Недавно в нашем издательстве вышла автобиография прославленного режиссера и драматурга Эльдара Рязанова «Грустное лицо комедии, или Наконец подведенные итоги». В этой книге Рязанов вспоминает свое детство и студенческие годы, рассказывает о своих учителях — Козинцеве, Эйзенштейне, Пырьеве, а также друзьях, коллегах — всех тех, с кем за долгую жизнь сталкивала его судьба.
В нашем материале поделимся тремя историями из автобиографии любимого режиссера — об Андрее Миронове, Барбаре Брыльске и Георгии Буркове.
Как случай в Звенигороде сравнял популярность Андрея Миронова с никулинской
Когда мы встречались, свидания всегда сопровождались шутками, внезапными подковырками, подначками, легкими дерзостями, окрашенными приязнью. К моменту, когда начались съемки «Невероятных приключений итальянцев в России», Андрей уже был первоклассным мастером, которому по плечу любая роль. Незадолго перед этим он сыграл обаятельного прохвоста в «Бриллиантовой руке» Леонида Гайдая, и известность Миронова в народе стала очень велика.
Помню, как мы с Андреем стояли в Звенигороде после обеденного перерыва под навесом какой-то столовой (накрапывал легкий дождичек) и беседовали, пока наши итальянские партнеры еще заканчивали малоаппетитный (несмотря на усилия администрации съемочной группы) обед. После обеда мы должны были ехать на съемку взрыва бензоколонки. Андрей рассказывал мне о забавном случае, в котором высветилась невероятная любовь народа к Юрию Никулину.
Рано утром в Сочи, вспоминал Миронов, проходила съемка одного из эпизодов «Бриллиантовой руки», где были заняты и Никулин, и Анатолий Папанов, и Андрей. Вдруг сквозь толпу зевак, собравшихся поглазеть на своих любимцев-артистов, сквозь милицейское оцепление прямо к съемочной камере прорвался какой-то алкаш. (Все это происходило в семь часов утра!) Этот алкаш увидел своего кумира Юрия Никулина и, отодвигая локтями Папанова и Миронова, подошел к Юрию Владимировичу и, любовно глядя ему в глаза, произнес: «Здорово, разгильдяй!» Честно говоря, слово было применено более крепкое. Оно выражало, конечно, высшую степень обожания артиста. Андрей сказал, что и он, и Папанов ощутили легкие уколы зависти. Ведь этот самый алкаш их как бы не заметил и не удостоил подобного внимания. Мы с Андреем похихикали над этой историей.
А в это время какой-то звенигородский человек в тренировочном костюме, ехавший мимо нас на велосипеде, где на ручке позвякивал бидон либо для пива, либо для молока, неожиданно притормозил и уставился в упор на Миронова. Убедившись, что он не ошибся, этот человек с удовлетворением произнес вслух:
— Вот так хрен к нам пожаловал!
Можете поверить, что слово «хрен» я применяю здесь вынужденно, чтобы редактор не ругался. На самом деле выражение было более сочное. Все это прозвучало как естественное продолжение случая, только что рассказанного мне Мироновым. Я расхохотался и сказал:
— Ну, Андрей! Теперь твоя популярность, пожалуй, сравнялась с никулинской!..
Почему в «Иронии судьбы» главную роль исполнила Барбара Брыльска
Меня часто спрашивали: «Почему на роль ленинградки, учительницы русской литературы, вы пригласили польскую актрису Барбару Брыльску? Нет, мы не против, нам нравится, как она исполнила роль. Но неужели среди наших, отечественных актрис не нашлось такой, которая смогла бы хорошо сыграть Надежду Шевелеву?» В этом вопросе я иногда слышу нотку оскорбленного, ревнивого патриотизма. Расскажу, как это случилось.
