В любом городе России с населением больше 10 тыс. человек можно найти хотя бы одну кальянную. Заведения есть там, где увидеть их не ожидаешь, — от Мурманска до Владивостока. И даже за пределами страны: исключительно русскоязычные кальянные есть, например, в центре Праги и Берлина. Кажется, что вечер в кальянной — та часть загадочного культурного кода, которая понятна всем жителем РФ на территории страны, за ее пределами и тем более в столице. Но кто и как подсадил нас на «калик»? «Московские новости» спросили у людей, которые создавали кальянную культуру в России своими руками.
Кто первым забил эту чашу
Мемы про «калик», кальянный рэп и разные традиции курения кальяна (на парковке ТЦ, к примеру) — что-то знакомое большинству современных россиян уже почти подсознательно. Однако мало кто знает, когда, как и откуда
этот вид досуга пришел в Россию.
Отвечая на вопросы «Московских новостей», три известных деятеля индустрии — основательница сети «Омар Хайям» Ася Закатова, основатель сети HookahPlace Антон Гайворонский и основатель сети Hookah Time Айк Лазарян — просили уточнить, какой именно временной отрезок мы имеем в виду, говоря о появлении кальянов в России. Оказалось, что отсчет можно вести с XIX века: именно тогда слабый желудком Александр II выяснил, что потребление табака с помощью кальяна явно облегчает его жизнь.
Пути кальяна, впрочем, всегда оставались примерно одинаковыми: непохожие друг на друга российские туристы привозили в страну диковинные агрегаты из Египта, Персии и Османской империи (просто подставьте вместо них ОАЭ и Турцию).
При этом часто кальяны оставались только элементом декора: ни в XIX веке, ни в начале XXI в стране не было простых способов купить угли и табаки.
«Когда кальян только начал раскручиваться, мне часто присылали фото каких-то забытых на балконе кальянов из поездок и спрашивали, хорошие ли они, — вспоминает Айк Лазарян, начавший знакомство с кальяном в «нулевых». — А они правда хорошие, эти кальяны. Просто люди везли их как сувениры».
«Я поехала в Египет примерно в 2002 году, попробовала там кальян и очень прониклась. Привезла оттуда красивый кальян авторской работы вместе с литровым пакетом угля, — рассказывает Ася Закатова. — Приехала в Питер — и ничего у меня не получилось: не поняла, как это делать, чтобы курить много и было вкусно. Поэтому я съездила в Египет еще несколько раз, а потом нашла мастеров и в России».
Найти хороший кальян в заведении в «нулевых» было чем-то на грани фантастики, хотя в меню некоторых ресторанов уже появлялись «дымные коктейли».
Они были не слишком похожи на то, что туристы пробовали на Востоке, и скорее только создавали атмосферу. Людям, которые оценили кальян в Египте и Турции, было проще объединяться в сообщества вне заведений, чтобы обмениваться опытом и советами (какие вкусы смешивать, как их забивать).
«Я попробовал кальян летом 2008 года, в Анапе. Старшие братья позволили мне покурить, когда мы сидели вместе у их друга, — говорит Айк. — Это был такой маленький китайский кальян, с абрикосовой забивкой. На самом деле, тот китайский кальян был скорее декоративным — на полку поставить, а не курить. Но меня в нем что-то зацепило, я начал читать все, что было в интернете. Сыграл юношеский интерес. Ни братья, ни тот друг этим не занимаются, — а я зажегся».
Москва, Питер и уже вся Россия
Резкий рост кальянной индустрии начался в 2011–2013 годах, то есть примерно спустя 10 лет после того, как россияне вообще познакомились с кальянами в Египте, Турции или в квартирах тех счастливчиков, которые привезли Khali Mamoon
из отпуска.
Почему взрывная популярность пришла именно в начале 2010-х — неизвестно.
Примерно одновременно с первыми кальянными стали появляться и кальянные блогеры, одни из первых — Антон Гайворонский и Айк Лазарян. «Я не собирался делать блог про кальяны. Просто хотел снимать: заканчивал аспирантуру по искусству, ходил на курсы во ВГИК и хотел попрактиковаться в монтаже, — вспоминает Антон Гайворонский. — Каких-то грандиозных целей я не ставил, но уже через три выпуска понял, что это ключ к рынку и аудитории».
В то же время начали появляться профессиональные турниры, вроде Hookah Battle, и первые торговые фестивали. «Мы как продвигали субкультуру, так и продвигаем до сих пор и остаемся почти единственными, кто делает это по-настоящему, — рассказывает Антон. — Я бы хотел отметить команду питерской сети заведений УК («Уникальные кальянные»), которые и дали первый толчок развитию субкультуры в 2011-м, хотя сами успешными и не стали».
При этом на рынке все равно было особо нечего искать: табаки везли из Египта, ОАЭ, Турции и впоследствии из США.
Очень скоро аналоги начали делать российские предприниматели: за 8 лет, по информации Аси Закатовой, число местных производителей увеличилось. Дополнительной мотивацией была не только погоня за качеством, но и «бешеный акциз», который создал черный рынок. Ася вспоминает: «Все поменяла кальянная выставка 2016 года. Оказалось, что около 70 компаний из России уже делают хорошую продукцию». Сегодня же рынок на 93% состоит из российских продуктов.
