Весть о том, что дядя Семен и есть знаменитый Сталкер, на какое-то время лишило Олега здравомыслия.
- Ничего себе… Вот так крутой замут… - вскочив, он засновал по узкой комнате, и остановившись пред дверью, попросил. – Можно мне на воздух? Нехорошо что-то… - и пытаясь расстегнуть верхние пуговицы футболки, вдруг осел на пол.
Бросившись к мужчине, Арсений и Максим помогли ему подняться и вывели во двор.
Там Олег уже немного продышался и, спустившись к озеру, долго плескал себе в лицо прохладной водой.
- Пап, ну ты как? – время от времени повторял перепуганный Максим.
- Все нормально, сын. Прихожу в себя, - неизменно отвечал тот, снова и снова зачерпывая ладонями воду.
- Значит, мой дядя и есть тот самый Сталкер!? – немного переварив информацию, Олег наконец-то оторвался от воды. - Все мальчишки в классе мечтали походить на него! Все о нем слышали, и никто не знал, как он выглядит! Да одуреть просто. А почему, Шимон? – повернувшись к Арсению, спросил он.
- Сталкеры всегда берут себе другие имена, - отозвался монах. - Такая своеобразная защита от злых духов.
- А вот с Батыем-то не помогло! – эмоционально жестикулируя, высказался Олег. – Выходит, что этот… этот… - бросив взгляд на мерцающие купола храма, он с трудом удержался от крепкого словца. – Этот басурманин моих родителей на тот свет отправил?
- С ханом немного иначе… - терпеливо ответил Арсений. – Он пометил Шимона. И про аварию, это вилами по воде. Возможно, просто совпадение, но твой дядя, конечно, решил иначе, и смотреть на то, как он казнит себя, было невозможно. А теперь расскажите мне, как он умер… - попросил вдруг монах.
Переглянувшись, отец с сыном усиленно принялись вспоминать, а когда же они обмолвились о смерти дяди…
- Вы ничего не говорили, - поспешил успокоить их Арсений. – Но это и так понятно, вы приехали без него. А значит, дело приняло более суровый оборот, чем мы себе представляли.
- А вы продолжали общаться? – удивился Олег.
- Конечно. Мы писали друг другу письма. Шимон… если позволите, я буду продолжать звать его именно так. Так вот, Шимон не очень уважал телефонные разговоры, ему по душе был ближе эпистолярный жанр. Я сохранил все его послания, и при желании можете забрать. Это по праву принадлежит вам… - последние слова Арсений произнес немного печально.
- Мы отксерокопируем, - поняв состояние друга, заверил его Максим и обернулся за поддержкой к отцу.
- Так и сделаем, - согласно кивнул тот. – А в письмах есть отгадка?
- Какая-то отгадка может и имеется. Письма настолько противоречивы, будто писались абсолютно разными людьми, хотя я догадываюсь, почему так, но над последним его посланием я достаточно поломал голову, и до сих пор не знаю, правильно ли понял его. Так вы расскажите мне, как это случилось?
Тяжко вздохнув, Олег нахмурился; вспоминать смерть дяди желания совсем не было.
- Лет пять назад это произошло, - неохотно начал он. – Дядя год от году вел себя все страннее и страннее… Будто в нем два человека сочетались. То нормальный и адекватный, то весь на взводе; ходит, оглядывается, ересь какую-то непонятную несет.
Про то, что у него жена с сыном погибли, вы в курсе?
- Да, он написал об этом, и читать то письмо было крайне тяжело… Даже не так…
Было тяжело осознавать, что Шимон не знает всей правды. Вернее, он ее знает, но ему нельзя ее помнить. Фу-ух! Что-то сам запутался, - подойдя к рукомойникам, Арсений умылся, вытер лицо бумажным полотенцем. – Я потом постараюсь все объяснить, а сейчас продолжайте… - обратился он к Олегу.
- Что тут продолжать? Заговариваться стал дядя Семен, ну невозможно с ним стало общаться. До сих пор себя виню, что не уследил за ним в ту ночь, - и словно припомнив что-то, Олег на секунду замолчал. – А знаете, накануне вечером он вполне нормальный был, мы все вместе сидели в зале, и долго беседовали. Мне еще постоянно казалось, что он вот-вот что-то важное скажет. Но нет… Мы смеялись, пили чай, и разошлись где-то около одиннадцати. И почему-то именно в эту ночь нас с Любашей так вырубило, вот стреляй из пушки над ухом, не добудишься. А на утро дядю уже мертвого нашли...
