К середине урока инспектор Лукьянова почему-то закрыла свой рабочий журнал: в этом журнале она обычно записывала этапы урока, чтобы потом проанализировать урок в целом и дать ему оценку. София Витальевна высокомерно взглянула на директора школы – Анна Романовна сидела рядом с Лукьяновой: видели?.. Убедились?.. У методиста нет и не может быть замечаний к моему уроку! Мария Константиновна даже журнал закрыла! Это на ваших уроках она не поднимает голову от записей!
Анна Романовна опустила глаза. А Лукьянова безразлично уставилась в окно…
Урок геометрии был в 7-А. Классная, Елизавета Павловна, перед уроком строго-настрого велела: всем – отвечать! Не сидеть молча!..
Они и отвечали: бойко тараторили правила и определения, но… не могли решить простейшей задачи… Оглядывались на директора, на тётку из отдела образования, – тётка почему-то скучающе смотрела в окно, – и чувствовали: что-то не так у них на уроке. А София Витальевна ничего не замечала. Когда Тимка Степанюк уже чуть не решил задачу, математичка – по-всегдашнему презрительно и нетерпеливо – вырвала у него кусочек мела, быстро дорешала задачу сама…
Следующую задачу – надо было доказать, что хорды ВС и АД равны. И что углы ВАД и ВСД тоже равны – математичка тоже уверенно-презрительно стала решать сама…Тётка-инспектор повернулась от окна, негромко обратилась к Софии Витальевне:
- Может, кто-нибудь из ребят решит?
Математичка вдруг растерялась. А 7-А – эти бездари, разгильдяи и хулиганы – переглянулись и как-то необъяснимо поняли… ну, в общем, поняли, что училку надо выручать: уж очень недовольно смотрела на неё тётка из отдела образования. Якушев прошептал:
- Линка!..
Улька Василькова незаметно, под столом, чуть сжала Эвелинину ладошку:
- Лин, ты ж ничего не боишься. А зелёной гусеницы там, у доски, точно нет. Её вообще сейчас нет, – смотри, снег падает.
Эвелина оглянулась на Новосёлова. Данька тоже будто жалел математичку: она ж тонет, Лин!.. Спасать надо! – сказали Эвелине Данькины глаза…
София Витальевна неожиданно беспомощно оглядывала 7-А: бездари!.. Некого вызвать к доске!
Эвелина подняла руку. Ясно: трусиха эта, видно, так испугалась, что её к доске вызовут… И решила сделать вид, что ей срочно понадобилось выйти из класса… София Витальевна раздражённо спросила:
- Ну, чего тебе, Чайка?
- Можно, я решу эту задачу?
По 7-А прокатился вздох облегчения…
Пока Линка доказывала, что хорды и углы равны, тётка-инспектор слушала с таким интересом, будто сейчас, на уроке в 7-А, ей довелось впервые услышать про хорды… Даже недовольное тёткино лицо посветлело.
А когда до звонка осталось не больше пяти-семи минут, математичке снова растерялась: обычно она в эти последние минуты задавала задание, а сама листала какой-нибудь каталог модной косметики. И тут подняла руку Карташова:
- А можно мне к доске?
Загадочная Настина усмешка насторожила Софию Витальевну, но сейчас некогда было думать о настроении Карташовой. Математичка снисходительно кивнула. Диктовала условие задачи, на доску не смотрела, – мелок в руке у Карташовой постукивал бойко и увлечённо. Подняла глаза на класс: 7-А – все, как один! – озадаченно смотрели на доску… София Витальевна тоже повернулась к доске… Посередине доски большими буквами было написано: задача. А дальше… Условие задачи: жили-были мама, папа и Настя… а потом Настя стала безотцовщиной. В задаче спрашивается: почему Настя стала безотцовщиной? Ответ: потому что София Витальевна целуется с Настиным отцом.
Со своей последней парты поднялся Данька Новосёлов. Вышел к доске, молча вытер Настину задачу. Сквозь слёзы Настя улыбнулась Даньке:
- Зачем, Дань? Это же её любимое слово! Оно ей так нравится… и она решила: одного тебя мало. Почему бы ещё кому-нибудь из 7-А не стать безотцовщиной…
Новосёлов угрюмо буркнул:
- Дура ты, Карташова.