Пар над «Севасом»
Единственным местом, где на заре кальянов в России можно было купить приемлемые табаки, сами агрегаты и аксессуары к ним, был нелегальный рынок «Севас» в одном из зданий гостиничного комплекса «Севастополь», построенного к Олимпиаде-80. Эта точка — 16 этажей нелегально ввезенных турецких, египетских, арабских и индийских товаров — быстро стала легендарной.
История «Севаса» началась где-то в 90-х, когда в гостинице обосновалась казанская ОПГ «Севастопольские». Известно, что в 1996 году в здании нынешнего «Севаса» появилсяЦентр афганской диаспоры, который организовали беженцы — в большинстве своем интеллигенция и бывшие чиновники, покинувшие родину из-за гражданской войны 1989–1992 годов. Денег на жизнь в новой стране российское государство давать не спешило, поэтому вскоре афганцы сами организовали торговлю разными товарами с Востока. Договаривались ли беженцы с местными криминальными группировками — история умалчивает.
Настоящий расцвет «Севас» пережил в 2010-х, когда россияне стали массово открывать бизнесы и обзаводиться кальянами в квартирах. На «Севас» ходило закупаться большинство любителей кальянов — привлекали доступные цены и большой ассортимент. При этом подлинность продукции проверить было невозможно.
Облавы на Севастопольской стали обычным делом еще в «нулевых», а позднее приобрели регулярный характер. Сейчас существует достаточно местных производителей табаков и кальянов, которые гарантируют безопасность своей продукции. Хотя «Севас» до сих пор существует, сами владельцы кальянных бизнесов предпочитают белый рынок.
Как ни странно, первым городом кальянных стал Питер. «Москва всегда опаздывала где-то на год, — считает Ася Закатова, чья сеть «Омар Хайям» появилась именно в Санкт-Петербурге. — Почему Москва позже? Может, потому что стоимость выхода на рынок выше. Тут питерская аренда».
Многие заведения, открывавшиеся в одно время с «Омаром Хайямом», закрылись. Ася связывает провалы коллег с неправильно выстроенными стратегиями и анализом ресурсов. «Многие не выдерживают конкуренции. Люди голосуют рублем и уже видят хорошие места, поэтому делают логичный вывод».
И Антон, и Айк решили делать свои заведения на волне популярности блогов. На аренду не смотрели и делали бизнесы там, где жили, — в Москве и Подмосковье. «Ася — моя очень близкая подруга, — говорит Айк. — Но я не согласен с тем, что Питер — кальянная столица России. Нельзя привязывать кальянную культуру к конкретному городу, она намного больше, чем один город. Кальянная столица — это люди».
Какие кальяны курят россияне
По данным исследования Молодежного парламента при Госдуме, более 55% российской молодежи в возрасте от 14 до 30 лет курит кальян. С 2017 по 2020 год в городах-миллионниках кальянных стало на 130% больше — такие темпы роста не показывали даже кофейни, самый быстрорастущий сегмент общепита.
Иными словами, отдых в кальянных — явно не маргинальный досуг «для своих».
«Что вообще такое кальян? Это то, что объединяет людей в офлайне. Мы диджитал-поколение, все с телефонами даже в клубах. А вот отвечать, когда у тебя одна рука занята трубкой от кальяна, трудно. Потом ты эту трубку передаешь, вы с человеком пересекаетесь взглядами, — говорит Ася Закатова. — Кальяны так сильно развились, потому что людям просто хотелось общаться офлайн».
«Клиенты делятся на три категории», — отмечает Ася. Две из них основные, а еще одна — этакая смесь двух первых:
- профессионалы. Сами работают в кальянных, очень много курят и отлично разбираются в том, что делают. «Таких мало, всего 10% от общего числа потребителей»;
- . В кальянные они ходят раз в неделю или месяц. Таких большинство, 80%;«хомячки». Ася признает, что прозвище немного обидное, но такой же термин существует, например, в лексиконе крипто-брокеров
- продвинутые любители. Еще одна, самая крупная аудитория, — те, кто предпочитают кальян прочим видам досуга. Если они идут куда-то с компанией, то предпочитают не кофейню, бар или ресторан, а именно кальян. Это непрофессиональная аудитория, которая ориентируется на мнение самих кальянщиков. Категория тоже немногочисленная, около 10%.
Айк менее категоричен и делит пользователей только на две группы — тех, кто находится внутри кальянной культуры, и тех, кто вне. Как ни называй «хомячков» или непрофессионалов, они в любом случае остаются главными потребителями услуг кальянных, не претендующих на премиальное качество или работу на профессионалов.
Эти люди не готовы платить за кальян больше двух тысяч рублей и чаще всего просят «кисло-сладкий, немного свежий кальян».