Поначалу я и не помышлял ни о каких зарубежных «звездах». У меня намечались к кинопробам несколько наших театральных и кинематографических актрис, и я не сомневался, что среди них непременно найду героиню. Я больше беспокоился за героя. Надо сказать, что сам факт приглашения на кинопробу — это свидетельство огромного уважения к данному актеру или актрисе, это признание таланта исполнителя. Бесталанного лицедея я бы ни за что не позвал. Кандидаток, которых я хотел привлечь на роль Нади, я считал одними из лучших наших актрис. Из них нужно было выбрать ту, в которой максимально сконцентрировались бы качества, необходимые героине — женщине с неудачной судьбой, горьким прошлым, красивой, но уже чуть тронутой безжалостным временем. Актриса должна совмещать в себе комедийные, драматические и музыкальные способности, быть обаятельной, лишенной какой бы то ни было вульгарности, независимой, но немножко при этом и беззащитной. Короче, требовалась такая тонкая, душевная, прекрасная женщина, чтобы мужская часть зрителей завидовала бы Жене Лукашину. Как видите, букет предстояло подобрать весьма редкий. Кинопробы сменяли одна другую, и постепенно выяснилось, что идеальной претендентки нет.
<...>
И тут мне вспомнилась актриса из довольно среднего польского фильма «Анатомия любви», которая превосходно сыграла и очень мне понравилась. Я сохранил в памяти ее имя и фамилию — Барбара Брыльска. Раздобыв телефон, я позвонил ей в Варшаву. Она как раз оказалась свободной от съемок и сказала, что с нетерпением ждет сценарий. Роль Нади и сценарий ей понравились, и она согласилась сниматься. Мы вызвали ее в Москву и устроили ей кинопробу точно на таких же условиях, как и всем нашим актрисам. Ее версия роли оказалась самой убедительной, и мы ее утвердили.
Так получилось, что популярная польская актриса Барбара Брыльска попала в советский фильм «Ирония судьбы». Уже на кинопробе Барбара продемонстрировала удивительную деликатность в интимных сценах; в ней угадывалась, как это ни странно, подлинно ленинградская интеллигентность, она подходила по возрасту — годы актрисы и героини совпадали. За ее очаровательной внешностью чувствовалась биография, прожитая жизнь, нелегкая судьба. Одним словом, она удовлетворяла если не всем требованиям, то, во всяком случае, большинству из них.
<...>
Не могу не упомянуть еще о двух соавторах роли Надежды Шевелевой. Актриса Валентина Талызина мастерски озвучила Брыльску, а для нашей артистки это была неблагодарная работа, которая остается для зрителя неизвестной — ведь фамилии Талызиной нет в титрах. Второй соавтор, причем тоже анонимный, — популярная певица Алла Пугачева, исполнившая все песни героини. Таким образом, роль Нади Шевелевой создана как бы усилиями трех одаренных актрис. Но весь рисунок роли, ее камертон, душевная наполненность, элегантность психологических ходов были заданы и осуществлены польской актрисой.
Как Георгий Бурков получал зарплату из кармана режиссера
Когда Московский драматический театр имени К. С. Станиславского в 1964 году находился на гастролях где-то в провинции, к главному режиссеру Б. А. Львову-Анохину приехал показаться молодой неизвестный актер. Впрочем, не такой уж молодой — ему как раз исполнилось тридцать два года. Это был Георгий Бурков. Приехал он из самой глубины Сибири — города Кемерова, где служил на сцене городского театра вот уже несколько лет. Там его заметил кто-то из столичных критиков, поведал о нем Львову-Анохину, а тот, в свою очередь, телеграммой пригласил молодое дарование для знакомства.
Показывался Бурков художественному совету театра в роли Поприщина из гоголевских «Записок сумасшедшего». Провинциальный артист произвел хорошее впечатление.
— Какое у вас театральное образование? — спросил Львов-Анохин.
— Никакого, — ответил Бурков. — А разве по игре этого не видно?
