Я недаром вздрогнул.
Не загробный вздор.
В порт,
горящий,
как расплавленное лето,
разворачивался
и входил
товарищ «Теодор
Нетте».
В. МАЯКОВСКИЙ
Да, было от чего вздрогнуть. Через 25 лет встретился я с товарищем Арсением Москвиным, как когда-то Маяковский с «Нетте».
Здравствуй, Арсений! Как я рад, что ты, живой, воплощенный в металл, начал свою вторую жизнь, хотя для нас, товарищей по оружию, ты никогда и не умирал.
Помню, я проследил тогда, в сорок третьем, чтобы носилки с тобой надежно принайтовали в санитарном У-2. Наш вестовой, в прошлом котельный машинист с крейсера «Коминтерн», Вася Филинский сопровождал тебя в Сочи в госпиталь. Думали, что через полтора-два месяца встретимся вновь в полку. И вдруг — «Москвин умер от ран. Похороны 27-го».
...В первый день войны работник Наркомата флота Арсений Москвин слезно молил свое начальство отпустить его на действующий флот. Ему отказали. Москвин было уже отчаялся, как вдруг его вызвали и предложили вместо действующего флота морскую батарею на фронте. Москвин согласился: «На сушу, так на сушу. Ведь дрались же балтийцы на суше в гражданскую...»
Любя море и флот, он хотел, чтобы так же горячо любили и другие, и всячески берег все морское на сухопутье. Его батарея была частью корабля, и комендоры из блиндажей по трапам молниеносно вскакивали по тревоге. «По трапу бегом!» — звучала команда Москвина. На батарее били склянки, старшины носили дудки.
Моряки сражались отменно, стояли как скала там, где стоять было невозможно.
...Под Ростовом-на-Дону капитан-лейтенант Москвин, командир 14-го гвардейского дивизиона, ударил «катюшами» по гитлеровским танкам. Эффект был разительный, танки пылали... Он не мог знать, что через двадцать пять лет полковник Афанасьев, пользуясь архивными документами, расскажет о первом применении «катюш» против танков и назовет автора — капитан-лейтенанта Москвина.
Бои в донских и кубанских степях, в горах Кавказа. Дивизион Москвина гремел по всему фронту. Маршал Советского Союза С. М. Буденный прямо на позиции вручил дивизиону орден Красного Знамени, а ему, Москвину, орден Ленина.
Дивизион развертывается в полк, его командиром назначается капитан 2-го ранга Москвин. И снова бои.
Под Крымской в мае сорок третьего фашисты засели на высотах, а полк Москвина вынужден был действовать в голой степи. Свои укрепления гитлеровцы назвали «голубой линией».
Три ночи под самым носом у врага рыли моряки укрытия для боевых установок. В назначенный срок сотни ракет обрушились на вражеские позиции, расчищая путь наступающей пехоте.
Полку было вручено гвардейское знамя. Торжественно прошел этот ритуал. Принимая знамя, Москвин с гордостью осматривал своих гвардейцев. Майор Бериашвили — любимец полка, красавец, черные усы, ему 23 года, но это зрелый офицер, герой боев под Москвой, на Дону и Кубани. Под стать ему и майор Павлюк, командир дивизиона. У того и другого по два ордена Красного Знамени. Невысокий, неприметный Саша Абызов — вчерашний комсорг, а теперь начальник разведки, это он под Ростовом скомандовал: «Огонь на меня», когда танки окружили его НП. Рядом с ним капитан Шустров, вчерашний матрос, влюбленный во все флотское, ярый поборник морских традиций. Все знают, что раненный двадцатью осколками, он не ушел в госпиталь и не согласился на перевязку, пока не доложил данных разведки.
Смелые, надежные ребята. Он всех их любил и знал, что они пройдут сквозь любые невзгоды и победят. Одного он, Арсений Москвин, не мог знать, что не суждено ему увидеть последние ракетные залпы на Тамани, действия полка в Карелии, Польше, при штурме Берлина. Не знал, что о воинах полка и о нем, Москвине, будут писать в книгах, журналах, газетах, ему будет посвящен роман «Флаг миноносца». Никогда не узнает, что его именем названы ныне улица в городе Канске и теплоход.
...Плавно покачивается на волнах «Арсений Москвин». Фронтовики, бывшие теперь уже, подойдя к пирсу, взволнованно произносят: «Здравствуй, мы рады, что ты живой, Арсений Петрович».
Е. ЮРОВСКИЙ (1970)