Анна Романовна испуганно махала им рукой: сядьте немедленно на свои места!..
Прозвенел спасительный звонок.
В кабинете директора всегда насмешливые и уверенные глаза Софии Витальевны испуганно бегали:
- Девчонка выдумывает! Она мстит мне за недавнюю двойку!..
Мария Константиновна сдержанно остановила учительницу:
- Сначала – об уроке. Хотя его, урока, и не было…Почти сорок пять минут Вы любовались собой… Показывали нам, как хорошо Вы умеете решать задачи по геометрии… Мы все, София Витальевна, умеем решать задачи. Но в школе мы для того, чтоб детей научить решать задачи. – Лукьянова помолчала, потом как-то даже сочувственно посоветовала: – Вам не надо работать в школе. Есть много других мест, где требуются отличные знания математики. – Неожиданно улыбнулась: – А ребята, 7-А, замечательные… Мне показалось, что этот урок геометрии как-то сплотил их, – и это самое лучшее, что было на Вашем уроке. Задачи они и правда не умеют решать, – Вы их не научили… Но они умеют другое: переживать и волноваться. Вы не заметили, как они переживали за Вас? Как – кто взглядами, кто шёпотом – уговорили эту, робкую, видно, девочку, выйти к доске и выручить Вас: им так хотелось показать, что хоть кто-то из них сумеет решить задачу. – Мария Константиновна нашла глаза учительницы математики: – Мне кажется, я правильно догадалась: безотцовщиной Вы называли этого мальчишку… что вытер с доски придуманную Настей Карташовой задачу.
София Витальевна взвилась:
- Вот именно, – придуманную!
-София Витальевна!.. Дети обычно прощают нам даже самые несправедливые двойки, – бывает, что мы ошибаемся. Но эта девочка, Настя Карташова, никогда не сможет простить Вас за то, что её бросил отец, – из-за Вас.
София Витальевна снова разгорячилась:
- Я что, – не имею право на любовь?!
-Имеете, – почему-то грустно улыбнулась Мария Константиновна. – Только любовь, ради которой Вы так бездумно разрушили чью-то любовь, ту, что что уже была… к примеру, Настя любила своего отца, – счастливой не будет. Вы просто знайте это. А урока геометрии не было.
София Витальевна громко хлопнула дверью директорского кабинета. В самом деле!.. Будто забыли, что Лариса Петровна – родная сестра Софиного отца! И её родная тётя!.. Ладно!.. Мало вам не покажется, – непонятно, кому обещала София Витальевна.
Вечером они с тётей Ларисой пили чай. Софа гневно сверкала глазами, возмущённо рассказывала:
- Подумаешь!.. Ну, поставила этого разгильдяя на место!.. Он же и правда – безотцовщина! Потому и ведёт себя так! При чём здесь урок геометрии! Я была лучшей студенткой на физмате!
Лариса Петровна мягко перебила племянницу:
- Безотцовщина?.. А ты рада, что у тебя есть отец?.. А если бы у тебя не было отца?
София заносчиво дёрнула плечами:
- Почему бы это у меня не было отца!
Тётя Лариса помолчала.
- Тебе уже можно об этом сказать. Ты давно уже не в седьмом классе… У тебя тоже не было отца. Он просто бросил твою мать, когда она была беременной. А потом, когда ты родилась, у тебя и матери не стало: она оставила тебя в родильном доме… отказ написала.
У Софии Витальевны потемнело в глазах. Она растерянно улыбнулась:
- Не может быть.
- Мой брат с женой, Люсенькой, удочерили тебя. Безотцовщиной ты была только месяц. А бывает и по-другому: отцы, случается, гибнут в шахте… Или бросают детей, – как этот Карташов, про которого ты решила, что он может быть твоим женихом…
… После уроков в школьном дворе Даньку ждал этот дядька с майорскими погонами. Даньке было страшно некогда, а майор положил ему на плечо свою руку, как-то не очень решительно спросил:
- Данила! Поговорим?
