Эвелина подняла руку. По классу будто что-то прошелестело, и тут же 7-А удивлённо притих: Линка Чайка никогда не поднимала руку, – она же трусиха!.. Её учителя просто так спрашивали, иногда – даже на перемене, чтоб она не так боялась. Эвелинка что-то там шептала, – на свои пятёрки. А сейчас руку тянет!..
София Витальевна тоже удивилась. Но с обычной высокомерной снисходительностью спросила:
- Чего тебе, Чайка?.. Двойку исправить хочешь? У нас сейчас работа над ошибками. Думать надо было, – прежде, чем врать про забытую дома тетрадь.
Эвелина встала. От волнения чуть покраснела, запиналась:
- София Витальевна! Новосёлов сам решал самостоятельную… Он сам всё решил… ни у кого не списывал…
В седьмом А установилась небывалая тишина. Только Игорь Якушев вполголоса высказал то, о чём все подумали, но не знали, как об этом сказать. Самые простые и нужные слова, как всегда, нашлись у Якушева:
- Во даёт… трусиха!..
София Витальевна тоже чуть покраснела, – от неожиданности:
- Чайка!.. Ты научилась хамить? Наверное, у своей новой подруги? С каких пор тебя волнуют двойки Новосёлова?.. Запомни, Чайка: для меня в 7-А этого ученика не существует.
Эвелина не умела… и ни у кого не училась хамить. Ей просто очень хотелось объяснить Софии Витальевне про Даньку. София Витальевна такая умная, и не может быть, чтоб она не смогла понять: Данька не хулиган… Хотелось рассказать, как Данька жалеет свою маму… И как ему было обидно, когда София Витальевна швырнула на пол блюдце с маминым тортом, – ведь это совсем не трудно понять! В сто раз легче, чем любое уравнение!
От волнения… а, главное, от желания, чтобы София Витальевна всё поняла, Эвелине даже воздуха не хватало. Но очень надо было… всё объяснить Софии Витальевне. Она, конечно же, всё поймёт. И больше никогда не будет называть Даньку безотцовщиной, и Данька, вместо того, чтобы в школу идти, больше не будет уходить на берег, и двоек у него больше не будет. Эвелина перевела дыхание:
- София Витальевна! Тогда Новосёлов просто хотел угостить Вас тортом.
Математичка спокойно и насмешливо перебила Эвелину:
- Чайка! Я не признаю дешёвых самодельных пирогов. Ещё есть вопросы?
Эвелина совсем растерялась: София Витальевна ничего не поняла…
Димка Андросов негромко сказал:
- Молодец, Линка.
София Витальевна подошла к двери, распахнула её настежь:
- Андросов, выйди вон.
Игорь Якушев поднялся:
- Тогда и я выйду. Я тоже думаю, что Линка молодец… и никакая не трусиха.
Тимка Степанюк вышел за пацанами. Оглянулся, объяснил:
-И я считаю, что Чайка молодец.
Не сговариваясь, один за другим, поднимались все мальчишки, молча выходили из класса: а что говорить, если уже всё сказано, и Линка Чайка вовсе не трусиха, – чего ж из-за этого Андросова с урока выгонять…
Алёшка Дрёмов кивнул Даньке: чего сидишь?.. Молодец же Линка!
И только Стасик Рыжов ползал под столом, – на всякий случай… Ну, закатившуюся ручку искал. Ту, что спокойно лежала на столе у Рыжова.
Ещё одно событие привело 7-А в абсолютное изумление: Настя Карташова второй день как-то уныло молчала… ни над кем не насмехалась, не обнимала девчонок с таинственным видом. И… прятала растерянные, кажется, заплаканные глаза… Сговорились они, что ли, с Чайкой, – чтоб вдруг стать противоположностью самим себе…
Настин папа не пришёл вечером домой. Уже было поздно, и удивлённая Настя выглянула из своей комнаты: у отца же не бывает ночных смен! Его отдел снабжения работает только до пяти вечера, а уже…
Настя замерла: мама молча стояла у окна, не поворачивалась. Настя вдруг вспомнила, что уже несколько дней мама о чём-то думает… и какая-то растерянная, что ли. Хотя это слово – растерянная – совсем не о Настиной маме, это же совсем несовместимо, – растерянность и мама, с её всегдашней уверенностью: будет так, как я сказала!..
Насте почему-то стало очень неуютно, – как будто бы внезапно открылось окно, и ночной ветер швырнул в него полную горсть колючей снежной крупы. Она нерешительно позвала:
- Мам!.. А папа когда придёт?
Мама наконец повернулась. И правда, – глаза у неё были растерянные и заплаканные:
- Он не придёт. Он ушёл от нас.
- Куда… ушёл? – не поняла Настя. Папа без них никуда не ходил, с работы всегда возвращался вовремя, ни на минуту не задерживался, хоть часы сверяй.
Мама раздражённо повторила:
- Он ушёл от нас. Ты же взрослая! Должна понимать!
И Настя поняла… Но отчаянно хваталась руками за то, что она совсем не взрослая, – чтобы не понимать этих маминых слов, не понимать, что теперь она, Настя, стала безотцовщиной… Как Данька Новосёлов.
Но ведь мама рассказывала, что Данькина мать сама несла его из роддома!.. А Настин папа бережно держал на руках красивый розовый конверт с кружевным белоснежным уголком, – в такие конверты заворачивают новорождённых девочек… И все эти годы – как Настя помнит себя! – мама уверенно повторяла: будет так, как я хочу!
И всегда так и было… А как же отец ушёл?.. Разве это так, как хотела мама?..
… Перед первым уроком Анна Романовна заглянула в кабинет географии. Сухо сказала:
- Елизавета Павловна! Зайдите ко мне. С планом воспитательной работы.
В кабинете директора уже сидела завуч, Лидия Андреевна. Анна Романовна сама не присела, и не предложила сесть Елизавете Павловне. Лидии Андреевне тоже пришлось встать, – чуть ли не по стойке смирно… Директор расхаживала про кабинету, – видно было, что всегда сдержанная Анна Романовна вот-вот сорвётся… Но Анна Романовна держала себя в руках. Остановилась напротив Елизаветы Павловны:
- Мне на стол – объяснительную. Обо всех сорванных уроках алгебры и геометрии в 7-А. Знаете, Елизавета Павловна… У меня такое чувство, что в 7-А нет классного руководителя. Вам известно, как они ведут себя на уроках математики?
Елизавета Павловна, когда шла в кабинет директора, сама себе напоминала свою Эвелину Чайку: чувствовала себя такой же трусихой, как эта девочка с большими тёмно-карими глазами… А сейчас почему-то совсем не боялась директорских глаз, хотя в них так и полыхал гнев.
-Мне не хотелось говорить Вам, Анна Романовна. Я знаю всё, что происходит в моём классе. И с Софией Витальевной я говорила не раз.
- С Софией Витальевной?.. А с хулиганами Вашими не пробовали?
Елизавета Павловна словно не расслышала директорской насмешки:
-Я пыталась объяснить ей то, что она и сама уже должна понимать: мальчишка не виноват, что отец бросил мать ещё до его рождения. София Витальевна уверена, – если у мальчишки нет отца, это значит, что мальчишка негодяй… двоечник и хам. И слово-то какое подобрала: безотцовщина!..
- Безотцовщина?.. – Анна Романовна наконец-то присела за стол с бесчисленными кипами бумаг. Поправила свои короткие тёмные волосы. С интересом посмотрела на Елизавету Павловну: – Вам хочется очередной проверки из отдела образования?..
Елизавета Павловна устало вздохнула:
- Да помню я, чья племянница София Витальевна…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»