- А кто тебе сказал, что это они наказаны. Это наказание для их родителей. Дети зачастую и не знают, что можно жить по- другому. Многие, как родились с болью, так и живут с ней. И не подозревая, что может быть по- другому. Они считают, что так у всех. А вот родители мучаются. Самое страшное мучение это мучение души.
глава 32 / начало
Мне тоже очень любопытно, что же происходило ночью. Если честно, то меня гордость распирала, вон я какой! Сильный ведьмак. Буду, наверное. А сейчас маленький мальчик, которому ещё учиться и учится. Вот бы здорово было, если бы Вадим пришёл и рассказал о ночных событиях.
Валерия
Уложив сына, долго вертелась с боку на бок. Что там за окном? А вдруг, пока Вадим караулит подъезд, ведьмы в окно влетят? Или они не летают? Что это за лунная дорожка? Накрытое простынёй трюмо наводит ужас. Быстрее бы уже рассвет.
-Васятка,- позвала я слугу, сев на кровати.
- Чего?- Раздалось из угла.
- Ты побудь с Миней, я на улицу сбегаю. Гляну, чего там.
- Делать там нечего.- Возмутился слуга,- сказано, дома сидеть, значит сиди.
-Вася,- взмолилась я. - Васька!
Слуга больше не отзывался. Паразит. Как же хочется взглянуть, что там происходит. Пойду из кухонного окна посмотрю.
Что можно увидеть на темной улице. Ничего. Вроде кто-то у дерева стоит, а может, кажется. Вон кто-то пробежал под окнами. И на этом всё. Я вздохнула, решила выпить чай. Спать не могла всё равно.
- Чего не спишь,- раздалось рядом. Я вздрогнула. Домовой. Напугал.
- Не спится. Чай будете?
- Не, спасибо. Я вот, на ко -то. Отварчика тебе в чай плесну. И ты иди спать, иди. Всё хорошо будет.
Домовой откуда-то из складок своей одежды вытащил бутылочку, откупорил и плеснул в чашку с чаем коричневую жидкость. Я принюхалась, кроме запаха лаванды не уловила ничего. Вкус чая это не испортило. Наоборот, придало своеобразный аромат. Выпив чай, пошла в спальню, легла рядом с сыном и моментально вырубилась. Проснулась отдохнувшей, когда солнышко ещё только -только начало всходить, но светло уже было. Как там Вадим сказал время считать? Получается примерно полпервого дня? Ерунда какая-то. Час утра. Не ну, час утра или утренний час. Звучит. Интересно, а если бы так время и исчисляли? Как с работой быть? А со школьным расписанием? Нет, неудобно было бы.
Я решила выйти на улицу, мало ли. Осталось что-нибудь интересное после вчерашних событий. Обойдя вокруг дома, так и не нашла ни каких следов борьбы ведьм с ведунами. Только кто-то соль рассыпал, ровной дорожкой, пачка, наверное, порвалась. Только зачем было с солью по траве ходить. Тропинка вон она, чуть дальше идёт. Ну, это дело каждого, где хотят там и ходят. Вадим врал? Зачем? Чтобы мы с Миней напугались? Опять таки, зачем? И эти сказки про сказки, фу бред какой. Развесила уши, как малолетка и слушаю бред больного. Чего он к нам прицепился? Чего ему надо? Хотя, домовой собрался же сторожить подъезд с вечера. А ночью меня чаем поил с отваром, и чего у него не спросила, как дела? Вот растяпа. Ладно, домой надо идти. Суп приготовить. Хорошо позавтракать и по делам. Комиссия у нас сегодня по ПМПК.
Нам назначено на двенадцать. Я думала, придём с Миней и никого не будет как бы не так. Зачем время назначать? Вместе с нами в коридоре сидели ещё три мамаши с детьми. Детки почти все Минькиного возраста. Лишь один мальчик, которому было лет тринадцать, наверное. Ребёнок явно отстаёт в развитии, зачем им комиссия и так всё ясно и понятно. Этот великовозрастный детина, по сравнению с шестилетними малышами, так же как и они, весело качался на качелях, преодолевал лазалки и препятствий. Тяжело, наверное, с таким ребёнком. На лавочке у дверей сидел лишь мой Минька и маленькая, худенькая девочка. До того она была худа, что создавалось впечатление, что она сейчас переломится. Места на лавке, где сидел Миня, не было. Лавочки были рассчитаны на двух взрослых. Сейчас на ней сидели трое. Миня, девочка и её мама. Я рассчитывала, что сын придёт ко мне. Но нет. Он так и остался сидеть рядом с девочкой. Он ей задал даже несколько вопросов, на что девочка охотно отвечала. Затем опять замкнулся, уставившись на тень, которую отбрасывал цветок.