Данька нетерпеливо дёрнул плечами:
- О чём говорить-то?
Майор виновато и беспомощно улыбнулся. Достал сигарету, но тут же скомкал её.
- Я и сам недавно узнал… Значит, так, Данила. Ты мой сын.
Теперь уже Данька бестолково улыбнулся:
- Это – как?..
Майор всё-таки закурил:
- Я тогда курсантом был. А здесь мы на учениях были… С мамой твоей, Мариной, на дискотеке познакомились. И влюбились друг в друга, – так случается, с первого взгляда… А потом я уехал, – учения закончились. Я на последнем курсе был, мы уже к выпускным экзаменам готовились. И я всё откладывал поездку сюда, в Новоайдаровский… Казалось, – успею… вот сдам экзамены, получу лейтенантские погоны… Потом надо было ехать к месту службы. А месяцы летели, потом и годы летели…
Данька безразлично перебил эти воспоминания майора:
- И что теперь?
От безразличного Данькиного голоса майор чуть растерялся:
- Наверное… надо попробовать… в общем, исправить ошибки.
Данька пожал плечами: на уроке, что ли… Чтоб работу над ошибками делать! Тем более, – ошибки на этот раз точно не его, не Данькины…
- Я не знаю. Мне идти надо, – пацаны ждут, у нас тренировка.
Дома, за ужином, Данька спросил маму:
- Он что, – майор этот, мой отец?
Мама не удивилась и ничуть не растерялась. Просто ответила:
- Отец. Он тебе понравился?
- Ничего так.
- Он хочет, чтобы мы к нему переехали.
Данька серьёзно кивнул:
- Надо подумать.
- Ты не волнуйся. Нам никуда уезжать не придётся. Его переводят в здешнюю воинскую часть.
Ночью Даньке снился сон: будто он маленький совсем… И они с мамой и с майором этим… с отцом, в общем, высоко-высоко поднимаются на колесе обозрения. Данькина мама всегда боялась такой высоты. А теперь, в этом сне, Данька понимал, что маме совсем не страшно, – с ним и с этим майором…
София Витальевна собралась уезжать из Новоайдаровского. Варька Лучихина захлопала в ладоши:
-Наконец-то!
А больше никто в 7-А не захлопал в ладоши. Даже Карташова, – она просто безразлично отвернулась. На днях Настя вернулась из школы и на вешалке в прихожей увидела отцовскую куртку. На кухне отец с мамой пили чай. Настя удивлённо окинула взглядом стол: на большом и красивом праздничном блюде – пирог с вишнёвым вареньем. Любимый пирог отца. Мама не очень любила возиться с пирогами, поэтому чаще всего говорила отцу:
- Ты пока не заработал.
Интересно, чем это сейчас отцу удалось заработать любимый пирог…
Лучихина разочарованно опустила руки:
- А я что... Я – ничего.
Игорь Якушев глубокомысленно вздохнул:
- Ну, и куда она, – от нас!.. Трудно ей будет.
Ульяна Василькова пожала плечами:
- Трусиха. Даже не зашла к нам.
… На весенних каникулах 7-А с Елизаветой Павловной снова побывали в Луганске. Мама Насти Карташовой на этот раз не поехала с ними. Как и осенью, Настя не решалась прокатиться на колесе обозрения. Села на скамейку на берегу Луганки. К ней подошли Ульяна с Эвелиной. Линка улыбнулась:
- Насть!.. А давай всё-таки прокатимся. Ну, раз осенью мы с тобой не покатались, – давай сейчас.
Настя вспыхнула: не может быть, чтоб Линка забыла… ну, про школьный подвал… А Линка и не забыла:
- Интересно, – где страшнее: в тёмном подвале… или на колесе обозрения…
Настя приложила ладошки к пылающим щекам:
- Тебе хорошо, ты смелая… А я – трусиха. Я всё время боялась, что ты лучше меня… И на колесе… боюсь.
От колеса обозрения им махал рукой Данька Новосёлов. Девчонки переглянулись и побежали к одноклассникам.
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14
Навигация по каналу «Полевые цветы»