Когда Брежнев пришел к власти, а Хрущев в качестве пенсионера оказался на подмосковной даче, многие ожидали, что члены антипартийной группы и маршал Жуков будут реабилитированы. Они даже писали генеральному секретарю соответствующее обращение, однако, ничего подобного не произошло. Все бывшие соперники в борьбе за власть, и антипартийная группа, и маршал Жуков, и Хрущев, по-прежнему оставались в положении ссыльных пенсионеров, хотя в кремле относились к ним по-разному.
Положение Кагановича, Маленкова, Булганина несколько улучшилось, но и они оставались окружены стеной молчания, о них нигде не упоминали публично. С Молотовым дело обстояло по-другому – при Брежневе происходит постепенная его реабилитация.
В середине 70-х Молотову увеличили пенсию до 300 рублей, его освободили от оплаты за дачу, 60 рублей в месяц у него уходило на ежемесячный продовольственный паек из кремлевской столовой. Сам Молотов даже признавал, что на самом деле этот паек должен был стоить раза в 2 дороже. Кроме этого, ежегодно он 26 дней проводил в санатории
Молотов соблюдал железный распорядок дня: вставал в 6:30 утра, делал зарядку, около часа гулял, потом читал газеты и книги, днем обязательно спал, потом опять читал. За чтением он проводил больше 6 часов в день. Вечером снова гулял и время от времени садился на электричку и ездил в Москву, где ходил на театральные премьеры. Если он принимал гостей, то обязательно поднимал два тоста – за Ленина и за Сталина. Полина Жемчужина умерла в 1970 г, После ее смерти Вячеслав Молотов гулял уже один или со своими гостями. Во время этих прогулок случались и различные казусы. Однажды он встал в очередь за помидорами, но тут какая-то женщина стала громко ругать его и кричать, что не хочет стоять в одной очереди с палачом. Молотов молча ушел.
Молотов не раз писал на съезды КПСС и обращался к Брежневу с просьбами восстановить его в партии. Он принципиально каждый раз платил с пенсии партийные взносы, но партбилет ему снова вручили только в 1984 г. во время правления Константина Черненко. Сам Молотов рассказывал об этом так:
–Вчера меня принимал этот...как его... – Молотов задумался и вспомнил – Черненко
–Это было в Кремле?
– Нет, в ЦК, на Старой площади. Все очень просто... Он меня принял в своем кабинете. Когда я вошел, он вышел из-за стола навстречу, поздоровался за руку и мы сели за длинным столом напротив друг друга. Он что-то сказал, но я плохо слышу, а он, бедолага, неважно говорит. Поздравил. Больше ничего... Две минуты, не больше, я был.
[Из книги Феликса Чуева «140 бесед с Молотовым»]
После ухода в отставку Хрущева стало улучшаться и положение опального Георгия Жукова. При Хрущеве о нем вообще не упоминали, а дом маршала тщательно прослушивался. В записке от 27 мая 1963 г. о настроениях Георгия Константиновича Жукова председатель КГБ Владимир Семичастный отмечал, что Жуков часто говорит, что пишет мемуары, где наконец-то расскажет всю правду о войне. И тогда было принято решение вызвать Жукова в ЦК и, как гласила резолюция ЦК от 7 июня 1963 г., Жукова нужно было предупредить, и если он откажется, то исключить его из партии и даже арестовать. Но виновным Жуков себя не признал и сказал, что ничего такого я не пишу, передайте привет Никите Сергеевичу.
Уже после ухода Хрущева, накануне 20-ой годовщины Победы Жукова в первый раз за последние годы пригласили в Кремль на торжественное заседание. Там его встретили овациями, а газеты и журналы начали печатать его статьи по истории войны. В 1966 и 1971 годах Жукова наградили орденами Ленина. В Кремле наконец начали реагировать и на просьбы маршала. В 1968 г. он написал Брежневу и Косыгину письмо, в котором он рассказывал, что у него нарушилось кровообращение головного мозга и повредилась левая нога. В связи с этими физическими трудностями, которые он испытывает, Жуков просит: «Если можно, дайте мне «Чайку», которая по своей конструкции и мягкости хода облегчает передвижение, а имеющаяся машина будет сдана в Министерство обороны»
Вскоре Жукову предоставили «Чайку», но, самое главное, в 1969 году вышли в свет его мемуары «Воспоминания и размышления», над которыми он работал почти 10 лет. Другие бывшие советские руководители тоже занимались своими мемуарами. Лазарь Каганович их диктовал, но об этом стало известно только после его смерти. Толстый том воспоминаний Кагановича, почти 600 страниц, издали уже в начале 2000-х годов.
Молотова однажды спросили: «Когда же Вы напишете мемуары?» Он ответил: «Мне это неинтересно, Ленин не писал, Сталин не писал...». Однако Молотов в течение многих лет беседовал с поэтом Феликсом Чуевым, который записывал эти разговоры на магнитофон. Впоследствии он издал книгу «140 бесед с Молотовым». В каком-то смысле это тоже книга воспоминаний и местами весьма откровенная.
Георгий Маленков писал не мемуары, а различные проекты и записки. Все они сохранились в архивах. Маленков направлял их Брежневу, Андропову и Горбачеву., А поскольку на пенсии он увлекался биологией, то в 1983 г. попросил Андропова о срочной встрече, чтобы обсудить программу по защите организма человека от биологического и бактериологического оружия. Но аудиенция у Андропова не состоялась. Судя по документам, ему даже не доложили о записке Маленкова, а сразу отправили ее в архив.
Из всей этой группы особых пенсионеров особо торжественных похорон удостоился только Георгий Константинович Жуков, скончавшийся в 1974 г.. Урну с его прахом захоронили в кремлевской стене, похороны его показывали по центральному телевидению, в общем, все было по самому высшему разряду.
Большинство из этих пенсионеров дожили до весьма преклонного возраста. Булганин скончался в 1975 г. в возрасте почти 80 лет. Молотов в 1986, прожив 96 лет, Маленков в 1986 г. прожив 86 лет, а Каганович скончался вообще в 97 лет. Булганин, Молотов и Каганович похоронены на Новодевичьем кладбище, а Маленков на Новокузнецком. Они верили в справедливость того дела, которому еще в молодости они посвятили жизнь. Железные люди железного века. Как сказал поэт, «гвозди бы делать из этих людей – крепче бы не было в мире гвоздей».