно по гостям не ходят, - усмехнулся учитель.
- А потом придете в гости? Ну пожалуйста! - не унимался мальчик.
- Непременно, - пообещал Иван Андреевич. >'
И потом, спустя несколько месяцев, убеждал Настю, что еще в тот вечер понял: приходить в этот дом он будет часто.
Тихая гавань
Со стороны их роман можно было назвать гостевым браком. Но Настя от одного слова «брак» покрывалась испариной. Она принимала заботу Ивана, радовалась, глядя, как возлюбленный и сын дурачатся вместе, совсем посемейному. Порой слова «останься насовсем» готовы были слететь с губ, но Настя их проглатывала. Ивану удалось завоевать место в ее сердце: самый краешек, а дальше хода не было.
Посватался он к ней на третий месяц, но Настя предложила не торопиться. Знала, что мужчина мечтает стать отцом. Знала и убеждала себя, что дать ему этого не может. Обещала себе расстаться с Иваном. Пусть он найдет себе другую, отзывчивую, не опустошенную неудавшимся браком. Раза три Настя всерьез собиралась с духом, но так и не начала грустный разговор. А потом случилось несчастье.
Она поняла это сразу - по Ваниному лицу, ставшему растерянным. Мужчина рассказал, что его бывшая жена погибла в аварии. А ее' дочку, скорее всего, отправят в приют.
- Уже две недели прошло, а я только сегодня узнал, - изливал печаль Иван. - Ксюша такая талантливая, такая домашняя и будет в детдоме! Я как узнал, в опеку ринулся - готов удочерить! Но и квартира у меня съемная, и семейное положение сомнительное... Так и сказали, что зрелый холостой мужчина, который хочет удочерить девочку-подростка, вызывает двусмысленные подозрения.
Настя слушала его молча. Не потому, что, как обычно, заглушала в себе чувства, а потому, что слезы не давали произнести хоть слово. Но она пересилила себя и, всхлипывая, спросила:
- А если мы поженимся, сможем ее забрать?
- Конечно! - воскликнул Ваня в запале. Помолчал и лишь потом осознал всю суть Настиных слов. - Ты серьезно? Знаешь, ведь приемный ребенок - серьезное испытание.
- Я знаю, - прошептала Настя. - И я готова пройти его с тобой.
Вторая беременность далась Насте нелегко: бесконечные анализы, печальные прогнозы врачей.
- Мы справимся, - убеждал жену Иван. - Ты, главное, береги себя.
Беречь себя - это все, что он позволял Насте. С остальными заботами справлялся сам. Хотя с такими помощниками грех было жаловаться. Степа без напоминаний выкидывал мусор, ходил в магазин. Ксюша, девочка деятельная и хозяйственная, верховодила на кухне. Этой дружной команде любые испытания были по плечу. А уж рождение маленького Артемки - тем более. Хотя теперь Насте казалось, что грешно называть испытанием величайшее человеческое счастье.