- Что сказала медицина?
- Сердце остановилось…
- Вспомните, а не показалось ли вам необычным что-либо? Например, в том, как лежал ваш дядя, держал ли что в руках?
- А откуда вы знаете? – опешил Олег. – Все необычно было, если уж честно… Лежал дядя ногами к парадному входу, глаза открыты и как бы на дом смотрят. Когда я нагнулся над ним, то даже показалось, что весь особняк в его глазах отражается. Весь! Понимаете? А этого никак не может быть, дом-то уж сильно огромный. Руки на груди сложены...
Ну, согласитесь, как-то странно? Сердце остановилось, а он лежит, будто приготовился.
И еще в одной руке замок держал, а в другой ключ.
- Замок закрыт был? – перебил Арсений.
- Закрыт, да… - закивал Олег. – Я точно помню этот замок и этот ключ, но…
- Что, но?
- Дело в том, что пока мы дожидались и полицию и скорую, то и замок и ключ исчезли.
Любаша, та вообще к дяде не подходила, я не пустил. Я-то сразу понял, что он мертв, а когда она на крыльцо выскочила, да реветь начала, насильно в дом увел, чтобы не расстраивалась лишний раз. И вот когда на кухне Любашу водой отпаивал, бросил взгляд в окно, и почудилось мне, что как тень от дядиного тела прочь метнулась.
Во двор выбежал, никого…
Вокруг дома обошел, пусто. А когда дядю забирали, смотрю, а в руках уже ничего нет. И вот чтобы это значило? Показался и замок и ключ этот, да?
И Олег с такой надеждой глянул на монаха, будто тот мог объяснить все на свете и даже необъяснимое…
Погладив бороду, Арсений взглянул на темное небо.
– Вот и прошли белые ночи, - неожиданно заметил он. – Всегда любил их. В них не так страшно… И та ночь, когда мы пошли со Сталкером на болото тоже была белой... Но сейчас не об этом. Ты не виноват в смерти дяди, - повернувшись к Олегу, веско произнес монах. – Эта смерть очень похожа на ритуал. И ключ с замком…
Они тебе не показались. В последнем письме Шимон будто пытался намекнуть мне на что-то. Писал, что выход только один, повторить участь друга и запереть себя. Но это не страшно и совсем скоро он увидит всех, кого потерял…
Услышав такое, Олег обмер.
- Думаете, это он на самоубийство намекал? – еле слышно произнес он.
- Вот уж не знаю… Хотя есть догадки… - не совсем уверенно проговорил Арсений и внимательно глянув на гостей, твердо заявил. – Давайте-ка на сегодня закруглятся.
Вы с дороги устали, а у меня еще для вас рассказ, про наш поход к чертогам Болотницы. Отдохните завтра. Максим знает, где трапезная, там и поедите, потом в город сходите, а вечером свидимся. А сейчас, пойдемте спать.
- А почему, Максим? – дойдя до двери комнаты, спросил вдруг Олег.
- Что, почему? – не понял Арсений.
- Почему вы мальчика-найденыша Максимом назвали? Он же Никита!
- Ах, вы про это… Свое имя мальчик должен был забыть. Вспомните, почему Семен назывался Шимоном? И тем более, когда найденыша спросили, как его звать, он сам ответил, что Масик. А чем Масик не Максик?
- Масик? – удивленно взглянув на сына, переспросил Олег.
Тот лишь недоуменно развел руками.
- А больше вас ничего не интересует? – лукаво произнес Арсений. – Например, почему найденный через три года Максим не повзрослел?
- Ну-у-у, - растерянно протянул Олег. – Наверняка у вас уже есть объяснение?
Монах ласково улыбнулся.
- Вы боитесь узнать, что он не ваш сын. Но уверяю, это ваш Никитка, но теперь он Максим. А путаница с годами, так у Болотницы время совсем иначе идет, и тем более ей под силу им управлять. Да и на руку это было; чтобы ни одна душа на свете не догадалась, что погибший малыш и найденыш, один и тот же мальчик. Даже вы… Иначе ему опять бы грозила опасность.
Олег хотел еще о чем-то спросить, но Арсений отрицательно качнул головой.
- Все завтра. Доброй ночи, - и осенив гостей крестом, прошептал что-то, поклонился и, развернувшись, растаял в полутемном коридоре.
продолжение в картинке внизу
начало в картинке внизу