Члены художественного совета рассмеялись. Бурков был принят в труппу театра. Так недоучившийся юрист и артист-самоучка объявился в столице. Его поселили в общежитии, дали роль в новой постановке. А через несколько месяцев наступил день премьеры, первой премьеры Буркова на столичных подмостках.
Утром этого дня неожиданно в общежитии объявился дружбан, прибывший из Кемерова. Встреча, разумеется, была очень радостной. Не станем внимательно прослеживать все этапы этого злосчастного в биографии Георгия Буркова дня. Короче говоря, премьеру пришлось отменить. Директор театра метал громы и молнии, и его можно понять! Наутро за кулисами вывесили приказ, где сообщалось, что за срыв премьеры артист Г. Бурков уволен из театра. Его артистическая карьера в Москве кончилась, не успев начаться.
Что произошло бы с Бурковым и как сложилась бы его дальнейшая жизнь, если б его не пригласил к себе в кабинет, прежде чем расстаться, Б. А. Львов-Анохин, неизвестно. Главному режиссеру театра было жаль терять талантливого артиста, и он предложил Буркову такой вариант: поработать несколько месяцев в труппе, не будучи зачисленным в штат, на общественных началах, что ли. Как бы пройти испытательный срок по линии поведения, доказать, что срыв премьеры был случайностью. А он, Львов-Анохин, договорился с директором театра, что, если Жора выдержит испытание, его снова вернут в труппу. Вид у Бориса Александровича Львова-Анохина был огорченный, расстроенный, Жора тоже после случившегося не выглядел бодрячком.
— Спасибо большое, — сказал Бурков, поняв, что главным режиссером руководят добрые намерения. И вдруг спохватился: — А на что я буду жить? Мне же есть надо...
Наступила пауза. Как решить эту проблему, было неясно. И тут Львов-Анохин принял решение, делающее ему честь.
— Какая у тебя зарплата? — спросил он у артиста.
— Сто рублей! — ответил артист святую правду.
— Ладно, — вздохнул Борис Александрович. — В день зарплаты приходи ко мне, я тебе буду сам платить.
— Из своей получки? — полюбопытствовал Бурков.
— Не твое дело, — ответил Львов-Анохин.
И Жора стал работать в театре на общественных началах. Прав у него не было никаких, у него были только обязанности. И вот наступил день получки. Бурков постучался в кабинет главного режиссера и стал в дверях с видом водопроводчика, ожидающего расплаты. Он впервые пришел за деньгами не в кассу, а к своему режиссеру. Львов-Анохин не понял, зачем тот явился, и посмотрел на мнущегося артиста с недоумением. Бурков молчал, всем своим видом пытаясь намекнуть о цели посещения. Но Борис Александрович, занятый текущими делами, не мог уразуметь, чего от него, собственно, хочет Бурков.
— Пятое сегодня, — намекнул артист.
— Ну и что? — спросил главный режиссер.
— Как — что? — обескураженно сказал артист.
— Не понимаю! — пожал плечами главный режиссер.
— Зарплата сегодня! — печально промолвил артист.
И тут до главного режиссера дошло, зачем пожаловал Бурков. Борис Александрович покраснел от мысли, что он мог забыть об этом договоре, засуетился, полез в карман за кошельком, где находилась его собственная зарплата, отсчитал деньги и, смущаясь, протянул их Жоре. Ведь это был его дебют в роли кассира. Бурков, глядя в пол, принял купюры. Почему-то обоим было неловко смотреть друг другу в глаза. Поблагодарив, Бурков протиснулся в дверь, завершив свой первый грабительский визит. В следующие разы эта процедура проходила не столь мучительно. Оба как-то освоились...
Впоследствии Жора говорил, что это были лучшие месяцы в его жизни: ведь Львов-Анохин выдавал ему зарплату полным рублем, без вычетов и налогов...
Если вам понравился материал, оцените его в комментариях или поставьте лайк. Еще больше интересного о книгах, литературе, культуре вы сможете узнать, подписавшись на наш канал.