«Классический заказ за все 8 лет», — смеется Ася. Профессионалы чаще ищут необычные вкусы, которые скорее отпугивают людей не из индустрии: суп рамэн, гаспачо, семга и сыр с беконом. «Никто в России не любит дабл эпл, это мем. Любят единицы, ценители классики, — объясняет Антон Гайворонский. — В России люди всегда любили табаки покрепче».
По мнению Айка, кроме вкусовых предпочтений, профессионалов отличает то, что они знакомы с особой культурой посещения кальянных. Это не всегда подразумевает любовь к какой-то определенной «кальянной» музыке, но предполагает некую особую любовь, восторг от разных кальянов, бесконечных способов забивок, разных видов инструментов и табаков.
Дело привычки
Восторг — дело тонкое. Терапевт сети клиник доказательной медицины DocMed Дарья Мошарева, один из профилей которой — организация программ по борьбе с курением, напоминает, что зависимость бывает разной: химической, психологической или социальной. «В случае кальянов говорить о химической зависимости не так просто, как в случае с сигаретами, — отмечает Дарья. — Немногие курят их чаще, чем раз в день или даже неделю. А вот говорить про социальную зависимость мы вполне можем: потребитель банально привыкает к тому, что курит в компании друзей при определенных обстоятельствах».
Дарья МошареватерапевтПсихологическая зависимость преодолевается психотерапевтическими методами. Если мы говорим о выкуривании кальяна для решения психологических задач, релаксации и общения, человеку подойдет когнитивно-поведенческая терапия. Синдрома отмены в этом случае не будет. Напротив, когнитивно-поведенческая терапия позволяет бывшему курильщику найти новый комфортный для себя способ социализации, не предполагающий потребление никотина.
Однако врач напоминает, что даже редкий контакт с никотином — фактор риска онкологических заболеваний дыхательных путей, ротовой полости и легких. «Кроме того, все испарительные системы имеют свой специфический вред. Кальяны, как, например, вейпы и сигареты, увеличивают риск развития булл
в легких, — говорит Дарья. — Кроме того, чем больше человек курит кальян, тем больше риск респираторных заболеваний, в том числе туберкулеза, который, напомню, в России распространен достаточно сильно».
Правда, технически сравнивать кальян с сигаретами довольно сложно.
По данным ВОЗ, курильщик кальяна получает меньше нитрозаминов и примерно равное, чуть более низкое количество никотина, чем курильщик сигарет, — но больше угарного газа, полициклических ароматических углеводородов (ПАУ), раково-эмбрионального антигена (РЭА). При этом нужно делать поправки на частоту курения и сам процесс, в ходе которого кальян редко курит только один человек. Кроме того, существуют альтернативные исследования кальянных табаков пониженной токсичности, которые показывают значительно меньшее содержание никотина в смесях.
Как бы то ни было, исчерпывающих независимых исследований о вреде кальяна, опубликованных в авторитетных и рецензируемых журналах, пока нет.
Что будет дальше
Сейчас в России, по данным Аси Закатовой, существует более 10 тыс. кальянных, в бюджет до карантина они приносили порядка 6 млрд рублей в год. При этом за почти 10 лет так и не появилось официальных четких правил регулирования работы этих заведений: индустрия продолжает самоорганизовываться, пытаясь устанавливать общие критерии качественности заведений.
Однозначно сказать, что кальяны за все время существования оказывались вне внимания закона, нельзя. В 2014 году отрасль пережила первую встряску: в силу вступил Федеральный закон №15-ФЗ, который запретил курение табачного листа в заведениях общепита (помните, тогда исчезли «залы для курящих»). Часть заведений приостановили деятельность, но большинство продолжили работу, потому что кальянная смесь может быть на бестабачной основе, а значит, ее употребление не подпадает под действие закона.
Тем не менее кальянные стали местом «облав» в поисках табака.
Второй удар случился в апреле 2020 года, когда был наложен запрет на курение кальянов в рамках противодействия коронавирусу. Пострадали не только кальянные, но и вообще вся система общепита. Закон до сих пор не отменен, поэтому существующие кальянные фактически нарушают право.
«Заведения точно не будут запрещать: был проделан большой путь, сделано много работы по регулированию. Законодательный процесс очень небыстрый, — рассуждает Айк. — Плюс старшее поколение не слишком-то доверительно относится к нашей субкультуре, предвзято. И до сих пор есть люди, которые при виде кальяна говорят: «Наркоманы». Не хватает немного понимания нашего мировоззрения, нашей культуры».
Антон Гайворонский добавляет, что сегодня некоторые кальянные возвращают полноценную кухню и добавляют меню — это значительно повышает их рентабельность и выручку. «Надеюсь, в диалоге с властью мы сможем прийти к тому, что кальянные — отдельный вид заведений, и будем получить соответствующие лицензии».
Прогнозировать, как рынок будет развиваться дальше, тяжело: слишком много событий-джокеров, которые рушат любые гипотезы. Ася замечает, что кальянам точно мешают электронные сигареты и вейпы, психологическая зависимость к которым формируется быстрее, а использовать их легче. Значит ли это, что кальянные будут закрываться? Скорее всего, нет. По крайней мере, работать они, судя по тому, что есть люди, которые любят не бизнес, а культуру, будут точно до последнего.