Из дверей кабинета вышла не молодая женщина, прислонилась к косяку и молча стала наблюдать за детками. Посмотрев за ними минут, пять, так же молча скрылась за дверью. Через минуту дверь опять открылась, и я услышала свою фамилию. Нас пригласили в кабинет.
Минька крепко ухватил меня за руку, стараясь спрятаться за моей спиной. Давно я его таким не видела.
В кабинете стоял длинный стол, за которым сидели шесть человек.
- Здравствуйте,- поздоровалась я входя.
- Здравствуйте, присаживайтесь. Какой хорошенький мальчик. И как его зовут?
- Михаил
- Мамочка, вы помолчите. Мы будем общаться с ребёнком.- Перебил меня седой мужчина. Сколько тебе лет, красавчик?- Прозвучало это как-то фальшиво. К этой интонации, что вложил доктор в слова, больше бы подошло, чего припёрлись, надоели.
Минька продолжал хвататься за мою руку и молчал.
- Мамаша вопрос к вам, он общается со сверстниками?
- Нет, у него нет желания общаться с детьми. Дома он вполне нормальный. У него игрушки есть, он хорошо играется. Читать начал.- Мне от чего-то , стало страшно, что Миньку признают идиотом.
- А в детский сад? Ходили?
- Конечно, но потом отправили нас домой, ставить диагноз. Он весь день сидел в углу и даже кушать не выходил.
- Понятно. Миша, а можешь нам прочесть сказку. Вот эту,- Женщина повернула к Миньке книгу.
Миня даже интереса к ней не проявил, лишь дальше попытался задвинуться за мою спину, при этом, не отпуская руки.
- Всё ясно. Подождите в коридоре. Документы вам вынесут.
И всё? Это комиссия? Только напугали сына.
Мы вышли, в кабинет пригласили маму со взрослым мальчиком. Минька опять уселся рядом с девочкой. Я осталась стоять рядом .
- А ты в парке гуляешь?- Спросил Минька её.
-Редко,- ответила девочка тихим голосом,- тяжело мне. Я у подъезда часто сижу, приходи.
- Завтра, с мамой. Договорились.
Дверь открылась, вынесли нашу папку с документами. Я протянула Мине руку,
- Пошли.
Я себе немного по другому представляла эту комиссию. Не знаю, как, но не так. Ну и ладно. Главное нам разрешено три года обучаться дома. Вот так.
Я сообщила об этом Миньке.
- Мам, я же тебе сказал, что отлично сыграю больного. Теперь учителя можно вызывать на дом.- Минька вёл себя почти нормально, как и всё последнее время.- Теперь можно ехать на хутор. Только не завтра ладно.- Миня попытался заглянуть мне в глаза.
- А почему нет?- Удивилась я.
- Понимаешь, девочка, что сидела рядом со мной. Она сильно больна. А я чувствую, что могу ей помочь. Только не знаю как. Она мне адрес свой сказала. Сходим завтра?
- Ну, хорошо. Жалко ребёнка. И за что такие мучения деткам. Ангелочки же ещё. Нагрешить не успели.- Я вздохнула.
- А кто тебе сказал, что это они наказаны. Это наказание для их родителей. Дети зачастую и не знают, что можно жить по- другому. Многие, как родились с болью, так и живут с ней. И не подозревая, что может быть по- другому. Они считают, что так у всех. А вот родители мучаются. Самое страшное мучение это мучение души.
- Господи Минька!- Оборвала я рассуждения сына,- ты так страшно рассказываешь и откуда ты это знаешь?
- Отсюда,- он постучал себя по груди,- я так чувству мам. Продолжение