Сегодня с утра я собирала малину на заброшенном участке. Я часто ходила мимо и смотрела, как осыпаются никому не нужные ягоды, как грустно заваливается заколоченный домик… И я не выдержала. Не люблю, когда что-то пропадает. Не приносит пользу.
Я пролезла в дырку в гнилом заборе и оказалась в малиновом раю. Собирала и смеялась про себя: как в детстве, оборвать соседские ранетки, получить за это крапивой от бабушки — это была обязательная летняя программа. Тут, правда, крапива выше головы. Я сразу обжалила руки и ноги. Но малины хотелось всем, а ее было больше, чем крапивы. С собой у меня был пластиковый контейнер. Я пришла домой вся в крапивных ожогах, зато на завтрак была малина!
Младший пошел гулять. Через пять минут кричит под окном:
— Мама! Я хочу пить! — а у нас пятый этаж и без лифта. И я придумала — спустила ему на веревочке бутылку с водой. Он ее отвязал, а мне осталось только подтянуть веревку. Получился такой лифт. Мы теперь им часто пользуемся. Я спускаю игрушки, воду, деньги на мороженое. Все дети на площадке в восторге. У кого высокий этаж — переняли, стали пользоваться идеей.
Дочь сидит за столом, ест малину и чинно читает журнал. Она очень взрослая для своих шестнадцати лет. Очень приличная и задумчивая. Модная, серьезная, и всегда думает — как она выглядит со стороны. Спрашивает:
— Мама, сколько тебе лет? Ведешь себя как девчонка. Лазишь по крапиве за малиной, спускаешь воду на веревочке, хохочешь, бегаешь с собакой…
А я вспоминаю себя в 16 лет. 90-е годы. Разруха, голод. И я, серьезная, в вечных очередях- то за продуктами, то за пособиями. Помогаю матери. Не умею улыбаться. Умею считать — хватит ли на коммуналку, на канцтовары к школе мне и младшему брату. Умею заработать, если не хватает. Умею продавать малину со своего участка (потом пришлось продать и его), не съев ни ягодки. Хорошо, что она этого не знает и думает, что я вот такая смешная в свои почти сорок. Вот спрашивает: кто старше, я или она.
Я хохочу в ответ и бегу гулять с собакой.
