– Папа, я не понимаю, зачем тебе быть там, где тебя так ненавидят, – сказала дочка Александру Бречалову после очередного оскорбительного комментария.
Наш разговор с Александром Владимировичем начался с моего вопроса про хэйт. Это моя больная тема. А у главы республики он и подавно есть. И это совершенно не зависит от того, что сделано или не сделано в последнее время.
– Я стараюсь не обращать внимания на оскорбления в свой адрес. Что только не пишут, во всех смертных грехах обвиняют. А некоторые кажутся мне забавными, я их коллекционирую. Вот, например, ситуация: три ночи, сообщение – зачем ты продал концерн Калашникова? 3.03 – Ведь это наша история, наша гордость. 3.05 – Че молчишь? 3.45 – не вижу смысла продолжать разговор, пишу Путину. Или ещё один: я выморила тараканов, а сосед нет, повлияйте на него. А на следующий день она же: ну я так поняла помощи от вас не дождешься.
Александр Владимирович признаётся, что таких историй много. А перед выборами много профессиональных провокаций. На них не реагирует. А вот сообщения про супругу и детей не могут оставить его равнодушным.
– Не понимаю, когда говорят, что у нас нет свободы слова. По-моему, ее сейчас столько, что любой желающий может перейти границы, нахамить, оскорбить. Ладно если только в мою сторону. Но когда начинают писать про супругу и детей… К сожалению, это повлияло на выбор моих детей не оставаться здесь в Республике. А супруга поддержала их решение. Они вообще не понимают, зачем мне это. Очень моя мама переживала, ей передавали некоторые сообщения. Но мы довольно быстро прошли все это. Через шесть месяцев я закрыл для себя все сообщения в телеграм и с тех пор ни одного сообщения в ноунейм-каналах не прочитал.
– А как вам удаётся сохранять отношения на расстоянии?
– С женой мы много лет вместе. До сих пор даже хранится первая записка: ты мне нравишься. Она знает все про Бречалова, я знаю все про Резникову. Самое главное, что у нас есть – это доверие. Мы проходили через очень тяжелые вещи в самом начале нашего пути, но мы справились. Кстати, 9 сентября у нас день свадьбы. Мне было непросто, когда они приняли решение уехать обратно. Но дети тогда были в 11-ом классе, выпускной класс все-таки. А сейчас они выросли, поступили в вузы. И мы планировали, что супруга переедет ко мне в 20-ом году, но изменились обстоятельства. Отец умер, а еще у неё три проекта, которые вот только-только начали выходить в плюс. Но надеюсь, скоро это все-таки случится. Мы долго думали, идти иди нет на второй срок. Но все же решил идти, так как не все проекты в моем понимании завершены.
Александр Владимирович признаётся, что скучает по детям. Говорит, что раньше ни одного отпуска не проводили порознь. Да и вообще всегда вместе куда-то ездили. А когда он стал Главой нашей республики все изменилось.
– Как-то скандал случился. Дети же танцами профессионально занимались. И вот они должны были на конкурс ехать в Барселону. Я не понимал, как они могут ехать без меня. Дочка говорит: да, папа, мы поедем без тебя (с наездом).
Настя, дочка, его любимица. Учится на медицинском. Практику проходила здесь в Удмуртии. Начинала с фельдшерского пункта. Меня умилило, как он рассказывал про первые ее дни там.
– Первый день практики. Я пытался дозвониться ей целый день. Ну волнуюсь же! А она не доступна. Только вечером смог связаться с ней. А она: Александр Владимирович, у вас тут не везде стабильная мобильная связь. А еще поехала в каких-то модных кедах, а им приходилось много ходить и ездить. В тот период дожди шли, грязно. Звонит и просит привезти резиновые сапожки: У вас, Александр Владимирович, тут не везде есть асфальт. Она вообще сентиментальная очень. Может мультфильм посмотреть, и в слёзы. Как-то очень переживала, когда умер человек во время операции. Я потом узнал, что ему 94 года было! Я ее хотел успокоить, предлагалал куда-нибудь съездить. Она возмутилась: это так ты меня поддерживаешь, ничего себе мотивация.
Между ними с дочерью особая связь. Сын даже ревновал раньше. Лет в 14 написал отцу письму, если вкратце, то там был смысл в том, что Настю папа любит больше. Но Александр признаётся, что просто старается быть с сыном построже, мужчину хотел вырастить. С ним, кстати, было так же.
– Однажды я подошёл к своему отцу и попросил купить джинсы. А он: у тебя впереди все лето. У отца была шабашка и он взял нас работать туда с двоюродным братом. За 29 рабочих дней мы заработали 550 рублей. По тем временам это было много.
– Джинсы в итоге купили?
– Да, джинсы купил, на телевизор с финской трубкой скинулся и уехал в Москву к тётке отдыхать.
Дед тоже был очень строгий. Иногда мог и всыпать. Но обиды совершенно нет. Уважает и любит своих дедушку с бабушкой. Считает, что именно они и военное училище сформировали в нем систему и личность, которой он сейчас является.
– Это бабушка и дедушка по маминой линии, по папиной я не застал. Эти люди – пример жизнестойкости и жизнелюбия. Они относятся к приволжским немцам. Католики. Дисциплина у них в крови. Ее и нам прививали. Строгие были, но в то же время в них столько любви к нам читалось. Хотя у них такая суровая жизнь. Бабушкину семью сослали в Казахстан, потом дальше… Я как-то писал сочинение, как она спасла телёнка в 15 лет, он мог уйти под воду. Ее могли посадить за это. Дедушка большую часть жизни на шахте работал. Потом они ушли в дворники. Помню, как мы им помогали.
– А какое у вас любимое блюдо, которое готовила бабушка?
– Хапо (лепешка такая: тесто и картофель), штрудель, пампушки из теста, кубэ, драники. Для меня та маленькая кухонька у бабушки была местом силы! С таким теплом вспоминаю те времена.
На самом деле интервью получилось небольшим. Но мне удалось Александра Владимировича увидеть совсем с другой стороны. Хорошим мужем, отцом, внуком. Мне импонируют его человеческие качества. Но я бы не хотела навязывать своё мнение. Пусть каждый сделает выводы сам.